Страница 30 из 185
— Повернитесь и сядьте на этот стул. Мне нужно посмотреть на это плечо. — Осторожно, Ребекка осмотрела травму. Оно исцелилось начисто, без признаков инфекции, которая была там, когда она впервые лечила его. Хотя шрам всегда был там, теперь он был здоровый розовый, а не ярко-красный, каким он был при первой обработке. — Я думаю, что могу снять швы. — Она достала свои ножницы для вышивания из своей швейной корзины и использовала их, чтобы обрезать швы, осторожно вытягивая каждый из них. — Так. Теперь вы можете погрузить всё своё тело в ванну, не беспокоясь о том, чтобы швы остались сухими. Уходите, полковник.
Чарли повернулся к ней спиной и быстро выскользнул из штанов и носков в ванну. Тёплая вода на его холодной коже колотилась и горела в течение нескольких минут, пока его тело не начало нагреваться. Он расслабился, скатился и свернулся в клубок, позволив себе погрузиться в воду до шеи. Он закрыл глаза и положил голову на край жестяной ванны. Чудная женщина, которая сделала это для него, заставило его сердце биться быстрее, и он не мог заснуть, когда сон уже должен был забрать его. Безмолвная молитва благодарности поднялась из души Чарли к Богу, который временами был его единственным доверенным лицом и компаньоном.
≪Она ждала меня, сделала мне суп, сделала безопасным место для меня, чтобы вымыться. И она волновалась за меня. Обо мне! О, Господи, спасибо, что дал мне это время с ней. Спасибо, что позволил ей взглянуть на настоящего меня и не отвернуться с отвращением≫.
Чарли вздрогнул от внезапного шока. Ребекка взяла мыльную тряпку и погладила его по плечам и шее, а затем уронила через плечо.
— Вот, мой дорогой полковник. Вы всё ещё похожи на грязного щенка.
Чарли сел в ванне и начал шоркать себя. Ребекка не могла удержаться, наблюдая, как мускулистые мышцы двигаются под удивительно алебастровой кожей. Её взгляд снова упал на старые шрамы, перекрещивающиеся на спине Чарли.
≪Кто мог бы сделать такую вещь с ним. Ней. О, Боже. Я должна понять это≫. — Откиньте голову назад, полковник. — Ребекка смягчила своё замешательство, сделав то, что делала всегда.
Собираясь поработать над тем, о чём больше всего нужно заботиться; и надеясь, что остальная часть ситуации в конце концов уладится. Прямо сейчас вымыть грязь из волос Чарли было самым очевидным, что нужно было сделать. Ванна была завершена как можно быстрее. У каждого были свои причины хотеть поторопиться с этим. Чарли не хотел смущать себя больше, чем он уже имел. И если бы Ребекка продолжала смотреть на него и ухаживать за ним в его нынешнем раздетом состоянии, возбуждение, которым она вдохновляла его, было бы более чем немного неудобным, даже в его нынешнем состоянии истощения. Ребекка хотела прикоснуться к Чарли, чтобы изучить ощущения и структуру этих мышц и кожи, потому что Чарли, без сомнения, была самой захватывающей вещью, которую она когда-либо видела, сочетая в себе лучшее из обоих полов. Он был сильной женщиной, тонким мужчиной или, может быть, чем-то совершенно другим. На данный момент ночная рубашка, которая грелась у огня, была непосредственной целью Чарли. Быть сухим, тёплым, укрытым, а затем немного поспать — это всё, на что он был способен. Ребекка настояла, чтобы он достал ещё одну кружку бульона, которую он взял с собой, когда они поднялись наверх в спальню. В комнате она устроила небольшой огонь, и он сгорел до горящих углей. Сложив несколько штук в грелку на кровати, Ребекка запустила медную кастрюлю под одеяло, нагревая холодные простыни, прежде чем Чарли с благодарностью упал в кровать. Он спал в течение нескольких секунд, когда его голова коснулась подушки. Она осторожно подоткнула одеяло вокруг него и стояла рядом с кроватью, просто глядя на его лицо, расслабленное и какое-то невинное во сне, независимо от ужасов, которые он видел.
Затем она повернулась, положила огонь и потащила вниз по лестнице, чтобы спасти его испачканную грязью одежду.
