Страница 12 из 12
…мне и перед ним самим было неловко обсуждать такие вещи, а уж перед врачами — пришельцами — и подавно.
— Майледи, вы сегодня удивительно собраны, — снова похвалила меня Джессика. — Первые же лодочки — точное попадание к вашему платью и более того: к вашему образу.
Хмыкнув, я опустила взгляд на обувку, которую я мяла, пока думала о сегодняшнем утре.
Босоножки с едва закрытыми мысами — закрытыми были только кончики пальцев, всё остальную стопу как будто бы окутывали тонкие черные лианы — на высоком кабпуке — стилет в обычные дни я бы не взяла. Слишком высокий каблук и неустойчивая основа… А тут — случайно вышло.
— Вы совершенно правильно мешаете стили, майледи. — коротко поклонилась мне Джессика. — Если платье на вечер вы выбрали из коллекции дизайнеров терры, то туфли и другие аксессуары должны быть рашианскими — и наоборот.
— А украшения? — спросила я из чистого любопытства. — Мне их тоже надо миксовать?
Я, конечно, в ювелирных изделиях плохо разбираюсь — ещё хуже, чем в модных тенденциях, но всё же… неужели в этих комнатах есть какие — то драгоценные приветы от Тифхфани и… ну и других ювелирных домов, как там они называются?
— Вы замужем, майледи, — напомнила мне Джессика. — А по нашим обычаям, женщина, перешедшая в Дом мужа. получает драгоценности его Дома.
Драгоценности Дома отца остаются жене сына — или жене ближайшего мужского родственника, если у отца кроме дочери больше детей нет. Так что девушка не может рассчитывать на эти украшения.
Я кивнула, всё же уточнив:
— Ну, платье это тоже не с антресолей моих родителей приехало…
Джессика, взглянув на меня, на минуту опешила — и только затем, не сдержавшись, рассмеялась, пояснив:
— Вы как всегда правы. Для жены наследника доступны всё, что возможно и любого уголка его империи.
И всё же серьги, которые она мне подобрала. были рашианскими — как и все остальные украшения в комнате с драгоценностями. Длинные, сверкающие черными вспышками камни отлично сочетались с платьем.
— Сделаем высокую прическу, — кивнула Джессика, — оставим шею открытой… Нам нужны перчатки! И она помчалась обратно в гардеробную, уже через минуту возвращаясь с небольшой коробочкой чего — то, что не имело названия на языке колоний, а на рашинском называлось так длинно и так трудно, что я продолжала обзывать эти вещи перчатками.
Обзывать — потому что перчатками они не были. Точнее были, но не совсем. Это произведение рашианских технологий и искусств выглядело в шкатулке как простой бесцветный песок. Но стоило туда опустить руки — и песок, поднимаясь по рукам, принимал очертания ткани… сейчас, к черному платью, у меня на руках оказались тончайшие перчатки — то сверкающие черными камнями, то абсолютно матовые… Самое удивительное, что «перчатки» эти не были постоянными: во время любых прикосновений «песок» перестраивался таким образом, что место прикосновения всегда было открытым. К примеру, держишь ты бокал или вилку с ножом — и в местах, где руки соприкасаются с бокалом или столовыми приборами, «Песка» — ткани не будет — но только на то время, пока будет прикосновение. Стоит лишь на секунду отставить бокал в сторону — и перчатки тут же восстановят свою структуру.
Я лишь однажды до этого дня надевала «песок» на руки — и тогда мне всё это показалось очень непривычным и даже неудобным — насколько неудобным, что я зареклась когда — либо снова экспериментировать с этой вещью.
Однако Джессика в этот раз почему-то особенно настаивала на том, чтобы я надела это «приспособление» на руки.
Пожав плечами, я решила сделать так, как она просит, не вдаваясь особенно в подробности происходящего. Между ног всё ещё саднило и очень хотелось расслабиться, но… сделав заинтересованный вид для Джессики, мыслями я опять улетела в прошедшую ночь, вспоминая всё то, что Кейн вытворял с моим телом.
