Страница 19 из 82
В мудрости и предусмотрительности своей он отказался от титулов Верховного короля и Первого ярла, предпочитая именоваться просто наместником провинции. О Старках, правивших Севером на протяжении нескольких веков, старались лишний раз не вспоминать, да и не уцелело никого из их рода. Младший брат Ховарда, полководец Джонна Старк, был коварно убит альтмерами на Саммерсете задолго до заварушки в родном Скайриме. Джонна не оставил после себя потомства и до сих пор считался героем Империи, хотя и несколько сомнительным. Жена Ховарда, благородная дама имперской крови по имени Милия Валентия, погибла во время сражения за Синий замок. Его сын-подросток оказался настолько труслив, что бежал, бросив отца на произвол судьбы. Рыбаки и рабочие порта уверяли, якобы видели, как младший принц садился на пристанях в парусный баркас, хотя день был сильно ветреным и с моря шла крутая волна. Молва сходилась на том, что боги презирают трусов, и младший Старк утонул, пытаясь выйти из гавани в открытое море. Обычно рассказчики в этом месте всегда прибавляли: «Туда ему и дорога!», а слушатели согласно кивали головами и заказывали еще по одной кружке меда.
Провинция Скайрим, город Солитьюд и Синий дворец отошли под руку его милости имперского наместника – молодого человека чистейших нордских кровей, из древнего, но пришедшего ныне в упадок рода Лаувейссонов. Уверяли, якобы прародитель рода был из числа соратников не то прямых потомков легендарного воителя Исграмора, победителя эльфов и основателя первого королевства нордов на Тамриэле. Наместник, когда его спрашивали об этом, загадочно улыбался и отвечал, что все это было слишком давно. Дошедшие до нас сведения слишком противоречивы и больше напоминают саги, нежели истинное изложение событий – однако он почел бы за честь оказаться дальним потомком великого завоевателя.
Имя новому наместнику Скайрима было Лофт, Лофт Лаувейссон. Немногие близкие приближенные и трактирные сплетники назвали его Локи. За десять лет он выказал себя толковым правителем, способным железной рукой удерживать буйных скайримских ярлов в единой упряжке. Шептались, якобы Лофт сумел заключить постоянный контракт с почти истребленной Гильдией Убийц, посулив гонимым Детям Ночи приют и убежище. Взамен убийцы заботились о том, чтобы враги его милости наместника не задерживались на этом свете.
Лофт не разорял Скайрим чрезмерными поборами, как были склонны поступать Старки, и не обзавелся свитой жадных до золота любимчиков. Он поддерживал хорошие отношения с Империей, добиваясь соблюдения интересов провинции, а в своих решениях следовал мудрому принципу: «Не чини там, где не сломано».
Наместник обладал холодным и расчётливым бесстрашием, которое так ценят норды. Именно он приказал взломать двери в простоявшее запертым почти четыреста лет западное крыло Синего замка. Никто из Старков не решился сделать этого, опасаясь встречи с мстительным призраком безумного императора Пелагия. По слухам, тот сих пор шатался по пустым коридорам, завывая и требуя возмездия. Лофт первым переступил порог западного крыла и с факелом в руках прошел по заброшенным комнатам, наглядно доказав, что никакого призрака нет и не было. Слуги вытащили и сожгли прогнившую мебель, смахнули многовековые полотнища паутины и до блеска натерли полы. Теперь в бывшем крыле Пелагия располагались покои для именитых гостей, архивы Скайрима и Восточной компании, и комнаты для прислуги.
Призраку спятившего императора пришлось искать себе другое место для проживания – здесь сделалось слишком шумно и многолюдно.
Наконец, Лофт был свой, доброй нордлингской крови. В отличие от явившихся в незапамятные времена чужаков Старков, в родословной которых затесались и редгарды, и имперцы.
Однако и у наместника имелись кое-какие мелкие странности.
К примеру, он был практикующим магиком, хотя не выставлял свои таланты напоказ, зная, с каким подозрением его соотечественники относятся к чародейству. Несмотря на лестные и выгодные предложения знатных семейств, Лофт до сих пор не обзавелся женой – но в последнее время рядом с ним постоянно ошивалась Элисиф Красотка, мастерица помахать мечом и коротким топором.
Жители Солитьюда полагали своего наместника весьма сдержанным и хладнокровным человеком, не склонным предаваться пустопорожней болтовне или легкомысленным развлечениям. Они весьма бы удивились, доведись им каким-то чудом заглянуть нынешним утром в опочивальню наместника, расположенную в башне восточного крыла. Большие стрельчатые окна круглый год стояли нараспашку, впуская свежий ветер с моря: Лофту нравился его соленый вкус. Наместник был совершенно равнодушен к холоду, даже когда зимой на полу его спальни наметало маленькие сугробы.
На широкой низкой кровати, застеленной шкурами снежных медведей с густым и жестким ворсом, сошлись в яростном поединке двое. Не мужчина и женщина, как следовало бы ожидать, но двое мужчин – человек с темными взъерошенными кудрями и остроухий босмер с коротким ежиком каштаново-рыжих волос. Схватка была безжалостной, исполненной бьющей через край чувственной страсти и жестокости. Сплетенные тела перекатывались с одного края постели на другой, на коже дерущихся пролегли длинные, заплывающие кровью царапины. Босмер одерживал верх, но придавленный весом соперника чернявый умудрился ящеркой выскользнуть, заломив руку противника в жестоком захвате и перекатив его на живот.
— Сдаюсь, сдаюсь, — невнятно пробормотал босмер. Человек – в котором многие из солитьюдских обывателей без труда признали бы его милость наместника Лофта — коленом раздвинул побежденному противнику ноги и улегся сверху. Поерзав туда-сюда, чернявый отыскал подходящую позу и резко качнул бедрами вперед. Эльф сдавленно вскрикнул. Лофт, выбросив длинную руку вперед, ухватил его за короткие волосы, с силой уткнув лицом в шкуры. Человек размеренно задвигался, вколачиваясь в распростертое под ним тело. Босмер хрипел, силясь приподнять голову и вяло подмахивая задницей.