Страница 174 из 185
— Подари ему мою любовь и поблагодари его. — С глубоким вздохом она повернулась и позволила Джоко помочь ей сесть в поезд.
Дункан сидел в дальнем конце машины, рядом с кроватью, которую они поставили для Чарли, уже готовый присматривать за человеком, накаченным наркотиками. Ремень, который он носил, чтобы держать свою раненую руку, делал вещи неловкими, но он приготовился держать Чарли в покое, пока поезд дёрнулся, когда он начал. Уитмен сидел за столом в середине машины с карандашом в руке и открытой тетрадью перед ним, бормоча ≪мой капитан, мой капитан≫ самому себе. Джоко усадил Ребекку на мягкий стул и опустился перед ним на колени.
— Мисс Ребекка, я хочу сказать, что знаю, что не так-то просто подняться с генералом Чарли на ноги, но я обещаю вам, я сделаю всё возможное, чтобы позаботиться об этом.
— Спасибо, Джоко. Я знаю, что могу рассчитывать на тебя. Чарли и мне нужны наши друзья рядом с нами прямо сейчас.
— Я добрался до майора Бирнса, чтобы нас ждал транспорт, когда мы войдём. И я предупредил его о том, как тяжело ранен генерал. У него есть команда людей, которые вызвались отвезти его домой, и вагон будет ждать вас. Я думаю, что ношение Чарли будет для него менее стрессовым, чем подпрыгивание в кузове.
Ребекка посмотрела на Чарли, который действительно крепко спал.
— Он внушает большую преданность.
— Он действительно делает. В этом и его предыдущих полках много людей, которые живы благодаря тому, что он делает. Сначала он заботится о своих людях, и они заботятся о нём.
Ребекка встала, похлопав Джоко по плечу. Потратив немного времени на движение поезда, она подошла к Чарли и заняла место Дункана рядом со своим мужем. Она взяла его хорошую руку и наклонилась, целуя его в лоб.
— Мы скоро будем дома, дорогая.
Особенно сильный крен бросил машину немного в сторону, и Чарли застонал от боли, даже через ступор, вызванный лауданумом.
Ребекка встала и осторожно накрыла его грудь своим телом, чтобы он чувствовал себя защищённым.
— Всё в порядке, любовь моя, с тобой всё будет хорошо. — Она поцеловала его в щеку, позволив своим губам на мгновение задержаться.
Поездка продолжалась, чёрт возьми, для Ребекки, с каждым жёстким креном или остановкой, приносящей стон боли от Чарли. И всё же наркотики держали его слишком усыплённым, чтобы говорить или даже признавать её присутствие. К тому времени, когда они достигли Калпепера, шесть часов спустя, Ребекка была эмоционально и физически истощена. Незадолго до их прибытия Уитмен дал Чарли ещё одну дозу лауданума, чтобы облегчить болезненный переход от поезда в конюшни Редмонда и его собственную кровать.
***
Люди Чарли несли его домой в эстафете в течение трёх миль от вокзала до дома. Они знали, что медленный, устойчивый темп ходьбы будет менее травмирующим для него, чем движение в повозке. Придя в дом, Ребекка разрешила людям в последней эстафете отвести Чарли вверх по лестнице в их комнату.
Как только их увидели, дом был заполнен людьми. Они сразу поразили Ребекку. Она приказала солдатам подняться наверх и послала Джоко и Уитмена уложить Чарли в постель; они были единственными, кому она могла доверять. Пока она смотрела, как они поднимают его наверх, она была немедленно осаждена посохом и Эмили.
— Мама!
Ребекка улыбнулась сквозь усталость и опустилась на колени, чтобы поприветствовать дочь.
— Привет, моя маленькая дорогая.
— Мама дома. — Эм обняла Ребекку за шею и поцеловала в щеку.
— Да. Мама дома. Дома, чтобы остаться.
— Папа? — Эм выжидательно оглянулась за Ребеккой, а затем обошла комнату. — Папа?
— Папа наверху.
— Эм идёт! — Она повернулась и начала подниматься по ступенькам, когда Ребекка поймала её и села на ступеньку вместе с ней.
Она положила Эм на колени, а затем посмотрела на Беулу, Тесс, Лизбет, Джинни и Рега, которые все выжидательно ожидали информации. Когда поезд прибыл в драпированном чёрном цвете, наездник бросился к дому и сказал всем, что мисс Ребекка вернулась, но генерал должен быть мёртв.
