Цена свободы

Глава 1

Яхта медленно шла вдоль берега, держась в крутой бейдевинд под зарифленными парусами. Порядочно качало. Шёл дождь. Горизонт вдруг затянулся мглой и по нависшему серому небу бродили плотные кучевые облака.

Лейтенант Купреянов пребывал в раздумье. Зачем понадобилось настолько срочно отправлять их в едва очистившееся ото льда море. Нет, конечно, он справедливо считал себя опытным моряком, и поставленная задача была ему по силам. Всё же он прошёл два кругосветных плавания, да не просто так, а во льдах южного океана! И всё же Иван Антонович чувствовал себя весьма неуютно, ведь это было его первое самостоятельное командование, да ещё в условиях, где даже опытные, проплававшие не одну навигацию капитаны часто были вынуждены отступать перед натиском льдов, а порой теряли людей и корабли.

Сердила тупость флотского начальства, как будто не понимающего, что ранней весной заниматься проверкой мореходных качеств едва спущенного на воду судна с несплаванной командой на Балтике почти невозможно из-за постоянно пасмурной погоды и, как следствие, невозможности точно определить своё местоположение. Да и слабые переменные ветра в сочетании с нагромождениями хаотично плавающих по воле ветра и течений льдин не дают возможности поставить даже марсели, не говоря о брамселях. Вообще странная затея – испытывать быстроходную яхту в шхерном море. Впрочем, красавица яхта показала себя с лучшей стороны, прекрасно слушалась руля и позволяла совершать повороты как оверштаг, так и фордевинд при самом слабом ветре практически на пятачке, а уж тому, насколько круто к ветру она могла держаться без сноса мог позавидовать любой корабль флота. Старина «Мирный», к примеру, обладал гораздо худшей управляемостью, да и под парусами держался далеко не так уверенно, и ничего – дошёл до самого южного континента, куда ни один англичанин меж льдов не пробрался, а потом благополучно вернулся домой. Так что кому как не ему, справившемуся с управлением грузным шлюпом среди полярных айсбергов, и управлять сейчас хрупкой скорлупкой яхты во льдах Балтики. Тем более, «Лизетта» проявила себя великолепным ходоком – резво набирала и держала скорость при самой незначительной парусности. Это давало опытному моряку основание полагать, что на всех парусах яхта окажется одним из самых быстроходных известных ему судов как минимум балтийского флота и сможет, идя бейдевинд при свежем ветре, развить 13, а может и 14 узлов.

Хотя официально их послали испытывать мореходные качества только что сошедшей со стапеля яхты, ещё даже не включённой в состав флота, то, что направили их именно в район недавно вошедшей в состав Империи группы Аландских островов, заставляло задуматься. Особенно при условии, деликатно выражаясь, «не полной точности» флотских карт данного района, на которых огромный архипелаг отмечался общими внешними границами, да примерным положением наиболее крупных островов.

Далеко не глупый лейтенант понимал, что запечатанный пакет, который надлежало вскрыть при выходе из Финского залива, мог означать только одно: настоящее его задание будет совсем другим. Но опытный лоцман нужен как воздух даже ему, ведь помимо льдов эти воды полны мелей, подводных скал, да и просто крошечных островков, углядеть которые почти невозможно не только в ночи, но и в столь частые сейчас туманы, а доверять эту ответственейшую работу мальчишке мичману, будь он трижды уроженцем этих мест, по меньшей мере безрассудство! Ведь в такую погоду совершенно невозможно совершать обсерваций.

Постоянные дожди, дующий порывами ветер, то совершенно стихающий, то вдруг усиливающийся до почти штормового и тоскливо ревущий в намокших снастях, выматывали все силы из команды маленького судёнышка. Солнышко не проглядывало уже неделю и ответить на вопрос, где же именно они находятся, мог разве что мичман Шанцдорф, талантам которого Иван Антонович не очень доверял.

Мичман был урожденным финским дворянином, родившимся и выросшим в этих неприветливых местах, и, по всему видать, пользовался полным доверием начальства, раз им не только не дали лоцмана, но и фактически запретили пользоваться услугами местных жителей в этом качестве.

