Руки, полные дождя

Она разливала чай на маленьком стеклянном столике. Гадес и Персефона устроились у дальнего окна. А рядом со столиком, прямо на полу, сидел Амон.

В любой другой момент он бы наверняка подскочил при виде гостей и если и не кинулся радостно обниматься, то уж точно заразил бы своей энергией.

Но сейчас Амон казался потерянным. Закутавшийся в один из пледов Нефтиды, он ощутимо дрожал, хотя сложно сказать, из-за холода или чего-то другого. Светлые волосы растрепаны, он казался воплощенным кусочком осени, той промозглой и наполненной пустотой, что бывает только в конце ноября.

Погасшее солнце.

— Он ничего не рассказывает, — негромко пояснил Сет.

Шлем Анубиса полетел на диван, а сам он опустился на колени перед Амоном. Они всегда были хорошими друзьями, неугомонное солнце и мрачноватая луна египтян.

— Амон? Что случилось?

Вместо ответа тот порывисто дернулся вперед, сжался, как будто хотел спрятаться, и Анубису пришлось неловко его обнять. Он с удивлением глянул на Сета.

Гор видел, что даже завернутого в плед Амона продолжало трясти, а в комнате совсем не ощущалось отголосков его солнечной медовой силы.

Комментарий к 2.

https://i.pinimg.com/564x/d5/9b/24/d59b2473e8c7437800dd24d79bfabddb.jpg

.

Флужу тут ► https://vk.com/weallhavestoriestotell

========== 3. ==========

Больше всего Амон любит солнце. Оно может не сверкать с голубого неба, но дневной свет всегда заряжает энергией, заставляет собственную солнечную силу бурлить по венам, отзываться сразу и четко.

Когда сгущаются сумерки, Амон как солнечное божество слабеет. Не становится беспомощным, но слабеет.

Будто засыпает до утра.

До того момента, пока медовый диск снова не появится на горизонте.

Боги бессмертны. Они не зависят от веры людей, они просто… есть. Рядом. И за тысячи лет либо засыпают, обращаясь в реликты, либо приспосабливаются к миру вокруг.

Амон засыпать не хочет. Ему слишком нравится этот яркий, пульсирующий мир, в котором постоянно что-то меняется. Поэтому он приспособил и ночь под новые, искусственные солнца.

На вечеринке он смеется, запрокинув голову. Светлые волосы потемнели от пота. Амон кажется совсем юным среди таких же людей, которых интересует только этот вечер здесь и сейчас, под рваные ритмы мелодии, о которой никто не вспомнит назавтра.

У людей нет впереди вечности.

Амону нравится танцевать. Дерганый неоновый свет льнет к его рукам, свивается вокруг запястий и запутывается в волосах.

Люди создают новые искусственные солнца, стремясь продлить световой день — и Амон пользуется этим.

Они с Эбби вываливаются на улицу ближе к полуночи, уставшие, но довольные. Амон проводит по влажным волосам и думает, как хорошо, что боги не болеют так, как люди. Тела можно повредить, даже убить, но божественные сущности всё равно возвращаются.

Они не люди и никогда ими не были. Они те, кто существуют рядом.

Достав телефон, Амон вызывает такси. Он хочет спать, с трудом сдерживается, чтобы не зевать. Эбби рядом еще пританцовывает, но повисает на его плече. Заявляет:

— Я устала!

— Знаю, — улыбается Амон.

Эбби молчаливо вздыхает. На улице нет даже неоновых вывесок, электрический свет окутывает Амона, укрывает, но всё-таки это не то же самое, что и солнце.

— Мне надо уехать.

— Куда? — поднимает голову Эбби.

— По делам. Смело пинай Анубиса, если что.

— Угу.

— Я ненадолго.

Амон подмигивает и легонько касается пальцами носа Эбби. Она хихикает.

Амон не ощущал себя ни слабым, ни больным, ни обессиленным.

Он ощущал себя холодным.

Он сидел прямо на полу, на цветастом ковре, прислонившись к спинке дивана. От панорамного окна с мутным днем его отделяло только небольшое пустое пространство. Амон ощущал солнце, даже такое сумрачное, спрятавшееся за облаками, запутавшееся между высокими лондонскими зданиями.

