Игры Боэтии

Нынешним утром небо слегка прояснилось, и Тони, прихватив ведра, отправился на ручей. Он успел сделать три или четыре неспешные ходки туда-обратно, наполняя стоявшую на кухне здоровенную бочку, прежде чем почуял неладное. Колкий, прохладный воздух комом застревал в горле, вынуждая надсадно кашлять. Потом затряслись руки, да так сильно, что он умудрился опрокинуть последнее ведро. Вода с шумом разлилась по полу, Тони выругался, отшвырнул ведро – и ненароком заметил свое искривленное отражение на влажном полу. Доски потемнели, как тогда, от брызнувшей крови. Ему пришлось изрядно поползать с рубанком, снимая тонкий верхний слой древесины, пока кровь не успела впитаться слишком глубоко. Впрочем, дело было не в крови. Дело было в подступающей волне, ведь она уже близко. Она ревела, безжалостно увлекая за собой, кувыркая крохотного человека так, что Тони совершенно терял представление о том, где небо, а где земля. Вокруг была только бездна, глубина, он нелепо махал руками, пытаясь всплыть, тщетно крича себе, что никакой волны нет. Он на суше, в глубине материка, ему нужно успокоиться и взять себя в руки.

Волна шла за ним, величественная и жестокая, в короне из клокочущей белой пены. Всхлипывая и бормоча, Тони ринулся на поиски укрытия. Дальше, дальше, в самую глубину хижины, забиться в щель, зажмуриться и ждать. Он тонет, задыхаясь, рот полон слюны с кислым медным привкусом страха, сердце заполошно колотится, ударяясь о ребра. Мир стремительно терял цвета, становясь призрачно-серым, выцветая и рассыпаясь горстями пепла. К чему бы он не прикасался, за что не пытался ухватиться – все ломалось, точно прогнившее дерево. Тони завыл, пытаясь вжаться в сходящиеся углом стены, стать их частью, годовыми кольцами древесины, комком пакли, забитым в трещину…

— Это всего лишь твое воображение, — прозвучавший рядом голос был низким, хрипловатым и довольно приятным для слуха. Чья-то рука крепко стиснула запястье Тони, не позволяя соскользнуть в водоворот пугающих видений. – Твои страхи. Скользящие тени во мраке. Не позволяй им завладеть твоим рассудком, или они заберут тебя с собой. Прямиком во владения Шеогората, где ты до конца времен будешь метаться в поисках выхода.

Если б Тони не был так занят борьбой с удушливой паникой, то безмерно удивился бы внезапному красноречию Корноухого. И тому, что высокомерный альтмер сидел рядом с ним на полу, держа человека за руку. Но у Тони было куда более важное дело – дышать. Один глубокий вдох за другим. Втянуть теплый воздух избушки носом, выдохнуть ртом.

— Тебе надо отвлечься, — сказал Корноухий. – Идем.

Он встал, потянув Тони за собой. Неуклюже переступая с ноги на ногу, Тони проковылял в горницу и был усажен на табурет. Альтмер исчез из поля зрения, что-то нежно звякнуло и под носом у человека возник плоский короб со стоящей посередине разобранной двемерской головоломкой. Тони однажды пробовал ее собрать, но бросил, отчаявшись постичь нечеловеческую логику двемеров.

— Давай, — шепнул над ухом альтмер. – Ты сможешь.

Тони взял головоломку в руки. Она была прохладной и приятно тяжелой. Пальцы задвигались сами по себе, без вмешательства рассудка. Надавить вот здесь. Повернуть шпенек на пол-оборота. Поменять местами блоки. Выдвинуть освободившийся цилиндр и передвинуть его по диагонали…

Внутри головоломки звонко щелкнуло. Впервые за сотни лет детали встали на свои места, образовав гладкий цельнолитой кубик с загадочными узорами на стенках и изображениями хода планет. Тони изумленно потряс головой. Никакой пришедшей из глубин моря Призраков волны, никакого подступающего к горлу темного ужаса.

Корноухий сидел напротив, спокойно и слегка насмешливо взирая на растерянного человека.

— Где ты взял все эти… — альтмер замялся, подбирая нужное слово, — диковины?

— В Бталфте. Это брошенный двемерский город под землей. Как раз прямо под нами, — разъяснил Тони. – Я спускаюсь туда, хожу и ищу. Иногда подворачивается что-нибудь интересное.

— Зачем это тебе? Продавать собирателям редкостей? – Корноухий вполне здраво судил о целях охотников за сокровищами.

— Кое-что продаю, остальное оставляю себе. Мне нравится восстанавливать двемерские вещицы, чтобы они снова работали. Они такие… восхитительные, — Тони совершенно не представлял, зачем выкладывает свои тайны этому совершенно незнакомому созданию, но поговорить с кем-то действительно существующим, а не с самим собой было так приятно. Пес с ним, что он не расслышал ни слова благодарности. Благодарность альтмерам вообще не свойственна. – Подлинное совершенство в каждой детали.

— Там сохранились даже такие, которая была здесь… с ножами? – Корноухий слегка прищурился.

— Я зову их Паучьими Сферами, — уточнил Тони. – Пока мне удалось разыскать и поднять наверх всего одну, сохранившуюся более-менее в целостности. Во-первых, они тяжеленные, у меня чуть пупок не развязался ее тащить. Во-вторых, ты когда-нибудь слышал такое слово – анимункули?

Альтмер подумал и отрицательно мотнул головой. Левое ухо у него порой мелко подергивалось Похоже, это был непроизвольный тик.

— Ну так вот, анимункули – это двемерские устройства, в которых магия одушевляет механику, — обрадовался возможности почесать языком Тони. — Есть вещицы, которые работают от силы скрученной пружины или горячего пара. Есть такие, что оживают, когда в них вкладывается камень душ. Эти камни, сам понимаешь, на дороге не валяются. Их можно купить у магиков, умельцев по зачаровыванию. Можно создать самому, если знаешь нужное заклинание и удастся найти в развалинах нужный камень. Да еще не всякий подходит. И отнюдь не каждую душу удается заточить внутрь. Вот эта, которая разбилась, жила за счет старого злобного кабана. Я долго его выслеживал, выяснял, какими тропами он ходит, потом мастерил ловушку, а потом еще убивал его дОлжным образом. Я, знаешь ли, не некромант какой. Кстати, меня зовут Тони, если тебе интересен этот факт. И если ты мечтаешь поднять армию двемерских големов, чтобы пройтись с ветерком по Империи, вынужден тебя разочаровать – это невозможно. Большинство механизмов, оставшихся там, внизу, не действуют. Двемеры, прежде чем навсегда исчезнуть с Тамриэля, испортили свои игрушки. Наверное, чтобы они не попали в дурные руки.