Тотти. Император Рима

С первого дня Мистер присвоил мне прозвище, которое закрепит за мной навсегда, даже когда он вернется спустя пятнадцать лет в Тригорию. Я у него был Звездой – так он давал понять, что я самый талантливый в команде. Он произносил это чуть иронично, но по тону можно было судить, что и без сарказма. Земан считал меня лучшим итальянским игроком или как минимум считал, что мой потенциал именно таков, и держался соответственно, общаясь со мной столь же твердо, как и с другими, чтобы показать, что в новой «Роме» нет особенных, но делал это с едва заметной улыбкой на губах. Он ежедневно давал нам нагрузки в тренажерном зале, которые принесли в кассу клуба уйму штрафов, особенно в первое время. К тому же он не использовал общие весы, считая, что любой из нас ночью может их подкрутить, и каждый день приносил из дома свои. Как только видел лишние сто граммов, начинал пытать обо всем, что ты ел вчера вечером.

– Сколько масла добавлял в блюдо? А сахар был в кофе?

К тому же он знал все уловки, которыми пользовались игроки на взвешивании.

– Не опирайся рукой на весы, Звезда. Давай-ка, подними руки. Обе-обе.

В его тренерском штабе не было диетолога, он просто не требовался. Я всегда следил за тем, сколько и чего съедаю, но при Земане приходилось держать ухо востро даже мне.

Это обратная сторона медали, а вот лицевая была блестящей. После многих лет блуждания по позициям на поле, в том числе и в рамках одного матча, при чехе я наконец-то оказался на нужном месте – позиции левого форварда в его любимой схеме 4–3–3, с разрешением смещаться в центр, чтобы использовать мою точность паса и силу удара с правой. Скажем откровенно: в первых сезонах в Серии А я вырос с точки зрения тактики и научился расширять свой репертуар игры, но забивал я мало. Земан же просил меня бить по воротам при первой возможности, потому что был убежден, что впоследствии я смогу забивать по двадцать мячей за сезон, даже не будучи чистым нападающим. Его команды всегда были результативными, и после первых месяцев мы без труда поняли почему: ежедневно по два часа атакующей тактики в течение нескольких недель на сборе – это много, и такой тренировочный режим не слишком изменился по возвращении в Тригорию. Любители физподготовки, запишите: если не было матчей среди недели, Земан проводил двухразовые тренировки по средам и пятницам – старая добрая (это по секрету мне рассказал Вито) восточноевропейская методика.

С моими характеристиками я соответствовал тому, как играл Синьори в «Фодже» или, если приводить современные аналогии, как Инсинье у Сарри в «Наполи». И это работало по крайней мере до пощечины в дерби, первого холодного душа в сезоне: мы уступили 1:3, почти весь матч играя против десятерых (быстрое удаление Фавалли). Матчи не похожи один на другой, хотя в этот период Земан твердил обратное, чтобы снять напряжение, которого было слишком много. И такое поражение от «Лацио» отбросило нас назад, и все хорошее, что было сделано, пошло коту под хвост. К счастью, мы сразу взяли с места в карьер, победив в Бари с помощью моих голов, очень красивых: штрафной низом в угол и сложнейший удар с лета. «Рома» шла четвертой, будущее было безоблачно.

С одной стороны, формировался состав, который спустя четыре года завоевал скудетто (последней покупкой Маццоне был Дельвеккио, в сезоне Бьянки мы приобрели Томмази и Кандела, летом к нам переехали Кафу и Ди Франческо). С другой стороны, среди запасных было много игроков (не будем уточнять) слишком низкого уровня, недостаточного для замены игроков основы. Мы шли на третьем месте, но нас поджидала еще одна пощечина: 0:3 от «Интера», а я в конце матча еще и получил красную карточку.

