Страница 66 из 185
≪Как они посмели войти в эту церковь, как если бы они были семьёй; эти нарушители, эти предатели славного намерения отцов-основателей? ≫
Милый тихий голос поднялся над тихим шёпотом, который кружил вокруг церкви.
— Папа. Папа. — Эм пыталась проползти по коленям Ребекки, чтобы добраться до Чарли.
— Тише, Эм. Мы в Божьем доме. Ты должна быть почтительна и спокойна в Божьем доме.
— Да, мама. — Маленькая девочка уселась в изгиб руки своей матери.
Миссис Купер и остальная часть хора заняли свои позиции позади органа. Она улыбнулась про себя, увидев Ребекку, сидящую со своим полковником. Маленькая черноволосая чертовка рядом с Ребеккой действительно могла быть ребёнком полковника Редмонда. Но тогда миссис Картер тоже была темноволосой.
— Этот ребёнок назвал этого чудовища папой. И миссис Картер позволила это. Что случилось со всеми добрыми южными женщинами в этом городе? Испорченные этими проклятыми янки. Посмотрите на эту маленькую шлюшку, сидящую там на скамье дорогого мистера Гейнса, этого благородного героя дел, как будто она гордится тем, что сидит там с этим янки. Это позор, я говорю вам, абсолютный позор.
— Маргарет Уильямс, следи за своим ртом. Я заявляю, что на днях ты будешь осуждена за своё кощунство. Я знаю, что миссис Гейнс имеет полное право сидеть там, а полковник Редмонд имеет только самые почётные намерения. Возможно, он выбран для Союза в этой войне, но он всё ещё хороший южный джентльмен.
В этот момент Преподобный Уильямс вошёл и занял свою позицию перед алтарём. Миссис Уильямс начала процессию. Дальнейший разговор был отложен до окончания службы. Отстающие встали на свои места, и с соответствующим количеством шороха и кашля собрание пришло в порядок. Призывание, прочитанное одним из старейшин церкви, и первый гимн были обычными. Затем Преподобный Уильямс вышел на кафедру. Из мягкого, слегка неуклюжего человека, которого Чарли видел раньше, появился совсем другой человек. Уильямс был чем-то очень редким — служителем, который действительно верил в силу Бога, чьё слово он проповедовал и который позволил этой силе течь через него во время проповеди.
— Наш текст на этот день взят из Екклесиаста, глава девятая, стихи с десятого по восемнадцатый.
≪Что бы ни делала твоя рука, делай это с твоей силой; ибо нет ни работы, ни устройства, ни знания, ни мудрости в могиле, куда ты идёшь. Я вернулся и увидел под солнцем, что гонка не для стремительных, не для сражения с сильными, не для хлеба мудрых и не для богатых понимающих людей и не для одарённых людей; но время и случайности случаются со всеми ними. Ибо человек также не знает своего времени: как рыбы, пойманные в злой сети, и как птицы, пойманные в ловушку; так же сыны человеческие были обмануты во злое время, когда оно внезапно обрушилось на них. Эту мудрость я видел и под солнцем, и мне она показалась великой: был маленький город, и в нём было мало людей; и вышел великий царь против него, и осадил его, и построил против него большие опоры. В нём был найден бедный мудрец, и он мудростью спас город, но ни один человек не помнил того самого бедного человека. Тогда я сказал: мудрость лучше силы, но мудрость бедняка презирается, и слова его не слышны.
Слова мудрецов звучат в тишине больше, чем крик правящего среди глупцов. Мудрость лучше, чем оружие войны, но один грешник разрушает много добра≫.
— Благодаря судьбе и случайности мы столкнулись с военным временем. Теперь это время войны подходит к концу, и мы должны найти другой путь. — Добрый министр говорил страстно и сочувственно о разрушительных действиях войны и цене, которую все заплатили за это. — Но тогда, разве мы не все воюем против злой мысли, против нехватки сострадания, против того, чтобы позволить политическим вопросам одолеть душевные проблемы? — Он смотрел в будущее и говорил о конфликте, который положит конец всем конфликтам; что каждый мужчина, женщина и ребёнок должны будут столкнуться за себя.
А потом он говорил о том, что случилось бы, если бы среди них появился мудрец и предложил им мир и шанс на новое будущее; как голоса глупцов, которые не могли позволить времени войны перейти в мирное время, могли утопить слова мудрости. Ибо мудрость говорится тихо, а мудрые слова слышатся только в тишине мирного сердца.
