Страница 26 из 82
Фендал, по чьей вине они здесь оказались и который теперь разделял заключение со своими былыми пленниками, никак не желал смириться с поражением. На второй же день пути босмер попытался сбежать, взяв в компанию юнца-воришку, страшно тосковавшего по родному Рифтену. Ночью, воспользовавшись тем, что караульный задремал, им удалось взломать замки и оглушить одного из стражников, однако на палубе их заметили. Пацана, успевшего спрыгнуть в воды Белой реки, выловили и втащили обратно на борт. Оравшему и плевавшемуся слюной босмеру телохранитель ярла Лайлы навалял по шее – без излишней злобы, но сильно, умело и деловито.
Ярл лично спустилась в трюм, где содержались игроки. Тридцать пар глаз со всех сторон уставились на нее – злобно, с ненавистью, с усталой обреченностью и безнадежным равнодушием.
— Слушайте, не я это придумала и не я затеяла, — в ее голосе равно смешивались горечь и раздражение. – По мне, отправить вас в рудники или приставить к какому делу было бы куда полезнее. Но так решил император. Я не буду оспаривать его законы. Как многие из вас, я пережила войну и вдоволь насмотрелась, к чему приводят споры с Империей. Поэтому я говорю вам: примите свою судьбу. Может, вам повезет. В любом случае, я сделаю все, чтобы притащить вас в Солитьюд. Всех до единого, живыми и невредимыми. А дальше – будь что будет. Мой холд и мой город куда ценнее ваших никчёмных шкур.
Пришедший в сознание Рингилл хранил высокомерное молчание, не удостаивая собратьев по заточению ни единым словом. Тони утешало хотя бы то, что альтмера держали вместе со всеми. Можно было присесть рядом. Вообразить, что они разговаривают. Присутствие Корноухого подтверждало, что все это было – затерянная в лесах деревушка Горькие Воды, охотничья хижина, алхимическая мастерская. Уходя в Рифтен – как он думал, до весны – Тони тщательно убрался в доме, перенес инструменты в погреб и заколотил дверь. Кому теперь достанется его дом? Увидит ли он когда-нибудь Ореховое урочище?
Тони опасался, что мир снова подернется серой пеленой. Спасительная головоломка осталась в фургоне и теперь угодила невесть в чьи руки. Но паники не было, было лишь усиливающееся с каждым днем тягостное ощущение множества бессонных ночей и бесконечной усталости. Все, что ему оставалось — ждать и надеяться на лучшее. Хотя это было глупо. Так глупо.
Покачиваясь, баржа шла вверх по реке, поднимаясь от истока к устью. В один из дней остойчивый корабль с силой закачало на волнах. Снаружи о борта с вкрадчивым шорохом терлись льдины, в узкие окна просачивался холодный, пронзительный ветер. «Ивовый лист» приткнулась широким боком к причалу. Грохнули перекидываемые сходни, явившиеся в трюм солдаты ярла погнали игроков на выход.
В своих странствиях Тони предпочел обойти этот город стороной, однако много читал и слышал о нем. Рифтен-на-озере мог похвалиться навеки загостившейся в окрестностях теплой осенью, Виндхельм же избрала своей постоянной резиденцией зима. С пасмурного неба сыпалась мокрая пороша, по черным волнам гавани мотались туда-сюда расколотые льдины, под ногами чавкала перемешанная со снегом грязь. Некогда Виндхельм был велик и славен – первая, древняя столица империи нордов, созданная по слову Исграмора Воителя, но, как и многие из скайримских городов, за время войны он пришел в упадок. Город жался к скальным террасам, карабкаясь вверх, туда, где громоздился массив королевского замка, заложенного еще во времена Исграмора и его соратников.
Высокие обледенелые стены наводили на мысли не о былом великолепии, а о том, что укрепления не мешало бы подновить, да поскорее, пока кого-нибудь не зашибло падающими глыбами. Арки огромного моста, ведущего из гавани к городским воротам, выщербились и раскрошились. На большой виселице прямо рядом с воротами болтались трупы мужчины и женщины. Судя по некогда серой, а теперь почерневшей и начавшей облезать коже, и длинным ушам, не человеческие. Ветер трепал оборванную юбку женщины и смерзшиеся в сосульки длинные волосы мужчины. Данмеры, темные эльфы. Когда Вварденфелл, прекрасный цветущий остров, накрыло облаком пепла из жерла взорвавшейся Красной Горы, его обитатели бросились искать укрытия на материке. Семьями и кланами данмеры пересекали границу провинций, и ближайшим крупным городом на пути беженцев стал Виндхельм. Данмеры вошли в его ворота – но, похоже, так и не приняли здешних порядков. Отделенные морем и своей относительной независимостью от законов Империи, данмеры привыкли быть сами по себе. Люди не обрадовались непрошенным гостям, но темным эльфам было больше некуда идти. Последние указы императора воспрещали тем, в чьих жилах текла хоть капля крови меров, покидать место проживания без уважительной причины. Люди и данмеры оказались заперты в пределах города. Бурлящий, как ядовитое варево в накрытом крышкой и забытом на огне закипающем котле, Виндхельм был обречен на неминуемые бедствия.
— Этот город пропитан ненавистью, — чуть слышно бормотал Рингилл, пока выстроенных в шеренгу игроков торопливо вели по безлюдным улицам и загоняли в сенной сарай позади общинных конюшен. Ворота заперли, ярл с телохранителем ушли нанимать лошадей и фургоны до Солитьюда. – Его возвели на костях моих сородичей, покоренных Исграмором…
— Ты снова обрел дар речи? Чудо, чудо! – съехидничал Тони. Конечно, древний воитель Исграмор ненавидел Высших. Но кто, как не эльфы, на протяжении нескольких поклонений обучал нордлингов высокому искусству ненавидеть и истреблять врагов до последнего? Альтмеры оказались отличными учителями. Стоит ли удивляться тому, что ученики превзошли наставников?