— Эмили, твой папа очень болен.
— Папе хорошо.
— Эм, прости, но папа очень болен.
В этот момент Эм заплакала.
— Папа умирает!
— Нет, нет, папа не умрёт, но ему нужно время, чтобы выздороветь.
— Мама болеет. Мама умирает. Папа болеет. Папа умирает.
Выражение лица маленькой девочки разрывало Ребекку. Она хотела взять Эм и доказать ей, что с Чарли всё будет в порядке, но в данный момент она сама не была полностью уверена в этом.
— Эм, мама когда-нибудь лгала тебе?
— Нет.
— Я не собираюсь начинать сейчас. Папа будет в порядке, но ему нужно отдохнуть. Я обещаю, я отведу тебя к нему, как только смогу. — Слёзы наполнили глаза Ребекки, частично от страха и частично от истощения. Она просто слишком устала, чтобы ясно мыслить. — Эм, маме нужно переодеться. Пойдёшь с Тесс, а мы пойдём к папе позже, когда у него будет возможность отдохнуть.
Эм посмотрела в лицо своей мамы и поняла, что было бы лучше, если бы она сделала то, о чём её просили. Она чувствовала, что сейчас может быть не время для припадка.
— Да, мама.
Ребекка поцеловала свою дочь и передала её Тесс.
— Как мальчики?
— Хорошо, мисс Ребекка. — Джинни вышла вперёд. — Они просто в порядке. Спят.
— Слава Богу за это. — Она обратилась ко всем из них. — Мне нужно пойти посмотреть на генерала. Я приду позже, чтобы рассказать вам всё.
Она встала и направилась вверх по ступенькам, а её сотрудники наблюдали за каждым усталым шагом. Они волновались за свою хозяйку. Она выглядела так, словно прошла через ад. Было очевидно, что она не спала должным образом и не ела и не принимала ванну в течение очень долгого времени. Лизбет посмотрела на свою семью, затем поднялась по ступенькам.
— Мисс Ребекка, пожалуйста, подождите. Позвольте мне прийти помочь вам. — И с этим молодая женщина поднялась по ступенькам сразу за Ребеккой.
***
Среда, 26 апреля 1865 г.
В бреду, медленно, Чарли просыпался. Его голова чувствовала себя так, как будто его наполнили хлопковым ватином, все части его тела болели, и казалось, будто сам дьявол жарит всю его правую сторону. Ему показалось, что полевой госпиталь стал намного удобнее, чем он помнил из прошлого. Медленно он открыл глаза и огляделся. Он понял, что лежит в своей постели на той стороне, на которой обычно спала Ребекка.
— Боже мой, я не могу быть дома. Это должно быть сон. Ужасный сон. — Он говорил вслух, пытаясь вырваться из этого ужасного, болезненного сна.
Джоко говорил со стула, в котором сидел у окна на дальнем конце кровати.
— Это не сон, генерал С. Ты дома. — Мужчина встал и подошёл к кровати. — Вы были тяжело ранены на станции Аппоматтокс. Помните?
— Я помню, как меня сбили с лошади. Дункан был там. Тогда вы с Джеком были там. Я думал, что умру.
— Вы не умерли, Генерал. Доктор Уокер сделала всё возможное.
— Я помню, как просил её не отнимать ногу.
Чарли поднял перевязанную руку. Агония оторвалась через плечо от движения руки. По форме повязки было ясно, что часть руки отсутствует.
— Вы уверены, что я не умер, и это только моё наказание?
Джоко посмотрел на своего старого друга со смесью печали и жалости.
— Чарли. — Он фыркнул. — Прошло много времени с тех пор, как я называл тебя просто Чарли. — Он прочистил горло. — Чарли, ты был очень тяжело ранен. Половина твоей руки была взорвана. Вся твоя правая сторона — беспорядочна. У тебя не хватает мышечной ткани, но у тебя нет других сломанных костей, и в конце концов ты заживёшь, чтобы иметь это в виду в ближайшие недели.
— Что вы имеете в виду? — Чарли попытался пошевелить правой ногой. Боль была такой сильной, что ему пришлось сдержать крик. И он не смог пошевелить ногой. Когда он снова смог говорить, он задохнулся: — Господи, Джоко. Я пойду?
— Может быть, с тростью.
Чарли закрыл глаза. Было достаточно плохо, что он не мог предложить Ребекке настоящую жизнь с настоящим мужчиной. Теперь у неё на руках покалеченный калека.