Страница 17 из 22
– Как мне кажется, все тексты, которые мы когда-либо писали, всегда понимали неправильно.
В том же духе была выдержана и Fairies Wear Boots, мощный рифф, подслащенный до прекрасного злобной мелодией; Гизер утверждал, что песня написана по мотивам происшествия в Бирмингеме, когда на группу напала банда скинхедов. Но эту историю опровергает последняя строчка текста, в которой главный герой обращается за помощью к врачу, но ему говорят, что уже слишком поздно, и он зашел слишком далеко: «‘Cos smokin’ and trippin’ is all that you do»[7].
Более трогательными оказались по-настоящему серьезные треки вроде Hand Of Doom, такого же до боли точного и ужасного описания героиновой наркомании, какое давали в своих текстах Мик Джаггер или Лу Рид. «First it was the bomb/Vietnam napalm/Disillusioning/You push the needle in…»[8] С музыкальной точки зрения песня не менее мощная, чем War Pigs, такая же длинная и взрывная, но еще более смелая – она то смертельно медленная, то быстрая, словно лесной пожар, а потом снова погружается в блестящую вспышку статического электричества. От Electric Funeral волосы дыбом, наверное, могут встать даже у мертвого: рассказанная с отрешенностью робота история о постапокалиптическом мире, где измученные радиацией создания безуспешно пытаются цепляться за остатки человечности. Если War Pigs выступала против американской войны во Вьетнаме, то Electric Funeral стала загробным посланием всем правительствам мира: ядерная война – это не просто угроза, а то, что ждет нас впереди.
По иронии судьбы две песни, которые больше всего отличают второй альбом Black Sabbath от конвейера других откровенно тяжелых рок-альбомов, вышедших в 1970 году, звучат наиболее непохоже на характерный тяжеловесный саунд первой, самой великой эпохи группы: Paranoid, за которой на первой стороне пластинки следует Planet Caravan. Вторая песня – мерцающая металлическим блеском причудливая пьеса, в которой «звезды блестят как глаза», а «черная ночь вздыхает», с неожиданно джазовым звучанием гитары Айомми и даже фортепиано. Тони рассказывал:
– Остальные спросили: «Ну, и куда это пойдет?» Я попытался объяснить: «Такую песню хорошо иметь в альбоме, потому что тогда тяжелые треки зазвучат еще тяжелее». И она придает альбому определенную силу…
Он оказался прав. Ну а первая песня оказалась хитом, который вообще едва не зарубили. Paranoid была последней записанной для альбома композицией, «немного бессмысленной, – вспоминал Тони, – и мы очень удивились, когда Роджер Бэйн предложил нам ее записать».
– Они мне говорят: «Да ты шутишь. Мы просто прикалываемся. Только что ее придумали». Я ответил: «Ну и отлично, давайте сделаем!»
Гизер, в частности, был резко против.
– Я сказал Тони: «Это слишком похоже на Led Zeppelin, мы не можем такое играть». Я считал, что это Communication Breakdown. Наша песня была настолько на нее похожа, что нам бы это точно с рук не сошло. Но все остальные этого не видели. Я до сих пор считаю Paranoid римейком Communication Breakdown, и я просто не хотел ее играть.
Гизер считал, что и так уже один раз закрыл глаза, когда предпоследним треком на второй стороне поставили Rat Salad. Этот короткий инструментал демонстрировал умения Билла Уорда и практически во всех отношениях был похож на Moby Dick, такое же короткое и яростное барабанное соло Джона Бонэма (второй с конца трек на второй стороне альбома Led Zeppelin II).
– Они были нашей любимой группой. Мы только их и слушали, – сказал Гизер. – Я знал Планти и Бонзо по Бирмингему, и мы были очень рады, что они наконец-то смогли чего-то добиться. Но мы под них удалбывались вместе, понимаешь – лежали на полу, курили траву и слушали Zeppelin.
