Страница 18 из 24

Животный мир Индии и человек

Киплинг Джон

По всей вероятности жизнь на равнинах для них куда легче, поскольку почти всегда можно раздобыть фрукты и съедобные листья в джунглях, и посевы в полях более доступны. Вороватые обезьяны иногда преследуют, путешественников, отдыхающих на привале. Мой друг остановился в парао или на станции[23], где манговая роща предоставляла благодатную тень, и во время отдыха стал невольным зрителем маленькой комедии. Отдельно от других один индус готовил свою вечернюю трапезу. В горшке над огнем варилась бобовая похлебка, в то время как он замешивал тесто и пёк свои каждодневные пшеничные лепёшки. После того, как каждая лепёшка снималась со сковородки, её втыкали ребром в тлеющие угольки, пока она не испечётся, а затем складывали в стопку. Всё было готово, и индус повернулся, чтобы расставить горшочек с гхи[24] и сосуды с водой, и позвал своего спутника к столу. Пока он стоял спиной к костру, крупная обезьяна спрыгнула со свисающей над ним ветви, схватила стопку лепёшек и в мгновенье ока исчезла из виду. В то время выпекание хлеба было делом почти ритуальным, требующим значительного труда, и индус был чрезвычайно разгневан, получив, вдобавок, по лицу горячей лепёшкой, которую обронила обезьяна, неловко сжимавшая в руках свои трофеи. Затем подошёл его спутник и стал ругаться тоже, но обезьяна ответила им гораздо более крепкими ругательствами, раздражённая жаром своей добычи, которую она, однако, решительно не хотела выпускать из рук. Станционный смотритель заверил моего друга, что такой ловкий трюк обезьяна проделывала очень часто, поскольку это была совершенно особенная обезьяна, «такая же хитрая, как банья[25] (или торговец) и такая же отважная, как туг[26] (разбойник с большой дороги) – настоящий дьявол в обезьяньем обличье». Несмотря на это ни он, ни ограбленные путешественники никогда не принимали никаких мер против вороватой обезьяны.

Может быть в «передовой Индии» со временем откажутся от защиты обезьян, но до сих пор отсутствуют признаки изменения отношения к ним среди местного населения. В апреле 1886 года в высокоразвитом, цивилизованном и космополитичном городе Бомбее один уважаемый и зажиточный индус, едва не лишился всех социальных привилегий своей касты и был подвергнут остракизму, более полному, чем могли бы себе вообразить граждане древнегреческих Афин или члены Ирландской Земельной Лиги[27] из-за того, что он, как говорили, позволил полицейскому офицеру-европейцу пристрелить надоедливую обезьяну из окна своего дома. Полицейского позвали местные жители, чтобы избавиться от назойливого животного, смерть которого, по правде говоря, они восприняли с большим облегчением, несмотря на то, что убийство запрещено, если строго следовать букве закона. Правительственные чиновники стараются не ранить чувства людей, когда дело касается как обезьян, так и павлинов, деликатесный вкус которых иногда не может удержать от преступления голодного человека низкой касты.

Сборщик налогов и мировой судья одного из округов Индии как-то раз возвращался в лагерь после охоты. На дереве, по другую сторону Гангского Канала[28], вдоль которого он шёл, сидела обезьяна. Животное, как ему показалось, находилось вне досягаемости выстрела, и мой друг просто так, от нечего делать, направил ружьё в сторону обезьяны и выстрелил с намерением только пугнуть её, но, к его ужасу, обезьяна, сраженная выстрелом наповал, бездыханная свалилась с дерева. К счастью, поблизости никого не было, и ночью этот почтенный судья, чьё слово было законом для всей округи, украдкой, в одиночку с фонарём, сделав большой круг, перешёл по ближайшему мосту на другой берег, чтобы найти свою жертву. Но найти её было совсем нелегко, и он на своей шкуре в полной мере испытал чувства убийцы, пытающегося скрыть свидетельства своего преступления. Ему успешно удалось найти тело, и, вернувшись в лагерь, он дал зарок никогда больше не направлять оружие в сторону обезьян. Другой мой друг имел соседа – индуса-садху, глубоко религиозного человека, местного святого с большим авторитетом, чья хижина была прибежищем не только разного рода мошенников и прочих сомнительных личностей, но и большой ватаги обезьян, которую подкармливали посетители. Обезьяны устраивали опустошительные набеги на сад моего друга, вследствие чего он сгоряча пригрозил пристрелить их. Садху собрал всю свою волю в кулак и наложил такое же страшное проклятие на англичанина, какое Архиепископ Реймский наложил на галку[29]. Он был исполнен благочестивой радости, когда мой друг заболел и впал в уныние после его выздоровления.

