Страница 3 из 5
С Колином мы встречались раз в неделю, в четверг вечером, в каком-нибудь баре. Сначала были близки, но со временем отдалились, а встречи стали формальными. Не знаю, почему Колин всё еще настаивал на них, может, чувствовал за меня ответственность. Я же просто не решалась отказываться, в конце концов, он действительно очень помог на первых порах.
Я быстро влилась в местную богемную тусовку, там случайно и познакомилась с Джейком. Он сам не был уличным художником или музыкантом, он держал картинную галерею.
Я была очарована. Умный, спокойный, он разительно отличался от Алекса, а мне едва исполнилось восемнадцать. Правда, не ему, а брату я звонила, когда нас с друзьями в очередной раз ловили за незаконным граффити. Колин приезжал и вытаскивал меня — он-то привык, а показывать Джейку, что нужна помощь, мне не хотелось.
Летом я не захотела ехать домой, вместо этого отправилась с парочкой таких же психов автостопом. Пыльные дороги, ночевки под открытым небом, потому что не было денег даже на мотель.
Я вернулась осенью, но даже не стала встречаться с Колином: мне казалось, долг перед ним исчерпан, а сам брат только осведомился по телефону, как я, и тоже не жаждал встречи.
Зато Джейк рассказал, как скучал. Джейк устроил свидание в дорогущем ресторане. Он любил меня на полу собственной пустой галереи после ее закрытия. Через неделю предложил переехать к нему.
Большой светлый дом на два этажа и то ли шесть, то ли семь комнат. Одна из них стала моим рабочим кабинетом: я уволилась и стала писать книги.
Джейк боготворил меня — как я думала. Сам выбирал платья и указывал парикмахеру, какую прическу сделать. Выводил в свет и знакомил со своими друзьями, такими же умными и спокойными. Называл «своей свободной птичкой».
В нашей спальне я повесила на потолок светящиеся звезды — единственная вольность, которую Джейк позволил с дизайном его прекрасного дома. А я смотрела на них и размышляла, что стоит приготовить на обед, пока Джейк монотонно пыхтел на мне. Не такая уж большая плата за идеальную жизнь, думала я. Невозможно ведь иметь всё сразу.
Он не запрещал мне видеться с друзьями. Просто недовольно хмурился и поджимал губы. Так не хотелось его расстраивать! И я только слушала рассказы о том, как Рэйчел купила байк, а Майки пошел в кругосветку.
— У тебя есть всё, что пожелаешь, — говорил Джейк. И я не находила, что возразить.
Мы были на каком-то важном для Джейка приеме, где собрались владельцы галерей и подобных заведений. Я блистала новым платьем, которое он для меня выбрал, и перьями в прическе, «моя райская птичка».
Телефон зазвонил неожиданно, и я заслужила укоризненный взгляд Джейка: следовало отключить звук. Думала, это Рэйчел, но номер оказался незнакомым: во мне проснулось былое любопытство, так что вместо сброса, я извинилась и отошла, чтобы нажать «прием».
— Долорес О’Лири?
Официальный голос, который мгновенно заставил насторожиться.
— Да, это я.
— Колин О’Лири ваш брат? Номер указан как экстренный. Мистер О’Лири попал в аварию.
Я приехала в больницу прямо в вечернем платье, сопровождаемая крайне недовольным Джейком. И когда увидела неподвижного бледного брата на больничной койке, что-то во мне дрогнуло.
— …провели операцию, он сейчас спит. Жизни ничего не угрожает.
Они спрашивали, живет ли он один или надо позвонить еще кому-то. Есть ли у него страховка. А я даже не знала, что он теперь ездит на мотоцикле — с тех пор как поселилась у Джейка, почти не общалась с братом.
Джейк не стал вытирать мои слезы. Он сказал, что это не наше дело. И согласился помочь, только когда я пригрозила, что уйду.
— Хорошо, — сухо сказал Джейк. — Но больше не хочу слышать о брате. Никогда. Ты поняла? Мне нужна ты, а не твои родственники.
Я была готова пообещать что угодно. Джейк уладил все формальности, оплатил счета и одноместную палату. Я приходила к брату и читала ему книги, а потом мы долго разговаривали. Он жаловался, что хочет курить, а я строго отвечала, что врачи еще не разрешили.