Проклятое поражение на «Сан-Сиро». Много лет мы постоянно проигрываем в Милане, хоть прямо крестись при вылете из Фьюмичино. Проигрываем потому, что на этом великолепном стадионе мы в какой-то степени чувствуем себя не в своей тарелке. Начальный этап моего выступления за «Рому» совпал с историческим периодом доминирования «Интера» и «Милана», зачастую располагающих лучшими игроками мира, в то время как «Рома» даже не мечтала о подиуме. Так что выход на поле «Сан-Сиро» по уровню эмоций уступал только выходу на поле «Олимпико» (мой дом, без всяких шуток), потому что эта футбольная «Ла Скала» – не просто красивая картинка, а реальность. Я понял это, когда начал избавляться от благоговейного страха и играть без той боязни ошибиться, которая неизбежна в этих четырех переполненных стенах. И, если не брать в расчет поражения, которые с какого-то времени начали превращаться в победы, я всегда мог безошибочно определить, где я нахожусь (и прежде всего – кто на меня смотрит), по тому шуму, который слышался после каждого хорошего действия. «Сан-Сиро» ждет качественной игры, и никакой другой стадион не благодарит тебя за нее так, как миланский. Он может оскорблять и освистывать тебя, особенно когда ты внушаешь ему страх, но он ждет от тебя красоту игры вне зависимости от того, какая футболка на тебе надета. Наверное, такое бывало и на других стадионах, но я этого не помню, а вот аплодисменты «Сан-Сиро» после очень тяжелой игры помню прекрасно, как и аплодисменты во время замены после отлично проделанной работы. С учетом всего этого проигрывать там было очень обидно, и после избиения от «Интера» нам потребовались два месяца, чтобы воспрять духом, – два месяца, в течение которых мы скатились с третьего места на восьмое и существенно ухудшили разность мячей, ту самую статистику, на которую все обращали внимание, сравнивая Земана с предшественниками. Случалось, что кто-то из нас – очень смиренно и уважительно – спрашивал его, не настало ли время заменить атакующие тренировки на оборонительные. Он как человек очень разумный понимал наши сомнения, но не поддерживал их.

– Думайте о том, как забить на один мяч больше, чем соперник. Это то, что вам дается легко, – спокойно отвечал он, затягиваясь сигаретой, осознавая, что смущал нас еще больше. – Звезда, ты тоже хочешь поговорить об этом?

«САН-СИРО» ЖДЕТ КАЧЕСТВЕННОЙ ИГРЫ, И НИКАКОЙ ДРУГОЙ СТАДИОН НЕ БЛАГОДАРИТ ТЕБЯ ЗА НЕЕ ТАК, КАК МИЛАНСКИЙ.

По правде говоря, настаивать было трудно.

Сильнее, чем пропущенные мячи, на сезон разрушительно повлияли четыре поражения в дерби – два в чемпионате и два в Кубке – крах, который обернулся понятными трудностями в отношениях с тифози. Каждое поражение имело свою подоплеку, но общая картина говорила об очевидном психологическом провале. Глоток кислорода с точки зрения окружающей нас атмосферы мы получили за три тура до конца, когда на «Олимпико» уничтожили «Милан» 5:0, на скамейке которого сначала бушевал, а потом был в отчаянии Фабио Капелло. Мы поздоровались, не зная о том (я, по крайней мере, не знал), что нам готовит будущее, причем ближайшее. Пока же «Рома» Земана закончила чемпионат четвертой, с лучшей атакой в лиге (наравне с чемпионом, «Ювентусом») и седьмой по пропущенным мячам. Тот факт, что «Лацио» оказался в таблице ниже нас, не подсластил пилюлю. Совсем не подсластил. Они выиграли Кубок Италии, и для них это стало началом победной эпохи.

Я, размышляя на холодную голову, отдавал себе отчет в том, что это было лучшее место «Ромы» в таблице с того времени, как я начал за нее выступать (при Маццоне мы забирались на пятую строчку), и что я установил свой рекорд – тринадцать голов, при том что я не бил пенальти. Дела шли неплохо, настолько, что летом мое имя гуляло по страницам газет не столько в разделе «Трансферы» (мои клубные предпочтения были довольно очевидны), сколько в статьях о сборной. С ЧМ-1998 Италия вылетела по пенальти от Франции, на смену Чезаре Мальдини пришел Дино Дзофф, и моя физиономия была наиболее популярной среди тех, кого прочили в новое поколение игроков национальной сборной. Эта популярность не пришла внезапно, я уже давно не мог свободно прогуляться по центру Рима, но теперь я ощущал качественный скачок на национальном уровне. Как не ощутить, если становишься героем программы «Шутки в сторону» с участием Ди Бьяджо и Петруцци, которые настояли на том, чтобы я пришел в ресторан в Троваянике, где, кроме нас, никого из клиентов не оказалось. Там нас встретила официантка, которая по прошествии некоторого времени постепенно начала раздеваться, двигаясь более чем недвусмысленно. Ситуация на самом деле была подозрительной, потому что, когда я спросил у администратора, где здесь туалет, тот ответил, что он не работает, и впоследствии выяснится, что скрытые камеры располагались около туалета… Когда Джиджи и Фабио ушли под удобным предлогом, говоря, что мне придется ехать домой на такси, подозрение почти переросло в уверенность: это не значит, что мы с девушкой стали чем-то заниматься и что, когда шутка открылась – к тому времени это для меня уже не было сюрпризом, – я легко дал свое согласие на то, чтобы выпустить это в эфир. В общем, это было веселое время, и я наслаждался жизнью.