Заражение

Лукин развел руками.

– Мы обыскали институт, просмотрели записи с камер видеонаблюдения – тщетно. Никого. В пятницу вечером сокращенный день, отбой в десять вечера. Вот он лежит в своей палате. В десять пятнадцать вечера подымается, идет в туалет, пошатывается. Дверца туалета закрывается – там душ, писсуар, унитаз. Съемка, разумеется, не ведется. И… все. Оттуда он уже не выходит. Решетки на месте, – упреждая вопрос, продолжает Лукин. – Стены в целости, нигде ни трещин, ни следов подкопа, слома, тайных ходов… да и к чему весь этот цирк? Они взрослые люди, некоторые у нас уже по второму-третьему разу…

– Группу опросили? С кем он общался? Кто он вообще такой? – спросил Трошин, хмурясь.

– В группе тридцать восемь человек. Сейчас они находятся в общем зале, с ними охрана. Испытания рассчитаны на два месяца, и должны были закончиться сегодня. В целом, новая вакцина отлично себя зарекомендовала. Практически никаких побочных эффектов даже у части испытуемых с аллергией на яичный белок.

– Кто он такой? – повторил вопрос Трошин. – Может быть, конкуренты?

Разработка вакцины нового поколения стоила очень больших денег, над ее созданием день и ночь работал весь институт, нельзя было исключать и такую версию. Украсть формулу это одно, а живого носителя с генами и антигенами в крови – совершенно другое. Либо же он сам агент конкурирующей фирмы. Западные фармацевтические гиганты проявляли особый интерес к разработкам НИИ и теоретически могли подослать своего агента.

– Мы тоже думали, что он засланный казачок. Но оказалось, он из местных. Его зовут Антон Морозов. Восемьдесят шестого года рождения, – сказал Золотов, глядя в записную книжку, лежащую перед ним на столе.

Человек под сенью фикуса на мгновение перестал раскачиваться и шмыгать носом. Он повел ухом, но и только. Пытаясь сосредоточиться, боковым зрением Трошин увидел, как тот снова принялся мотать своей странной головой. Мерзкой головой, что там уж.

В кабинете повисла тишина. Каждый из присутствующих помнил тот год – помнили по-разному, Золотов и Трошин непосредственно находились в НИИ и участвовали в разработке той вакцины, а позже и в тестировании, Лукин же в то время был подающим надежду молодым аспирантом, но и он слышал о трагическом случае, потому что читал и анализировал все материалы по теме, из-за чего в конце концов и попал в НИИ как работоспособный, склонный к нестандартному мышлению, ученый. Он, разумеется, не предполагал, чего стоило Золотову изменить его уже распланированный на многие годы вперед жизненный путь.

Впрочем, как ни старались заинтересованные стороны скрыть неудачный опыт, это сделать не удалось и по всей стране пронесся антипрививочный ураган, на форумах, сайтах, в курилках и родительских собраниях, кухнях и скамейках возле домов – везде обсуждали и доказывали, непременно выпячивая тот самый случай.

Объяснить что-либо обезумевшей толпе не представлялось возможным и только нашествие злополучного H1N1, так называемого свиного гриппа, пандемию которого объявила Всемирная организация здравоохранения, заставило население прислушаться к голосу благоразумия. Впрочем, нет. Страх. Только страх заставил их выстроиться в очереди на пунктах прививок. Жуткая статистика смертей из Мексики, Кубы, Колумбии и Сальвадора, стран с наименее развитой медициной, слухи, подогреваемые средствами массовой информации, что жуткий грипп-убийца вот-вот придет в Россию. Впрочем, так оно и случилось. Первый случай заражения выявлен в Калужской области. Вот тогда история с девочкой, впавшей в кому после банальной инъекции вакцины от гриппа забылась, а голоса противников вакцинации потонули в тревожных сводках центрального телевидения.

«Нам определенно повезло», – подумал Трошин, всем своим нутром переживая кощунственность подобных мыслей. Но девочка, вроде бы, осталась жива. Он не интересовался ее судьбой, знал лишь, что как такового смертельного случая не было. Анафилактический шок. Тем не менее, пришлось срочно отзывать препарат, менять формулу, проводить новые исследования, что обошлось в крупную сумму.

