Жена Наследника

Кейн был прав. Я ненавидела это признавать, но он был прав!

— И всё же то, что вы делаете — не выход… Мы — люди — слишком разные.

Кейн согласно кивнул.

— К сожалению, даже несмотря на то, что люди довольно схожи с нами, рашианцами, человечество — одна из наименее стабильных рас моей империи.

Пожалуй, сама нестабильная. Даже дархийцы — и те куда более предсказуемы и просчитываемы. Пусть они движутся, в целом, к деградации и вымиранию, но делают они это, сознательно, выбрав путь соединения с природой… — Кейн усмехнулся. — Что ж, нам, хищникам, никогда не понять веганов, питающихся травой… Но мы уважаем их выбор и не препятствуем ему.

— А хотелось бы? — спросила я, вспомнив слова Агаты о том, как рашиане используют дархиек.

Кейн грязно выругался. Выругался он на своём языке, которого я по-прежнему не понимала — но интонацию, точнее, злость, выплеснувшуюся в его фразе, понять было несложно.

Всё ещё нависая надо мной сверху, Кейн не давал мне ни малейшей возможности ни подвинуться в сторону, ни избежать его взгляда.

Светлые глаза захватчика непроницаемо мерцали, затягивая меня в свою вселенную. Это не было внушением — совершенно точно нет, но Кейн мог влиять на меня и без своих супер способностей.

— Неужели ты не можешь выкинуть из головы бред свихнувшейся истерички? — обманчиво — ласково поинтересовался он, нежно касаясь моего лица. — Или тебя кроме её пугалок больше ничего не интересует, а?

Его руки заскользили по моему телу… превращая одежду в лоскуты. Я, правда, не сразу это заметила, а только лишь когда почувствовала прикосновения его рук к своей обнажённой коже.

— Милая моя, — прошептал Кейн, пройдясь дорожкой поцелуев по моей шее… И до того мне это было приятно, что я непроизвольно — почти против собственной воли, застонала, вызвав ответный рык у Кейна. Спускаясь вниз, к груди, он продолжал руками гладить мой живот, бедра… то и дело касаясь самого интимного места… уже не скрытого нижним бельём.

— Когда только успел..? — только подумала я про себя, как тут же губы Кейна атаковали мой рот…

По понятным причинам, я не могу точно сказать, всегда ли от поцелуев люди забывают своё имя, но… от поцелуев Кейна у меня просто сносило башку.

Казалось бы: сплетение языков, прикосновение губ, одно дыхание на двоих — и вроде бы не должно быть никакого волшебства… только почему в тот момент я сама себя не помнила? Почему мне было всё равно, что я лежу на кровати, как последняя шлюха, широко раскинув ноги. а Кейн, освободившись от одежды, пристраивается между ними?

Почему мне только и важно было тогда: его прикосновения, которые грели лучше любого солнышка; его поцелуи, которые казались слаще самого вкусного и дорогого шоколада, а ощущение тяжести его тела на себе стало вдруг до того мне необходимо и до того казалось уже родным, что я навряд ли бы смогла без этого обойтись…

Кейн, явно поймав мою мысль, весело хмыкнул, заметив:

— Алёнка, на Рашиане совсем другие обычаи и законы: в отличие от людей, мы не противопоставляем себя животным, мы — просто самые сильные и самые хитрые хищники нашей планеты… Мы не сковываем себя вашей псевдоморалью и без зазрения совести наслаждаемся любой радостью для тела… Но я и не думал, что простая ласка самки может вызывать такое наслаждение… ты — мой персональный наркотик.

Глядя мне в глаза, он в то же самое время проводил своей ладонью по внутренней стороне моего бедра в сторону… в сторону того места, что как — то осталось без белья.

— Пожалуй, я поговорю с отцом насчёт некоторых изменений, — задумчиво произнёс Кейн. — Псевдомораль, оказывается, тоже может оказаться полезной.

Притянув меня к себе — так, что теперь я фактически сидела на нём, он с шумом втянул воздух возле моей шеи.

— Ты обалденно пахнешь…Теперь твой чистый, ничем не замутненный запах стал даже ещё гуще и ярче, словно мой Цветочек до конца раскрылся.