Преподобный Уильямс говорил, достигая многих людей из его аудитории с состраданием в его просьбе. Эмили была слишком молода, чтобы слушать. Она оглядела церковь, наслаждаясь светом через окно, немного пососала пальцы и начала извиваться. Беременность Констанции начала проявляться; держать в руках извивающегося малыша было неудобно, поэтому Ребекка взяла маленькую девочку на руки. Она быстро обняла Ребекку и уснула на коленях. Когда проповедь закончилась, собрание стало вторым гимном. В молитве преподобного Уильямса просили молчания сердца услышать слова мудрости в это время перемен. Гимн разбудил маленькую девочку, которая обычно просыпалась и капризничала, когда она впервые проснулась. Чарли тихо поднял ребёнка с колен Ребекки и провёл её через гимн. Она вернулась к Ребекке, пока шла тарелка для сбора. Чарли бросил серебряный доллар в тарелку, и Ребекка потянулась в свою сетку за маленькой серебряной монетой. Чарли заметил, что многим людям в собрании нечего было предложить, а из тех, у кого они были, обычно это была просто копейка. Последний гимн и благословение были закончены, и пришло время выходить из маленькой церкви. Констанция выглядела уставшей, а Элизабет и Полк оба заботились о ней. Чарли просто взял Эмили на руки и вышел, чтобы вежливо поприветствовать любого, кто соизволит поговорить с захватчиком Янки. Первым его приветствовал добрый служитель. Мистер Купер тоже был там. Удивительно, но мэр Фрейзер также был там, чтобы поблагодарить полковника и его окружение. Дамы во главе с миссис Купер собрались вокруг Элизабет и Ребекки, которые к настоящему времени взяли Эмили из рук Чарли. Маленькая девочка была центром большого оханья и боли. Она была в восторге от внимания и была очень обаятельной. Пока дамы восхищались маленькой девочкой, мисс Рейнольдс заметила кольцо на левой руке Ребекки и указала на него. Когда другие женщины в группе поняли, что подразумевает это кольцо, наступил момент ошеломлённой тишины, такой глубокой, что джентльмены подняли глаза, чтобы увидеть, что случилось. Тогда сразу вспыхнули все женщины, некоторые завидовали, другие не были уверены в правильности брака с врагом.
Миссис Уильямс, избавившись от одежды, которую она носила как органистка, вошла в группу, явно готовая осудить завоевателя и его блудницу, когда её муж вышел перед ней.
Твёрдым, сдержанным голосом он повернулся к Чарли и объявил:
— Я вижу, что поздравления в порядке, полковник. Когда вы планируете провести счастливое мероприятие? Вы знаете, я ожидаю, чтобы исполнить обязанности.
Чарли улыбнулся, Ребекка покраснела, и миссис Уильямс выглядела так, словно собирается взорваться. В общем, это было очень успешное воскресенье.
***
Среда, 7 ДЕКАБРЯ, 1864.
Ребекка вошла в комнату тихо, закрыв за собой дверь. Она подошла к кровати Монтгомери и посмотрела на его спящую фигуру.
— Добрый вечер, майор. Я буду сидеть с вами некоторое время. Доктор Уокер попросила нас поговорить с вами в надежде, что вы ответите. Но так как я не знаю, что сказать джентльмену, такому как вы, я подумала, что, возможно, я просто прочитаю тебе.
Она подвинула стул к кровати и подняла фитиль на лампе, чтобы получить больше света. Взяв Библию со стола, она открыла её.
— Давайте начнём с самого начала, майор? — Она прочистила горло и поправила коврик на коленях. — Бытиё, глава первая. В начале…
Ребекка потёрла глаза. Она не была уверена, как долго она читала. Время от времени она делала паузу, чтобы дать майору глоток воды, как указала Элизабет. Она положила маркеровочную ленту в Библию и встала, чтобы растянуть уставшие мышцы. Подойдя к окну, она увидела, что было очень поздно. Луна была высоко в небе, тонкие серые облака проходили над ней, вызывая тени на земле. Ребекка поняла, что именно так она и чувствовала себя сейчас, поскольку Чарли казался таким далёким последние несколько дней, как тень отбрасывалась на её сердце. Она посмотрела на кольцо на пальце, играя с ним.