Страница 8 из 11
– Да все у них с головой в порядке! – снова возмутилась Даша. – Они только улицу не помнят, а обстановку описали до мелочей! Даже рассказали про большую декоративную тарелку на стене!
– И ты поверила. Может, это ложные воспоминания?
Вместо ответа Даша бросила трубку. И фыркнула:
– Ложные воспоминания, тоже мне умник!
Родителям она верила – кусок той самой тарелки лежал в шкафу, завернутый в старую футболку. Интересно, если показать его маме или папе, они узнают?
Все еще злясь на Петю, Даша залезла под одеяло. Спать не хотелось, и она прислушивалась к доносящимся из родительской комнаты звукам. Судя по обрывкам фраз, выстрелам и крикам, Брюс Уиллис снова спасал мир.
Это было лучше, чем смешки и шлепки детских ног. Впервые за много дней Даша заснула без страха.
И проснулась оттого, что в окно заглядывало полуденное солнце, а в уши ввинчивалась мелодия телефонного звонка.
– Да? – Даша с трудом разлепила глаза, даже не посмотрев на экран.
– Давай к нам, – послышалось из трубки сухое указание. – Дело дрянь.
Испуганная тоном Пети, Даша наскоро умылась и переоделась. Завтракать не стала – помчалась к подруге, на ходу перетягивая волосы первой попавшейся под руку резинкой. Пряди цеплялись за бусины, и девушка зло дергала их, не обращая внимания на боль.
– Ты чего такая? – Аня ошарашенно оглядела подругу, а потом развернулась на пятках: – Ну, я ему сейчас! – и кинулась вглубь квартиры.
– Подожди, – с того скандала Даша тяжело переносила ссоры и не желала становиться причиной очередной склоки.
– Все верно, потом орать будешь! – поддакнул Петя. – Смотрите, что нашел! Личный архив некоего Соломахина В.А.
– Это еще кто?
– Да был тут один… краевед. Собирал старые фотографии, любые, до каких дотянуться мог. Ну и сам снимал, мечтал встать в один ряд с Карамзиным, Татищевым и Костомаровым. Ладно, это к делу не относится. В общем, после его смерти дочка отцифровала всю коллекцию. Смотрите!
И он широким жестом развернул экран.
Ворс ярко-зеленого коврика, так похожего на лужайку, вытянулся. Ноги словно запутались в высокой траве – ни шагу ступить, ни повернуться. Но Даша и не пыталась. Она не замечала ни удивления подруги, ни довольного лица приятеля – взгляд приковала фотография.
Яркие, ядовитые цвета, какие получались на мгновенных снимках «Поляроида» придавали пейзажу неестественный вид. Слишком резкие тени. Слишком светлые пятна от солнца. Все какое-то… странное.
Выкрашенный зеленым дом сверкал чистыми окнами, сквозь которые можно было рассмотреть пластиковые столы и стулья. Несколько таких же стояло у крыльца – хозяйка шла в ногу со временем, устроив небольшой «кофейный дворик».
Береза льнула к дому, её листья сливались с выкрашенными зеленой краской стенами, и только белые соцветия как будто сияли своим собственным светом.
А на крыльце золотым клубком свернулся рыжий кот.
– Похож?
Руки подрагивали, когда Даша приложила к экрану прихваченную из дома фотографию.
– Кто его разберет. Но вы дальше смотрите, я целую папку насохранял!
Кадры менялись: полоски и шарфики семидесятых годов двадцатого века сменились супермини шестидесятых. Попался даже снимок из сороковых: закутанная в тулуп и пуховый платок хозяйка раздавала детишкам хлеб.
Потом были фото женщин в шляпках, плиссированных юбках, с меховыми горжетками через плечо. Но других было больше: явно крестьянского вида, в кофтах и повязанных под подбородком платках.
И везде, на каждом фото в фотокамеру щурился яркий, как солнышко, рыжий кот.
– У хозяев что, бзик?
– А ты самих хозяев видела? – вопросом на вопрос ответил Петя. И открыл следующий файл.
Снимки менялись. Это напоминало кинохронику, только задом наперед. Петя кликал мышкой и вопросительно посматривал на девочек. А те прильнули к экрану и молча вглядывались в лицо женщины.
– Эта последняя.