***
В мечтах Чарли начиналось многое, как это всегда было, когда он был ранен, усталым или больным ребёнком. У него не было этой мечты почти двадцать лет. Она была маленькой, всё ещё в коротком белом платье и чулках очень маленького ребёнка. И её окружали тёплые руки, мягкое плечо, к которому она могла бы прислониться, безопасное убежище, когда мир был слишком велик для маленькой девочки. Низкий голос с мягким акцентом пел, иногда на французском, иногда на английском, песни, которые любил ребёнок.
Вода широка, я не могу получить это, сэр.
У меня тоже нет крыльев, чтобы летать.
Дайте мне корабль, который может вынести двоих,
И оба пересекутся, любовь моя и я.
Ребёнок посмотрел вверх, доверчиво и безопасно, в бледно-голубые глаза одного давно пропавшего человека.
— Мама.
Ледяные глаза улыбнулись.
Чарли снова погрузился в сон без сновидений.
***
Четверг, 17 ноября 1864 г.
Ребекка проснулась довольно рано, по неизвестной причине. Очевидно, было всё ещё очень темно, и Чарли всё ещё свернулся за её спиной с сильной рукой, обёрнутой вокруг её талии. На самом деле, по правде говоря, именно она всегда инициировала контакт, когда они оба лежали в постели. Она лежала на боку и слушала, пока дыхание Чарли не замедлилось до постоянного ритма, а затем она перевернулась бы и подошла бы так близко, как только смела, не будя своего спутника. Она не понимала, сколько ей не хватает, и жаждала тепла и уюта другого тела, пока Чарли не начал делиться своей кроватью. К её удивлению и как только это прошло, к её великому восторгу, полковник всегда приближался, обнимая её сильными руками и заставляя её чувствовать себя очень, очень в безопасности. Прошли годы с тех пор, как ей спалось так же хорошо, как и тогда, когда делила свою постель с Чарли. И две ночи назад, когда он не вошёл из-за шторма, она не только переживала за офицера, но и поняла, что тоже скучает по нему. Ей было очень трудно заснуть, и было невозможно, пока она не перевернулась и не взяла подушку Чарли в руки. Затем она услышала шум, который беспокоил её сон. Это был Чарли. От полковника раздался тихий, но очень стойкий хрип, который не был её обычным мягким храпом. Осторожно Ребекка перевернулась и приложила руку к лицу Чарли. Она чувствовала кожу под своей рукой. Было так жарко, что было почти больно трогать. Медленно отодвинувшись, она встала с кровати, быстро зажгла лампу, чтобы действительно хорошо разглядеть своего собеседника. Кожа Чарли сильно покраснела, и лёгкие капли пота попали ей на лоб.
— Господи, Чарли, я же говорила, вы поймаете свою смерть там, в той буре. — Переместившись в другую сторону комнаты, она вылила таз с водой из кувшина и собрала одежду из шкафа под ним.
Отведя его обратно в кровать, она положила мокрую прохладную одежду на лоб и шею Чарли. Полковник зашевелился, кашляя, продолжая бодрствовать. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что он чувствует себя ужасно. Он не чувствовал себя так плохо, так как Джоко заверил его, что было бы неплохо ≪иметь ещё одного≫, когда они посетили местный бар за пределами Седонии, штата Миссури, в котором находился тихий дом или, в некоторых случаях, не такое тихое удовольствие.
— Унгх … — это всё, что он мог сделать, прежде чем попытаться облизать невероятно сухие губы.
Осторожно, Ребекка провела влажной тканью по губам Чарли, чтобы помочь процессу.
— Вы больны. — Прошептала она без нужды.
Чарли очень хорошо знал, что он болен. Если бы не нежная забота о женщине на его стороне, добрый полковник пожелал бы себе умереть, чтобы почувствовать себя лучше. Его тело было горячим, грудь, голова и живот болели, как будто его пнула самая большая лошадь в конюшне. Закрыв глаза, чтобы комната не вращалась, а живот не вращался, он только кивнул. Осторожно.
— Угадайте, кто сегодня лежит в постели, полковник Редмонд.
Мысль о протесте пришла ему в голову. Затем ощущение скатывания пронзило его живот. Протест сунул хвост между ног и покорно лёг в угол разума Чарли.
— Джоко… — тихо хрипел он, опасаясь очередного кашля.