Страница 3 из 12
— Так что насчёт детей? — приподняла я бровь, старательно копируя выражение лица Кейна. А Кейн… этот невозможный дракон — оборотень рассмеялся… Так и не убрав руку с моей ноги.
— Молодец, быстро учишься.
Кейн! — воскликнула я. — Пожалуйста, расскажи.
Мужчина пожал плечами.
— Ален, основное ты уже знаешь из школьного курса биологии. Надеюсь. у вас был такой предмет в школе?
— Был, — огрызнулась я. — И что, прямо никаких отличий?
— Ну… — Кейн скорчил забавную рожицу, однако за этой дурашливостью скрывалось что — то важное. И это пугало меня.
— Пожалуйста, — повторила я, не в силах сдержаться от возникшего напряжения. — Не утаивай от меня ничего…
Кейн, отбросив наносную смешливость, просто ответил.
— Ничего такого, что было в твоих мыслях, не происходит. Но мы ядовиты.
Его признание заставило меня вздрогнуть и тут же замереть на месте.
Как… ядовиты?
Кейн пожал плечами.
— Каждый — по-разному. Это зависит от силы рода, и даже от силы конкретного самца. То, что делает нас непобедимыми — наша генная особенность, не позволяет нашему виду легко размножаться. Ведь каждый самец ядовит для самок — для каждой женщины, которую имеет.
— Как это проявляется? — я уже представляла себе медленную смерть от отравления, когда Кейн пояснил:
— Ядовита наша сперма. Она, попадая в пути женщины, не оплодотворяет яйцеклетку, а убивает её, предотвращая зачатие.
Наши взгляды встретились.
— Тогда… как же вы размножаетесь?
Кейн усмехнулся.
— У наших самцов есть некий атавизм — если хочешь… или просто давняя традиция.
Мы любим, пробовать кровь женщин. Чем вкуснее, чем ароматнее для нас кровь самки, тем легче она может понести он нас…
— Но ты же только что сказал…
— …что мы ядовиты, — закончил за меня Кейн. — И это так. Чтобы сделать возможным зачатие, мы подбираем самку из ближайшего к нам по уровню рода — та, чья кровь будет волновать наш вкус… И тогда, спустя десять — пятнадцать лет ежедневного гурманства, тело мужчины постепенно настраивается на тело женщины: кровь выбранной самки, даря блаженство вкуса, постепенно меняет состав семени — и лишь тогда, при многих если, возможно появление ребенка.
Я смотрела на Кейна, пытаясь осознать всё сказанное им. Его версия совсем не напоминала версию Агаты, хотя тоже была пугающей.
— Но бывают случаи, — улыбнулся Кейн, проведя рукой по моему лицу и отведя непослушную, выбившуюся из прически прядь. в сторону. — Бывают случаи, когда мужчина находит свой Цветок жизни. Самое желаемое. Самое дорогое. И самое редкое явление, — рука Кейна сейчас добралась до моего затылка, ласкового поглаживая мою макушку. — Для своего цветка мы сразу неопасны, не ядовиты и вполне готовы к оплодотворению… при этом следующее поколение всегда наследует черты своего Рода.
— Какие черты? — не поняла я.
Кейн пожал плечами.
— Всё зависит от самого Рода. Высокие рода имеют больше талантов, чем простолюдины… но иногда сын простолюдина, рождённый от Цветка, будет более силён, чем самец Дома одного из Высоких родов, рождённый по праву крови — такие, как правило, не наследуют своему отцу и не способны ни на что, кроме каких — то низких должностей.
Я вспомнила наш разговор с Кейном в амбаре. Он говорил тогда, что я Цветок его жизни… говорил, да… так что же получается: Получается, что Агата всё выдумала?
И нет никаких личинок, никаких смертей при рождении ребенка? Нет ничего из этого?
Я не знаю, откуда Агарет взяла эту историю, — произнес Кейн, ответив на мои мысли, — сама она это придумала или подсказал кто. Только всё, что крутится в твоей голове по поводу её рассказа — полная ерунда. Если ты убежала от меня из — за этого… Кейн хмыкнул.
— Знаешь, Алёнка, мне очень понравилась одна книжица из человеческого наследия.
Домострой называется. Там, судя по переводу, автор советует стегать непослушных жён ради их же блага… Я вот думаю, с женой — землянкой мне надо бы перенять пару ваших обычаев.
И он так кровожадно посмотрел на меня, что я не удержалась — вздрогнула.
