Нампара (ЛП)

Шрамы пережитых лет почти стерлись с темно-золотистого камня и сводчатых окон. Как стерлись воспоминания о временах, когда его присутствие здесь было нежеланным и перед носом захлопывали дверь, а однажды даже вышвырнули в окно гостиной.

Когда они подъехали, широкая дубовая дверь распахнулась и Амадора с Джеффри Чарльзом вышли их поприветствовать в сопровождении славных детей: Хуаны, Карлы и юного Фрэнсиса.

— Давайте быстро в дом, — поторопила Амадора, взяв Демельзу за руку. — Боже, какой холодный ветер. Никак не могу к этому привыкнуть.

— Северное побережье гордится своей тусклой мрачностью, — донеслись слова Харриет. Она вышла из гостиной в зал, одетая в элегантную бордовую амазонку. Поцеловала сначала Демельзу, затем Росса. — Но в нем есть свое очарование, — добавила она, кокетливо покосившись на последнего.

— Особенно в последние годы, — ответил Росс в том же духе.

Демельза закатила глаза. Эта парочка уже долгие годы с удовольствием проводит время друг с другом. В каждом присутствуют определенная доля высокомерия, создающая взаимное притяжение. Но Демельза знала, что оба не придавали этому значения — ну, в основном не придавали.

Все перешли в гостиную, где за каминной решеткой потрескивал огонь, и устроились в креслах и на кушетках, лакей принес на подносе чай для дам. Джеффри Чарльз налил Россу и Гарри бренди.

— Ты приехала верхом? — спросила Демельза у Харриет.

— Да. Ох, знаю, тут идти всего ничего, можно и пешком, но Паше нужно размяться, так что я двинулась окружным путем. После Рождества, наверное, поеду на охоту. Если погода не испортится, будет отличная гонка.

Рейчел вытянула ноги к огню, Амадора тут же велела сыну принести ей подставку для ног.

— Ах, благодарю, — улыбнулась Рейчел. — Так гораздо лучше.

— А Дрейк с Морвенной не приедут? — спросила Демельза у Джеффри Чарльза.

Тот покачал головой.

— Они проведут Рождество с Лавдей. Внуки на первом месте!

— Разумеется.

— Вчера я получила письмо от Урсулы, — сообщила Рейчел матери. — Она передает наилучшие пожелания.

— Как мило, — сухо ответила Харриет. — Надеюсь, в ответ ты передала ей мои ответные.

Рейчел расхохоталась.

— А как же иначе, мама.

— Я тоже получила письмо от Беллы, — заговорила Демельза. — Они с Кристофером благополучно добрались до Нью-Йорка. У нее премьера в конце января в театре на Парк-Роу. Говорит, билеты уже распроданы на три недели вперед.

— А как Кьюби?

— У нее все хорошо. Проведет Рождество с Ноэль, которая к лету подарит нам правнука!

Посреди суматохи восклицаний и поздравлений Джеффри Чарльз тихо приблизился к Россу.

— Дядя Росс, не поднимешься со мной наверх? Мне надо кое-что тебе показать.

Росс вопросительно покосился на него, затем кивнул, они вышли в коридор и поднялись по главной лестнице. На первой площадке Джеффри Чарльз распахнул дверь, и Росс проследовал за ним в хорошо знакомую комнату. Кабинет его дядюшки Чарльза.

Он бывал здесь в детстве вместе с кузеном Фрэнсисом — просил денег в долг или объяснялся по поводу очередных хулиганских проделок. Комната не слишком просторная — у окна стоял письменный стол дядюшки Чарльза, где он дремал над счетными книгами, графин с портвейном под рукой, и храпящий спаниель у ног. Старое обшарпанное кресло стояло у камина, и у стены выстроились полки с книгами.

Всего один раз Росс заходил сюда в отрочестве: когда эту комнату запятнал своим присутствием Джордж Уорлегган. Но теперь все следы Джорджа исчезли. Росс огляделся и с улыбкой отметил возвращение кое-каких давних привычных деталей.

— Вижу, ты поставил обратно стол дядюшки Чарльза, — заметил Росс.

— Точно. Нашли его на чердаке, куда его выкинул мой отчим. И всего-то нужно было немного полировки. Хотя стулья новые.

— Понятно.

На стене над камином висел портрет дамы в голубом платье. Росса невольно потянуло к нему как магнитом.

— Харриет отдала его мне после кончины Джорджа, — уточнил Джеффри Чарльз. — Очень хорош, верно?