Я чувствовала, как его возбужденное мужское достоинство касается моего бедра — раз, другой, третий…

— Я много раз представлял, как это будет, мастурбируя, как подросток в переходном возрасте. Но этого стоило подождать. Я ведь говорил тебе, что я счастливчик, — улыбнулся Кейн, смерив меня взглядом. — Я точно уверен, что буду единственным, чей запах смешается с твоим запахом; я буду твоим единственным мужчиной — единственным, кто будет покрывать тебя всю жизнь… каждую ночь и каждый день — в любое время, которое нам захочется отдохнуть. И только для меня ты будешь раскрываться, пуская внутрь.

Очарованная и возбужденная его словами, я не отводила глаз от лица Кейна, в то же время чувствуя, как его член ищет вход внутрь моего тела… ещё минута и…

Его рука, соскользнув с моего живота, опустилась чуть ниже — как раз туда, где ещё сегодня утром виднелся тонкий шрам.

Я непроизвольно вздрогнула, отгоняя от себя тревожные мысли.

Что, если цветок — это совсем не то, что я думаю? Я ведь совершенно ничего не знаю о культуре его вида… Что, если это помешательство — только моё помешательство, и ничье больше?

Одно из кресел, стоявших недалеко от кровати. врезалось в потолок и упало, полностью сломанное, в противоположном углу комнаты.

— У рашианцев, после состоявшейся свадьбы невеста — уже жена — полностью принадлежит Дому мужа. — Резко рыкнул Кейн, ухмыляясь бескровными губами, — ты полностью принадлежишь мне, дорогая.

— Уверен? — только и спросила я.

Кейн кивнул, нагим воином возвышаясь надо мной.

— О да, милая… знаешь, я мог бы взять тебя сейчас силой, мог бы даже уговорить — так, чтобы ты уже через минуту скакала на мне, забыв все страшилки ревнивой истерички. Но я, пожалуй, поступлю по- другому.

Он соскочил с кровати, и как ни в чём ни бывало, направился в ванную комнату.

— Я приму тебя, когда ты сама меня об этом попросишь. — Свернув расплавленным серебром рассерженного взгляда, воин — захватчик повторил. — Хорошо попросишь, милая.

— Никогда, — насупилась я, не понимая ещё толком, что происходит.

Кейн хохотнул.

— Посмотрим.

Ая… прижимая к груди простынь, я вдруг крикнула ему то, о чем почему- то никак не удосуживалась спросить с самого утра:

— Что означает этот шрам, что ты сделал прошлой ночью? Зачем надо было смешивать мою и твою кровь?

Ия замерла, ожидая ответа.

Кейн, остановившись в дверях ванной, иронично посмотрел на меня.

— Ну, наконец — то, — хмыкнул мужчина. — Это, милая, и была наша свадьба.

— Что? — выдохнула я, не понимая… не принимая его слов. — Свадьба?

Кейн кивнул.

— Я уже говорил тебе, что наше семя ядовито для женщин и может пройти много лет, прежде чем женщина сможет забеременеть. Пока тело мужчины не настроено на тело самки она может быть только невестой, находящейся на пороге нового дома, но как только она становится фертильной для нас… Мы клеймим её своей кровью, давая всем понять, что род пополнился ещё на одного члена.

Окаменев, я смотрела на Кейна.

— И всё?

— А тебе ещё что-то надо? — любезно поинтересовался Кейн и, не дождавшись от меня ответа, вошёл в ванную, громко хлопнув за собой дверью.

От громкого звука и без того сломанное кресло сломалось окончательно.

Вместе с моей уверенностью в себе.

Глава 2

Кажется, всё это было только вчера… ан нет, уже пролетело почти две недели. Две ничем не занятые, пустые недели на чуждой космической станции.

Первое время я, если честно, в основном ела и спала — съедала всё. что приносила мне служанка на подносе, и тут же по — новой заваливалась спать, не обращая никакого внимания на внутренний распорядок станции. Когда, однажды, проснувшись и не выдержав, я спросила у Кейна, что со мной происходит, мой уже супруг пожал плечами, сообщив, что «ничего особенного».

— У тебя было сильное истощение, Алёнка. Как физическое, так и нервное. Врачи хотели полечить тебя нашими препаратами. но ты и так неплохо восстанавливаешься… А я не хочу подвергать тебя лишнему стрессу. — Погладив меня по голове, Кейн улыбнулся.