— А сам говорил, что никогда мне вреда не причинишь, — припомнила я Кейну его же слова.
Мой пришелец, покачав головой, развёл руками.
— Так для твоего же блага.
— Как насчёт того, чтобы использовать другие методы, — я отвела взгляд в сторону, не в силах выдержать его взгляда. — Ты тогда не рассказывал мне ничего, а Агата… На пустом месте враньё не вырастает, — я усмехнулась, припомнив наш разговор с блондинкой на борту космического корабля. — Она была очень убедительна.
— И ты предпочла поверить ей.
— Она говорила разумные вещи. Сделала правильные акценты. К примеру, камни… как — там они называются?
— Дарр — минералы правящего рода. Между прочим, в несколько раз прочнее ваших земных алмазов.
Я коротко кивнула.
— Вот — вот, правящего рода… У неё была настоящая брошь на платье, а у меня — подделка. Ты не мог влиять на неё ментально — до последнего её вздоха не мог, а сколько раз ты вмешивался в мои мысли и чувства?
— Затрудняюсь ответить, — поймав мой взгляд, спокойно пожал плечами Кейн. — А ты что хотела? Чтобы я отобрал родовую брошь у девки, которую прочили мне в пары уже пару лет, и подставил под удар тебя? Тебя, психика которой держалась на волоске?
Кейн покачал головой.
— Я знаю своих подданных. Мы, Алёнка, хищники, и, не смотря на твоё высокое положение, никто не будет пред тобой пресмыкаться, пока ты сама не укажешь своим подданным на их место. Да, я оставил Агарет Дарр — это идиотка думала, что блокирование ментальной силы спасёт её от расправы. — Кейн тяжело вздохнул. — И тем самым подставила под удар остатки своего ослабевшего рода.
Мужчина внимательно взглянул на меня.
Итак, этот момент мы прояснили?
Я неуверенно пожала плечами и спросила { из категории. лишь бы спросить):
— А где сейчас эта брошь?
— Разумеется, в сокровищнице рода. Она даётся только невестам и сохраняется ими до момента первой брачной ночи, так что тебе она уже не к чему. — Кейн усмехнулся. — Чтобы не случилось, я уже весь твой, малышка.
Его горячая ладонь, лежащая сейчас на моем бедре, обжигала кожу, напоминая о тех моментах, когда мы целовались на сидении его автомобиля — каждый раз — разного и мечтали о будущем. Когда Кейн был простым парнем — мажором, а я простой девочкой — студенткой, приехавшей в Америку, чтобы выучить английский язык.
Как давно это было…
Мне хотелось — мне очень хотелось без оглядки довериться Кейну, забыть обо всех своих сомнениях и страхах. Я ведь и раньше сомневалась в словах Агаты…И всё же.
Что нам насчёт фактов? — ехидно поинтересовался мой внутренний, разучившийся доверять всему и вся, голос. — Что насчёт беременных на корабле? Если захватчикам не нужны человеческие дети, то зачем они тогда устраивают эти страшные случки?
— У моего народа есть одно древнее правило, — усмехнулся Кейн, усевшись на кровати рядом со мной и обняв меня за плечи:
— Какие бы миры мы не открывали, мы всегда поступаем с местным населением по справедливости. Может быть, именно поэтому спустя столько тысячелетий наша раса не вымерла — а лишь стала сильнее и могущественней.
— По справедливости? — я попыталась отстраниться, чтобы посмотреть Кейну в глаза, но мужчина, удержав меня возле себя, просто ответил:
— Я покажу тебе…потом. Что касается беременных на корабле — мы не сделали с людьми ничего больше того, что сами люди делали с другими земными видами.
— Подожди… — я всё же ухитрилась вывернуться и посмотреть на Кейна. — То есть ты хочешь сказать, что вы прировняли людей к животным?
— Алёнка, — прижал меня к себе Кейн. — Ну что ты как маленькая… как будто в школе биологию не проходила. Мы все животные. И люди, и рашианцы. и все ваши кошечки и собачки…и коровки со свиньями.
— С биологической точки зрения, ты прав, но вот с социальной…
— С социальной, как ты это называешь, — хмыкнул Кейн, — человечество промотало отпущенный Вселенной шанс. Вам были даны огромные возможности: разум, мышление, способности к труду и созиданию. А человек — разумный, превратившись в человека — эгоистичного, забыл, что он всего лишь часть природы.