В то самое время, как наверху посвистывал ветер и лейтенант Купреянов рассуждал о странностях порученного ему задания, а продрогшие и насквозь вымокшие вахтенные матросы мечтали о том, чтобы согреться, в кают-компании новенькой яхты мичман Шанцдорф думал о своём новом командире. Лейтенант нравился мичману, более того, он был тем идеалом, к которому стремился юноша: всего парой лет старше, он уже побывал в двух кругосветных плаваниях, открывал новые земли, плавал в антарктических льдах и даже, как говорили, нашёл там загадочный южный континент! Да и теперь – совсем молодой, только что вернувшийся из дальнего плавания лейтенант получает под собственное командование красавицу яхту, одно из наиболее новых и быстроходных судов флота, и это в то время, когда флот уничтожен наводнением и за места на немногих уцелевших кораблях дают крупные взятки.

Размышления мичмана были прерваны криком вперёдсмотрящего с фор марса «Парус на горизонте». Юган был до крайности заинтригован тем, кто же ещё решился выйти в море в это время года. Он немедленно накинул бушлат и помчался на палубу. Один умоляющий взгляд на командира, и тот уже сам протягивает помощнику свою подзорную трубу, повидавшую берега шести континентов и воды семи морей. Еще спустя две минуты с грота-салинга наш герой сам отчётливо увидел в мутноватый окуляр дешёвой оптики силуэт незнакомца. Это был довольно крупный бриг, идущий в крутой бейдевинд. По расчётам Шанцдорфа, они находились сейчас в створе Ботнического залива, значит, вероятным пунктом назначения брига был один из портов Финляндии или Швеции. В этот момент бриг повернул через фордевинд и поменял галс. Манера, в которой был проведён этот манёвр, сказала Югану очень многое. Теперь, даже несмотря на скверную оптику подзорной трубы, он был готов биться об заклад, что навстречу им движется «Наяда» – купеческий бриг под командованием старого капитана Ольссена, на котором сам он проплавал долгих семь лет и вырос из юнги, воспитанника капитана до его старшего помощника. Также уверен он был и в том, что «Наяда» идёт в полном грузу, по видимому возвращаясь из жарких стран. Это было очень похоже на старика капитана – удивить всех, привезя ценные товары много раньше конкурентов, получить двойную, а порой тройную цену, а потом, до закрытия навигации, успеть сделать ещё несколько рейсов куда-нибудь на Средиземное море, с тем, чтобы перед самым закрытием навигации отплыть в тёплые края, увозя туда, скажем, практически бесплатный на севере, но ценимый колониальной администрацией груз чистейшего свежего льда. Сколько таких рейсов совершил на этом судне сам Шанцдорф, обойдя все средиземноморские и большую часть южноамериканских портов!

Сейчас, судя по отклику судна на действия экипажа, «Наяда» была нагружена до самого предела её возможностей, а значит, груз её был около 600, а то и все 650 тонн. Обо всём этом он и доложил лейтенанту Купреянову, спустившись на палубу. Также он доложил о том, что суда сблизятся примерно через два часа и спросил, нет ли у капитана специальных инструкций на такой случай. Иван Антонович как раз имел предписание вскрыть пакет с секретными инструкциями либо при достижении широты Або, либо при встрече с неопознанным кораблём, так что удалившись в каюту он направился к рундуку, где лежал объёмистый пакет из просмоленной парусины, обёрнутой шпагатом и более чем наполовину наполненный дробью.

Инструкции, которые прочёл лейтенант Купреянов предписывали ему выявить пути контрабанды оружия в великое княжество Финляндское, которая предположительно осуществлялась через Аландские острова. Весьма интересным было то, что всю информацию предписывалось направлять в адрес недавно сформированного «Третьего отделения личной канцелярии императора», а конкретно – его начальнику графу Александру Христофоровичу Бенкендорфу, для чего к донесению прилагался список паролей и шифров, должных обеспечить содействие любого посольства России в прибалтийских странах, Франции, Англии и Голландии.