И вот на тебе.

Трошин вновь взглянул на гостя. Тот продолжал покачивать головой, словно молился неведомому богу. Чертовы гэбисты, подумал он. Теперь точно от них не отделаешься, скоро приедет целый автобус экспертов и они, не церемонясь, перевернут вверх дном весь институт.

В кабинет вошел незнакомый Трошину человек. Вошел без стука, что вообще-то было немыслимым – очевидно, его секретаря, выполняющей роль каменной стены и надежного фильтра от нежеланных гостей, на месте не было.

Веру Ильиничну допрашивали в кабинете Золотова.

Вошедший был низкого роста, широкоплеч, в черной шапочке и своей невыразительностью затмевал коллегу, сидящего в углу кабинета.

Не взглянув в сторону Трошина, он кивнул своему боссу.

– Говори, – впервые они все услышали голос человека, про которого никто ничего не знал.

– Группа в актовом зале, можно начинать. Полчаса назад прибыла оперативная группа, проводит мероприятия. Собака, вроде бы, взяла след.

– Вроде бы?

Низкий пожал плечами.

– За воротами снег, следы ведут по дороге – кинолог направился туда, но, думаю, это бесполезно.

– Сначала допросите караульных и охрану, потом лаборантов. Участников тестирования не распускайте, пусть сидят, ждут. Поставьте там человека, чтобы не разговаривали между собой.

Низкий кивнул в сторону начальства.

– А эти?

– С этими я сам разберусь.

– Понял. Что-то еще?

– Да. Отсюда никого не выпускать и не впускать. Вообще никого, даже наших. Ясно?

– Так точно.

– Выполняй.

– Слушаюсь.

Коренастый вышел и прикрыл дверь, словно кроме них двоих в кабинете никого не было.

Трошин почувствовал, как внутри него закипает гнев. Что они себе позволяют? Кто они такие? Рука автоматически потянулась к мобильному телефону. Один звонок и…

– Леонид Маркович, не стоит никуда звонить. Положите телефон на стол и не трогайте его, пока я не разрешу. И вы – тоже, – человек в костюме перестал вдруг качать уродливой головой.

– В смысле?! Вы мне запрещаете? – побагровел Трошин.

– Я вам советую, – бесцветным голосом сказал штатский. – Напомню. У вас сбежал участник тестирования вакцины. В канун запуска производства. Это, как минимум, халатность, а максимум, – саботаж. Так что, не нужно совершать необдуманных действий.

– Никуда он не сбежал, – сказал Лукин. – Куда тут сбежишь? Сидит где-нибудь в подсобке.

Штатский вздохнул. Могло показаться, что он действительно озабочен происходящим, хотя в это мало кто верил. Несопоставимы интересы – вакцина от гриппа не могла сама по себе заинтересовать военных или ФСБ. Даже пропажа почти готовой вакцины, но ведь ничего не пропало – результаты почти готовы и можно хоть завтра запускать производство. Они как раз успевают за два месяца до начала возможной эпидемии свиного гриппа.

– А что, собственно, вообще происходит? – не выдержал Трошин. – Забыл как вас зовут, извините. Вы же не будете утверждать, что вас интересует этот человек? Который, я уверен, вот-вот отыщется.

Штатский проигнорировал его вопрос. Он сидел возле окна, под фикусом и наблюдал, как все трое выложили свои мобильники на стол.

– И планшеты тоже. Смарт-часы, у кого есть. Вынужденная мера безопасности. Потом вам все вернут.

Любитель новых гаджетов Лукин нехотя снял свои новенькие Apple Watch, Золотов достал из кожаного портфеля Айпад.

– У меня только телефон, – сказал Трошин. Он не стал сообщать, что внизу, на стоянке, в бардачке джипа есть еще один телефон. На всякий случай.

– Через некоторое время я смогу рассказать… и не только рассказать, но и показать, что происходит. Боюсь, пока вам придется посидеть здесь… – с этими словами он легко поднялся со стула, подошел к директорскому столу и сгреб телефоны. Чуть позже я допрошу каждого из вас, хотя в этом и нет строгой необходимости. Я знаю, что вы… не имеете никакого отношения к тому, что здесь произошло.