Страница 20 из 27
Во-вторых, практическая деятельность человека обладает целенаправленностью, ее ключевой целью является свобода.
Гегель подчеркивает важнейший смысл производственного процесса и использования человечеством орудий труда, но еще большее внимание он обращает на значение разума в этом процессе. В рамках практической деятельности разум находит свое выражение в целенаправленности. Гегель отмечает, что главное отличие человека и животных заключается в том, что человек способен мыслить рационалистически, а животные – нет. Звери также ведут практическую деятельность, исходя из своих естественных потребностей, но эта деятельность в корне отличается от человеческой: как бы изящна ни была, она не обладает целенаправленностью. Философ считает, что человек, в абсолютном смысле существующий благодаря объективному духу, обладает свободным духом, который и есть проявление его человеческой сути. Другими словами, корень человека заключается в духе; дух – свободен. В таком случае свобода есть человеческая суть.
Гегель критически рассмотрел и внес коррективы в концепцию свободы своих предшественников. Так, у Спинозы он взял идею о том, что свобода представляет собой познание необходимости, а также концепцию комплексности и тождественности предметов. У Канта был заимствован принцип рассмотрения свободы как диалектического фактора объединения знания и практики. Одновременно с этим Гегель полностью отказался от их однобоких тупиковых трансцендентальных концепций, призывов использования диалектики для изучения свободы; так ему удалось понять ее истинный смысл и сформировать собственную законченную концепцию. По форме своей такая свобода призвана преодолеть отстраненность и противопоставление объекта (включая себя и других) внешнему миру. Свобода заключается не в том, что субъект и объективная вещь находятся во внешней связи, и не в ограничительных рамках и мерах, а в том, чтобы через объект помочь субъекту раскрыть себя. По своему содержанию свобода – не только познание необходимости, но и потребность действовать целенаправленно на практике. «Постановка целей должна соответствовать объективности; в таком случае цель будет служить не достижению новых частностей, но приведет к полной реализации»[47]. Другими словами, реальный процесс достижения свободы заключается в сочетании знания с практикой и достижении единения объекта и субъекта. Таким образом, любая практическая деятельность человека заключается в реализации его свободного начала.
В-третьих, практическая деятельность характеризуется наличием средств, средство является средним пропорциональным от умозаключений.
Одновременно с разъяснением целенаправленности практической деятельности человека, Гегель указал, что эта деятельность подразумевает определенный инструментарий. Он подверг критике субъективистскую иллюзию о том, что для достижения цели необходимо отбрасывать средства, отметив: «Понятие есть не только некоторое долженствование и стремление, но, как конкретная тотальность, тождественно с непосредственной объективностью… субъективность конечного понятия, презрительно отметая средство, не достигла в своей цели ничего лучшего»[48]. Исходя из практической деятельности, соответствующей концепции целенаправленности, Гегель в данном случае под терминами «понятие» и «субъективность конечного понятия» подразумевает «субъект». Он подвергает резкой критике концепцию Канта и некоторых других мыслителей, подчеркивающих важность цели и совершенно забывающих о средствах. Гегель утверждает, что детерминация средств является «началом реализации» поставленных целей, важнейшей вехой на пути единения субъекта и объекта. Только после определения средств, представляющих собой опосредованный продукт в рамках практической деятельности, может быть устранено «отторжение» субъекта и объекта и достигнута их тождественность.
При объяснении смысла и местоположения категории «средства» в рамках практической деятельности, Гегель превращает логизацию практики в некий вывод, представляющий собой усредненный набор подходящих средств. Он заявляет: «Цель связывает себя через средство с объективностью, а в объективности – с самой собой. Средство есть средний член умозаключения»; «Средство есть внешний средний член умозаключения – осуществления цели»[49]. Несомненно, логические нормы имеют прикладной смысл только в рамках логической дедукции, а средства будут представлять общий практический вывод. Иными словами, лишь в ходе дедуктивной практической деятельности возможно выполнить сочетание субъекта с объектом, достигнуть их полноценного слияния. Из общего процесса целенаправленной деятельности – то есть из практики – можно видеть, что средство – это всего лишь одно из звеньев сложной цепи. Тем не менее при рассмотрении конкретного, ограниченного целью, вида деятельности оказывается, что средний член, как средство для проведения слияния, должен сам по себе представлять комплексную цель. Кроме того, средства имеют гораздо более длительный период существования, чем ограниченная цель, обеспечивая, таким образом, ее многократное достижение. Поэтому средство – явление несравненно высшего порядка, нежели внешняя ограниченная целенаправленность.
Также Гегель отмечает, что развитие практики имеет важные вехи сообразно развитию средств; безграничность процесса единения субъекта и объекта, а также самоотрицание промежуточной среды определяет «безграничный прогресс опосредованного». Таким образом, мыслитель приходит к следующему выводу: кроме субъекта, «все объекты, в которых осуществляется внешняя цель, суть в такой же мере лишь средства к цели»[50].
В-четвертых, практическая деятельность человека является объективной вещью в рамках системы свободного тождества с учетом субъективности; она включает в себя теорию и находится выше нее.
Главный вклад Гегеля в утверждение своей практической концепции заключается в том, что он не просто рассматривает практику с позиции только субъекта или объекта, но пытается понять ее, исходя из диалектического объединения этих двух начал. Гегель критикует Канта за разделение понятий субъективного и объективного, теории и практики, что приводит к отторжению категорий истины и свободы. Он подчеркивает, что достижение свободы и истины заключается в постижении тождества субъекта и объекта в их противопоставлении, и на этом основании смело заявляет, что практика включает теорию и превосходит ее. Гегель считает, что практика является переходной деятельностью, в качестве ключевой цели ставящей достижение свободы; она включает в себя теорию, которая становится ее неотъемлемой частью. «Теоретическое по существу содержится в практическом, их нельзя представить себе разъединенными, ибо невозможно обладать волей без интеллекта. Напротив, воля содержит в себе теоретическое»[51]. Идеи Гегеля о том, что в сущности своей практика включает в себя теорию, уже подтверждают тезис верховенства практики над теорией. Тем не менее мыслитель не останавливается на этом, подчеркивая далее: «…практические идеи превалируют над теоретическими… потому что они не только включают в себя определение всеобщности, но также обладают формой истинно сущего»[52]. Задача теоретических концепций заключается лишь в преодолении однобокости субъективизма, в том, чтобы разработать истинное эффективное идейное содержание объективизма. В свою очередь, задача практических концепций заключается в преодолении однобокости объективизма, в том, чтобы изменить мир в такую сторону, каким он должен быть, подстроить его под соответствие своим идеям и целям, чтобы объединить, в итоге, субъект и объект. Таким образом, Гегель при помощи абстрактно-умозрительных методов объясняет созидательные особенности практической деятельности человека и ее отличие от деятельности познавательной, указывая на важнейший смысл, который несет практика при изменении мира и создании человеческой истории.
47
Гегель Г. В. Ф. Сочинения. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1934. Т. 7. С. 24–25.
48
Гегель Г. В. Ф. Наука логики. М.: Мысль, 1970. Т. 3. С. 207.
49
Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т. 3. С. 196, 200.
50
Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т. 3. С. 203.
51
Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 68.
52
Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т. 3. С. 284.