Не знала, как сказать, что Джейк не позволит мне общаться с Колином. Я догадывалась, что скажет брат, снова криво усмехнется:
— Почему ты позволяешь ему, Долли?
Он не поймет рассказов о хорошей жизни, о светлом доме и собственном ноутбуке, на котором я печатаю книги — пусть пока все мои потуги встречают только неодобрительное качание головой Джейка: «ты можешь лучше, Долорес, постарайся».
Брату нравилось то, что я пишу. Но в тот день, когда его выписывали из больницы, я наврала, что мне с Джейком придется срочно уехать. На мое беспокойство Колин криво улыбнулся:
— Я справлюсь, мелкая. Только не пропадай.
Я пообещала звонить. И тайком от Джейка исполняла это обещание — пока он не упрятал меня в психушку.
========== Колин ==========
Смутно помню то время.
Я действительно всегда была нервной, легко начинала плакать, волновалась. В доме Джейка всё стало только хуже, особенно после аварии брата, когда я поняла, что это не милый дом, это золотая клетка, а я и вправду райская птичка.
Я уговаривала себя, что у меня всё хорошо. Но когда однажды Джейк застал меня сидящей на полу кухни и рыдающей, то повел ко врачу. Он всегда считал меня очень эмоциональной, и я сменила несколько докторов, пока не нашелся тот, кто согласился с ним.
Помню, как случайно услышала сухой сдержанный голос Джейка:
— Выпишите ей что-нибудь, чтобы она стала спокойной. Я должен быть уверен, что моя спутница покорна, прежде чем жениться на ней.
Тогда я услышала только последнюю фразу. И возликовала: этот шикарный мужчина хочет жениться на мне! Он никогда об этом не говорил, но тут я даже пообещала себе, что стану такой, какой он хочет меня видеть. Джейк достоин идеала!
Я упорно пила таблетки, а в вязком вакууме, который меня охватил, даже мысли текли вяло. Так вяло, что однажды я забыла, что уже принимала таблетки и выпила еще и еще.
После скорой и врачей Джейк сказал:
— Ты почти идеальна, Долорес, но тебя нужно еще немного подлечить.
Ему нравилось укрощать меня. Нравилось, когда я глупо улыбалась после таблеток, а он водил меня под руку на приемах и рассказывал:
— Настоящая дикая кошечка, которая стала домашней рядом со мной.
Я почти не помню больницу, только одну яркую мысль: черт возьми, это же психушка! Но потом и она исчезла в таблетках и мягкой вязкости белого. Зато я хорошо помню, как вернулась в дом Джейка и поняла, что ничего больше не хочу, просто двигаться, как он говорит (ведь самой так сложно).
Джейк заговорил о свадьбе. Я подумала, что хочу умереть.
Кажется, именно это случайно и ляпнула, когда позвонил Колин. Я не помню точно, а он потом всегда уклончиво отвечал, что же я рассказала.
Достаточно, чтобы Колин заявился в наш дом почти ночью — даже не знаю, откуда узнал адрес. Но я сидела в углу кухни, сжавшись в комок, и просто ждала, когда они прекратят ругаться. Никогда не слышала, чтобы Джейк кричал, но тут он не позволял брату забрать меня.
— Ирландские выродки! Она должна быть благодарна, что я ношусь с ее дерьмом! Благодарна за то, что я дал.
Не помню, как конкретно произошло то, что случилось.
Помню только лужу крови, растекающуюся по плиткам пола, и свои мысли о том, как много придется вытирать. Остекленевший взгляд Джейка и кровавую вмятину у него на лбу. Я пыталась понять, чем его ударили, но потом увидела Колина.
Даже со своего места я заметила, как его бьет дрожь, он тяжело дышал и смотрел на мертвое тело.
— Колин? — тихонько позвала я, но он не реагировал.
В тот момент потерять брата показалось мне куда страшнее потери Джейка. Я переступила через мертвое тело и обняла Колина, он вздрогнул, но будто пришел в себя. Потащил меня прочь, позвонил кому-то по дороге.
— Мои друзья помогут.
Я никогда не спрашивала, кто они. Как и не уточняла, чем занимается Колин, куда уходит каждый день, почему у него теперь шикарная большая квартира.