— Да. Она была… очень красивой.

Элизабет, его первая любовь. Одержимость ею преследовала его долгие годы, даже после ее смерти. Росс неотрывно смотрел на нежные безупречные черты, на тонкие белые руки, скромно сложенные на коленях.

Сколько же воспоминаний…

— Как думаешь, портрет похож? — спросил Джеффри Чарльз и подошел к Россу, чтобы взглянуть на портрет. В голосе даже послышались ноты благоговения — Джеффри Чарльз обожал мать. — Мне трудно вспомнить, ведь мне было всего пятнадцать, когда она скончалась.

— Сомневаюсь, что какой-либо портретист сумел бы в точности ее запечатлеть, — ответил Росс.

— Жаль, что отцовского портрета нет. — В голосе Джеффри Чарльза послышалась грусть. — Его я помню еще хуже, чем мать.

Росс заставил себя отвернуться от портрета и улыбнуться племяннику.

— В некотором смысле ты чрезвычайно похож на него.

— Правда?

— У тебя его глаза. И цвет волос — светлее, чем у большинства Полдарков. И некоторые его манеры, походка.

Джеффри Чарльз криво усмехнулся.

— Надеюсь, я не так глуп, как он.

— Глуп?

— Знаешь, я просматривал старые записи поместья. Деньги, которые так быстро ушли после смерти моего деда Чарльза. Такое могло случиться только из-за пристрастия к картам.

— Да, — признал Росс с неохотой. — Но не думай о нем только с такой стороны. Он был смышленым, самым смышленым среди нас в школе. А еще остроумным и отзывчивым...

— Наверное, тебе его очень не хватало, когда он умер.

— Нам всем его не хватало, — Росс глубоко и медленно вздохнул. Прошлое вдруг вихрем пронеслось мимо него — в этом доме, где столько всего случилось... — Такая огромная потеря.

Оба снова посмотрели на портрет.

— Мне вот что интересно... Порой я гадаю, зачем она вышла за Джорджа, — задумчиво произнес Джеффри Чарльз. — Из-за денег?

— Нет, конечно! — прервал его Росс и помотал головой. Джеффри Чарльз все-таки взрослый человек и заслуживает более исчерпывающего ответа. — Нет... Не из-за денег как таковых. По крайней мере, не думаю, что ее привлекло только огромное состояние Джорджа. Но... она находилась в очень трудном положении.

Давным-давно ему пришлось хорошенько над этим поразмыслить и в итоге смириться с малоприятной реальностью.

— Тебе известно о долгах — большую часть Фрэнсис задолжал Джорджу. И с закрытием Грамблера доход твоей матери стал совсем ничтожным. На руках у нее был ты, тетушка Агата и твои дед с бабкой, а также огромный дом, требующий вложений. Для молодой женщины это тяжкая ноша, к которой она оказалась совершенно неподготовленной. И помощи ей было неоткуда ждать — ни от дядюшки, ни от кузины. Я пытался ей немного помочь, но это крохи.

— Но почему Джордж? Почему именно он? — Джеффри Чарльз не скрывал презрения: он всегда недолюбливал отчима, с детства питал к нему неприязнь, и насколько знал Росс, они не общались друг с другом годами. — Ты же говорил, что она была очень красивой женщиной.

— И что? Думаешь, это помогло бы ей найти лучшую партию? Да, будь у нее возможность, она бы выбрала подходящего жениха. Но как? К тому моменту ее мать сильно хворала и не могла ее сопровождать в обществе. И к тому же здесь, в Корнуолле, особо не из кого выбирать. Вообще-то, я не припомню хотя бы одного подходящего жениха, готового взять в жены вдову с долгами и довеском, хотя и красавицу.

Он снова взглянул на портрет.

— Может, если бы она уехала в Лондон… Но без денег и родственников, с чьей помощью можно попасть в высшее общество, это было еще менее реально, нежели в Корнуолле. Так что, скорее всего, Джордж для нее оказался единственным вариантом. Определенно, именно он мог бы снять все проблемы с ее плеч и ради нее взять все на себя. И, конечно же, он обожал ее. — Росс мрачно усмехнулся. — А Джордж умеет убеждать и потому добивается желаемого.

Он глотнул бренди. Теперь все это звучало вполне здраво и логично. Но в тот вечер, когда Росс впервые услышал об их помолвке… Ярость затопила все разумные доводы. А уж последствия… С тех самых пор ему приходится с ними жить.