А вот у Тони, отлично знавшего о скверной привычке Led Zeppelin «заимствовать» чужой лучший материал, подобных сомнений не было. Он тоже дружил и с Бонэмом, и с Плантом, особенно сблизившись с молодым вспыльчивым барабанщиком, но практически не знал ни Джимми Пейджа, ни Джона Пола Джонса, за исключением того, что они были известными лондонскими сессионными музыкантами – а это был мир, совершенно чуждый Айомми, которому трудно было адаптироваться в обществе. (Айомми подружился с Пейджем лишь много лет спустя, когда лучшие дни их групп были давно позади.) Песню записали за два дубля, Оззи напел текст, на скорую руку сочиненный Гизером (слова «параноик» в тексте нет вообще), и она стала не только первым – и единственным – хит-синглом Black Sabbath, но и гимном группы – таким же, каким Whole Lotta Love для Led Zeppelin или All Right Now, вышедшая тем же летом, для Free. Песня настолько прочно ассоциировалась с группой, что когда Warner Bros. отказались выпускать альбом под названием War Pigs, которую четверка считала лучшей песней пластинки, было выбрано название Paranoid. От названия War Pigs отказались на тех же основаниях, что и отменили тур: менеджеры лейбла опасались, что музыкальные магазины откажутся продавать альбом со слишком явным критичным отношением к Вьетнамской войне, которая в 1969 году собрала рекордный «урожай» жертв.
– По-моему, никто из нас даже не представлял, что такое «параноик», – вспоминал Тони. – Но тогда это слово звучало часто, и даже можно сказать, что оно служило неплохим описанием тех времен.
Было поздно менять изображение на обложке альбома – странную размытую фигуру, одетую в розовое трико и вооруженную щитом и мечом (она должна была символизировать «военную свинью»), но это никак не сказалось на результате – Paranoid стал британским альбомом номер один. Он вышел в тот же день, когда появилась новость о смерти Джими Хендрикса. Black Sabbath снова не досталось такого же внимания прессы, как Led Zeppelin, которых они теперь считали своими ближайшими конкурентами и у которых в том же году тоже вышел альбом, занявший первое место в чартах. Как отмечал Роб Партридж в Record Mirror, «альбом Black Sabbath Paranoid поступил в музыкальные магазины пару недель назад. Без всякой шумихи. Альбом вышел так же тихо, как и их дебютная работа в начале года».
– У нас никогда не было хорошей прессы, даже когда мы заняли первое место, – сокрушался Оззи. – Мы думали: если уж после этого они не возьмутся за ум, то уже не возьмутся вообще. И они не взялись…
Собственно, именно тогда имя Black Sabbath стало в так называемой серьезной рок-прессе синонимом всего, что они считали «неправильным» в новом поколении тяжелых британских рок-групп, в том числе и Led Zeppelin, которые скрывали свою боль, просто отказываясь в каком-либо виде сотрудничать с музыкальной прессой.
– Думаю, Zeppelin радовались, что рядом с ними были мы, – размышлял Тони, – потому что главный груз критики обрушился именно на нас.
На той же неделе, когда Paranoid вышел в Великобритании, американский журнал Rolling Stone выдал запоздалую рецензию на Black Sabbath, написанную знаменитым рок-журналистом Лестером Бэнгсом – который позже будет расхваливать группу за те самые «изначальные добродетели», за которые здесь ругал. Рецензия выражала превалирующие тогда взгляды; альбом в ней назвали шелухой – «несмотря на мутные названия песен и бессмысленные тексты, которые звучат, словно Vanilla Fudge, решившие сочинить вирши в честь Алистера Кроули. Альбом никак не связан ни со спиритизмом, ни с оккультизмом, вообще ни с чем, кроме неуклюжего подражания штампам Cream, которые звучат так, словно музыканты вычитали их в какой-то книжке, а теперь играют и не могут остановиться». А затем последовал решающий удар: «Прямо как Cream! Только хуже».
Это была их первая и последняя рецензия в Rolling Stone; после этого журнал демонстративно игнорировал их многие годы, упоминая разве что в шутку.
Группа тогда еще не чувствовала себя звездами – Гизер вспоминает, как шел из гостиницы в Шепердс-Буш на студию BBC, где записывалась Top Of The Pops, и с изумлением увидел Энгельберта Хампердинка в «Роллс-Ройсе» с шофером. На том же шоу выступали Клифф Ричардс и Силла Блэк.
7
«Потому что ты только и делаешь, что куришь травку и ешь кислоту».
8
«Сначала была бомба/Вьетнамский напалм/Разочарование/Ты вставляешь иглу…»