От пледа Нефтиды пахло чем-то смолистым, а чашка в руках давно остыла, но Амон не торопился пить чай — он не чувствовал жажду, только холод.

С кухни слышался резковатый голос Сета и спокойные ответы Гадеса. Нефтида увела всех туда, и Амон сразу переместился поближе к свету и солнцу.

Тихих шагов Анубиса он почти не услышал. Заметил краем глаза, когда тот усаживался рядом, вытянув ноги. Они почти касались стены под окном.

— Гор поехал за Эбби, — сообщил Анубис.

— Угу.

Амон едва ли произнес десяток слов с тех пор, как появился на пороге квартиры Сета, и знал, что это неправильно, но никак не мог заставить себя говорить. Казалось, что с каждым произнесенным словом будет уходить частичка тепла.

Анубис больше не пытался говорить, он сидел в темной футболке и явно совсем не мёрз. Достал из кармана сигареты и закурил. В этом было что-то привычное, обыденное, так что казалось, если прокомментировать, ничего страшного не случится:

— Сет тебя убьет. Если опять всё дымом провоняет.

Анубис беспечно пожал плечами:

— Я там шлем на его любимый диван кинул и всё испачкал. Так что в любом случае должен химчистку.

Горький, противно пахнущий дым был привычен. И эти разговоры — тоже привычны. Сет вечно ругался, но никогда всерьез.

Беседы с Анубисом тоже привычны. Пока Осирис не умер, предпочитал, чтобы Анубис большую часть времени проводил в мире мертвецов. Но если тот выбирался к людям, то рядом чаще всего был Амон. Они оба искренне любили мир людей.

И в неприятности тоже попадали вместе. Чего стоит только тот раз, когда Анубис потащил его на концерт Queen куда-то в Восточную Европу, а их там посчитали иностранными шпионами. Вытаскивать пришлось Сету вместе с Гадесом, они еще и каких-то местных богов подключили.

Но концерт стоил того.

— Кто-то забрал твою силу?

— Чего? — вопрос был настолько неожиданным, что Амон встрепенулся.

Анубис сделал неопределенный жест рукой, и с сигареты свалился столбик пепла, точно на ковер. Потянувшись, Анубис нащупал на столике пепельницу и спустил ее вниз.

Амон хотел покачать головой, но на это требовалось слишком много тепла. Поэтому сильнее закутался в плед и ответил:

— Никто не может забрать силу бога. Это как… забрать кровь из тела.

Сама мысль казалась Амону абсурдной. Анубис пожал плечами, переложил сигарету в левую руку, пытаясь правой собрать пепел с ковра.

— Тогда почему я совсем не чувствую твоей силы? Как будто ты человек.

— Я… ну… сам ее приглушил.

— Почему?

До этого вопросы Анубиса оставались конкретными, Амон легко мог ответить, но сейчас ему снова стало казаться, что перед ним необъятная холодная бездна. На такой вопрос не ответишь в двух словах.

Большая часть пепла осталась на пальцах Анубиса и на ковре. Он попробовал его затереть, но вышло только хуже. Наконец-то прекратил и, одним движением стряхнув столбик с сигареты, снова взял ее в правую руку.

— Куда ты уезжал, Амон?

Вот оно. Амон знал, что ему придется рассказать, но до сих пор не представлял, с чего начать. Страх еще колол пальцы, оседал дымом в легких.

Но сейчас он в привычной квартире Сета, а рядом не кто-то чужой, а только Анубис.

— Меня позвали.

— Кто? — Анубис выдохнул дым в сторону окна. — Или, скорее, зачем?

— Не знаю. Пришло сообщение, что кто-то из моего пантеона хочет решить одну деликатную проблему, и я могу помочь. Дали адрес и сказали, это на пару дней.

Сейчас, рассказывая об этом, Амон понимал, как глупо всё вышло. Он поверил непонятно кому и решил, что раз это дело его пантеона, значит, ему и решать. И что могло случиться? Ведь Кронос побежден.

Амон не только был вечно юным богом солнца, но и главой пантеона. Это его ответственность.

— Я думал, что буду полезен, — пробормотал он.

— Амон, ты всегда то солнце, которое греет. Мы знаем это. Ты в курсе, кто позвал?

— Нет.

— А что было потом?