Коричневое фото, потрепанное по краям. Картинку портили грязные пятна и заломы, но лицо молодой женщины не пострадало.
Она смотрела так, словно видела что-то, недоступное остальным.
Высокая прическа, белая кружевная наколка в волосах. Темное платье с турнюром и накрахмаленным передником. На руках – рыжий кот.
– Заметили? – не выдержал Петя.
– Кота? Он на всех фото!
– Да нет. Смотрите, – парень снова пролистал файлы. – На лицо смотрите!
Девушки вгляделись в экран.
– Да ладно! Между снимками даже не года – десятилетия! – Аня не желала верить собственным глазам.
– Поняла, да? Явно один и тот же человек.
– Не может быть! – отрезала Даша. – Полторы сотни лет прошло, а то и больше! Скорее всего, дочка, внучка и так далее.
– Дочки-внучки молодели бы! А эта – стареет. Пусть незаметно, но все же – стареет!
Петя довольно откинулся на спинку стула.
Даша неверяще смотрела на экран, потом отняла мышку и долго листала фотографии, вглядываясь и в хозяйку кафе, и в дом, и в деревья вокруг.
– Ну бред же! – бормотала она, убеждаясь в правоте друга. – Быть такого не может.
И уже знала: может!
За спиной послышался тонкий вой. Аня обняла плюшевого медведя, с которым не расставалась лет с пяти, и тихонько ныла.
– Ты чего?
– Дашку жа-а-алко! На неё ведьма глаз положила! Поймает и высосет молодость!
– Что за чушь? – Петя попытался успокоить сестру, но голос предательски дрогнул.
– И вовсе не чушь! Думаешь, просто так про это кафе страшилки рассказывают? Ведьма потому и не стареет, что ловит неосторожных посетителей, чтобы забрать их жизни! – на последних словах Аня понизила голос и почти шептала, но светлое время суток помешало нагнать ужас.
И все-таки Даше было не по себе: увиденное впечатляло.
– Я, наверное, домой пойду! Петь, скинь мне все это!
Но возвращаться в пустую квартиру не хотелось. Родителей нет, а вслушиваться во все звуки, боясь снова услышать топот, было страшно. Посидев на лавочке у подъезда, Даша отправилась на остановку. До Молочной улицы ехала минут двадцать, и всю дорогу девушка судорожно тискала смартфон, словно боясь выпустить его из рук даже на мгновение.
Кафе никуда не делось.
Солнце, щедро поливающее лучами тротуар и соседние дома, над ним словно теряло силу. Тень от сухого дерева напоминала тенета. Даша невольно поискала глазами паука, но облегчения, когда не нашла, не испытала.
Медленно, делая крохотные шаги, она приблизилась к дому. Мусор и осколки стекла исчезли, деревянный пол даже поблескивал, словно его только что помыли.
Кафельная стена за искореженной витриной сверкала чистотой. Следы от выпавшей плитки казались бездонными провалами, из которых выглядывала тьма.
Даша отступила, не смея взглянуть в глаза своим страхам. Но как только на лицо упал солнечный свет, они исчезли.
Больше на тень девушка не наступала.
Из-за яркого солнца разглядеть фотографию на экране было тяжело, но Даша не сдавалась. Поменяла настройки, прикрыла смартфон ладонью. Она искала тот же ракурс, что и на старинном фото, а найдя, сделала несколько снимков, после чего заторопилась домой.
Чтобы совместить картинки, хватило Пайнта. Даша долго пялилась в экран, все еще не веря. Не желая верить. Но картинка вырисовывалась четкая, ошибки не было: это то самое кафе. Та же вывеска, те же окна-витрины… И даже полки на заднем плане. Отличалась только мебель: на старинном изображении виднелись кресла из лозы. В разрушенном же кафе валялись яркие пластиковые стулья.
– Бред! – девушка обхватила голову руками. – Что за бред!
И, словно в ответ на её отчаяние, в тишине пустой квартиры раздалось отчетливое фырканье, как будто кто-то изо всех сил сдерживал смех.
Даша подскочила. От резкого движения стул покачнулся, и грохот падения заглушил странный звук.
– Не дождетесь! Не хочу! Не пойду туда больше!
И сложив пальцы, она показала пустоте фигу.
Разочарованный вздох растворился в воздухе. В квартире воцарилась тишина.