Закончив выбор вечернего наряда, Джессика позвала служанку — велев той принести небольшой перекус: пару легких сэндвичей, кофе для меня и какой — то рашианский напиток — для самой блондинки. Как — то раз я пробовала этот их местный аналог холодного чая, но совсем не впечатлилась кислым вкусом отвара, предпочитая и дальше пить привычный мне кофе. Перекусив в «классной комнате»
— комнате, где Джессика обычно преподавала мне рашианский язык, этикет и прочее, блондинка и тут не удержалась. чтобы не превратить наш легкий ланч в спикинг — класс: лишь спустя полтора часа и две кружки крепкого кофе я отправилась в прилегающий к моей гардеробной душ — готовиться к очередному «аристократическому собранию».
Казалось, на этой станции, я видела уже все большие залы, перезнакомилась с каждым представителем рашианской аристократии, но Джессика тем не менее продолжала настаивать на том, чтобы я раз за разом выходила в «высший свет» как в первый раз.
— Джессика, — тяжело вздохнула я, чувствуя, что сегодня у меня точно нет большого желания долго торчать между захватчиков. — Не переживайте так: это ведь не в первый раз.
— Майледи… — Блондинка опустила голову. немного поджав губы…
АЙ, ай, ай — плохой знак. Где я сделала ошибку?
Нахмурившись, я посмотрела на свою статс — даму.
— Что не так? — прямо спросила я. Женщина, едва заметно вздрогнув, отвела взгляд в сторону.
— Майледи, вы должны понимать… наши вечера…
Я ухмыльнулась, вдруг поняв, к чему она клонит.
— Да-да-да, Джессика, — махнула я рукой, понимая, о чем переживает моя фрейлина… или кто она там для меня. — Я уже знаю, что эти ваши ежевечерние собрания — всего лишь мои тренировки «В полях».
— В полях? — нахмурилась Джессика. Я кивнула, пояснив:
— На месте.
— То есть вы знаете, — выдохнула с облегчением блондинка. — Ваше высочество, я рада, что это не стало для вас неприятным сюрпризом… Я догадываюсь, насколько вам тяжело влиться в наше общество. Но… даже в вашей культуре существует много разных подкультур, подчас противоречащих друг другу… Однако долг жены — следовать за мужем и принимать всегда его сторону — в чем бы она не выражалась.
— Вы так считаете? — спросила я, взглянув на Джессику. Блондинка же, пожав плечами, спокойно заметила:
— Ваша старшая сестра, кажется, вошла в семью мужчины из чужой вам местности.
Теперь она говорит на его языке, ест еду из его кухни и повинуется тем законам, которые есть на его родине.
Я не спросила, откуда Джессика знает про Юльку, а лишь пожав плечами, заметила:
— Между нашими странами не так много различий.
И сама прикусила язык, понимая, что не в различиях дело. А в принципе. — Вам пора собираться. — проверив время, оповестила меня Джессика. — Сегодня будет вечер в главном зале.
Не скажу, что последовавшие за этим сборы меня как — то вдохновили: сначала душ с несколькими нанесёнными на тело бальзамами, затем тотальная эпиляция — в отличие от мужчин — рашианцев, женщины удаляли волосы даже с рук — что стало для меня неприятным открытием.
Ничего, правда, суперудивительного: говорят, японки тоже руки бреют, но то японки… а не русские, и не американки.
Правда, к услугам рашианок имелись специальные автоматизированные системы, вмонтированные в ванные комнаты. Достаточно было встать перед зеркалом обнаженной, активировать нужное устройство, а затем просто закрыть глаза, чтобы компьютерная система сделала всё за тебя…
Теперь, когда я вспоминала свою первую брачную ночь, то краснела не только по причине неловкости… но и по причине небритости своих ног, удивлялась тому, что Кейна моё попрание местных канонов красоты не остановило и даже вроде бы ничуть не смутило.
Закончив с остальными процедурами, я накинула тонкий халат и вышла в гардеробную. где меня уже ожидала Джессика вместе с двумя девушками — помощницами.
Несмотря на то, что моей статс — даме явно хотелось растянуть процесс «одевания принцессы» до бесконечности, всё — до последнего штриха макияжа — заняло не так много времени.
Кстати, сама Джессика неведомым мне способом (как же быстро она собиралась) — тоже уже была одета в «вечернее» платье — сшитое, естественно, по рашианской моде: длинный светлый футляр на пуговицах — магнитах.
Конец ознакомительного фрагмента.