Св. Франциск Сальский писал: «Меня презирают и я сержусь – точно так же, как обезьяна или павлин». Такие слова мог сказать скорее человек Востока, чем человек Запада. Раздражённая обезьяна готова сорвать свою злость на чём угодно. Однако местные жители считают обезьян, – отбрасывая в сторону их священное сходство с Хануманом, образцом не столько раздражительности, сколько ненадёжности. «Чего стоит обезьянья дружба?» – риторический вопрос, «бесхвостая обезьяна», – так презрительно называют заурядного и глупого человека. «Кокосовый орех в обезьяньих лапах», – означает подарок или сложный механизм, попавший не в те руки, поскольку животное не сможет добраться до ядра, не имея ни силы, ни ума, чтобы разбить скорлупу. «Цветок в обезьяньих руках», – распространенное малайское изречение с похожим смыслом. «Одна обезьяна не скажет другой, что её ягодицы красные», – просторечное выражение с очевидным смыслом. Согласно другой поговорке, имеются десять вещей, на которые нельзя полагаться: «Куртизанка, обезьяна, пожар, вода, сводня, армия, винокур, портной, попугай и ювелир». Весьма многозначительный набор, – но – только для Индии. В конюшнях богачей обезьяну часто держат, для того, чтобы она привлекала к себе возможную порчу и сглаз – этот вездесущий жупел Востока. Отсюда происходит поговорка: «Все несчастья, происходящие в конюшне, падают на голову обезьяны». Так денно и нощно могут повторять часто встречающиеся субъекты, которые имеют привычку воображать, что их несправедливо обвиняют во всех грехах. Считается, что произнести слово «обезьяна» утром – к несчастью, но если вы увидите обезьяну до завтрака, то это принесёт вам удачу: «Станешь говорить об обезьяне или о сове утром – останешься без завтрака».

В Рамаяне Тулси Даса[30] (относительно современной версии великой эпической поэмы, которой так восхищаются индусы) способ ловли обезьян посредством кувшина с узким горлом и зерна[31] в нём в качестве приманки упоминается как свидетельство метафизического принципа иллюзии, которая играет такую огромную роль в запутанной философии индуизма. Предполагается, что обезьяна, захватив полную горсть приманки, не в состоянии будет вытащить руку из кувшина, и у неё не хватит ума разжать кулак и бросить добычу, чтобы освободиться самой. Рассуждение вполне логично и годится для иллюстрации метафизического принципа иллюзии. Более практический пример иллюзии можно получить, если дать обезьяне прозрачную стеклянную бутыль с горстью зерна внутри. Она пытается схватить зерно, затем, неверно оценив расстояние от горла бутыли до дна, обезьяна, тщательно прицелившись, с забавным видом большого хитроумия и проницательности, засовывает руку в бутыль и медленно тянется ко дну, пока внезапно руку не зажимает в горле бутыли. После одной или двух попыток обезьяна теряет терпение и интерес. Точно так же отражение в зеркале озадачивает молодого пса, когда он впервые знакомится с ним, и, в соответствии с его характером и темпераментом, возбуждает и интересует его, но, спустя совсем немного времени, интерес пропадает и пёс, словно философ, погружается в спокойствие в ожидании новых фактов. С другой стороны глупый самец-воробей может разбиться насмерть, сражаясь со своим отражением.

Парао (parao) – походный лагерь (на урду). Так же могли называть небольшие станции (естественно, не железнодорожные) для отдыха путешественников и вьючных животных.

Гхи, ги – особым образом приготовленное очищенное топлёное сливочное масло, употребляемое индусами, как правило, в ритуальных целях.

См. прим. 19 к первой главе.

Туги (тхуги, тхаги) – секта индийских разбойников и грабителей, члены которой практиковали ритуальное убийство своих жертв. От их названия произошло современное английское слово thug – убийца, головорез.

Ирландская Земельная Лига – существовавшая в конце XIX века политическая организация, выступавшая за ограничение прав крупных землевладельцев.

Гангский Канал – оросительный канал между Гангом и его притоком Джамна.

Здесь обыгрывается хорошо известное англичанам викторианской эпохи шуточное стихотворение писателя-священника Ричарда Бархэма(1788–1845) (Richard Harris Barham, печатался под псевдонимом Томас Инголдсби – Thomas Ingoldsby) «Реймская галка» – «The Jackdaw of Rheims», согласно которому Реймский Архиепископ проклял неизвестного ему вора укравшего его кольцо с бирюзой. В результате заболела проживавшая с ним ручная галка, в гнезде которой и было найдено пропавшее кольцо. Сразу после находки пропажи архиепископ снял своё проклятие, и галка моментально выздоровела.

См. прим. 133 ко второй главе.

В других источниках на русском языке упоминаются кувшин и орехи в нём в качестве приманки.