Жена Наследника

Я уже чуть ли не плакала от скрутившего — застилавшего сейчас всё и вся-желания… — и в то же в мыслях царила какая — то особенная трезвость.

Я знала, почему он это делает!

И зачем.

Искушает, не доводя дело до конца — ласкает каждую ночь, а затем отворачивается, чтобы заснуть… Настаивает на нашем браке, и в то же время не требует брачных обязательств.

Хочет, чтобы я сама пришла — по своей воле.

Случайно задев груди, которые вдруг стали необычайно чувствительными, я застонала в голос, кляня Кейна, Джессику и всю их станцию.

Меня раздражали сейчас всё и вся: рашианские аристократы, которые каждый вечер играли свои роли на приёмах, давая мне время и опыт, чтобы освоиться: Джессика, которая изо дня в день вдалбливала в меня их идиотские правила и законы и, конечно же, меня раздражал сам Кейн.

Глупо, конечно, но именно сейчас, корчась под холодным душем от неутолённого желания, я вдруг поняла главную причину их медлительности…

Нет, конечно, Кейн давал мне время, чтобы освоиться.

Давал время, чтобы изучить хотя бы основы рашианской культуры, этикета, языка.

И может для остальных, этих причин было более чем достаточно.

Но я — то уже знала Кейна. Могла бы и догадаться…

Ты ему даже не верила по началу, — зашептал противный внутренний голос, напоминая горькую правду…

Не верила.

Теперь я понимала, что не только их идиотские правила причина медлительности станции… Кейн специально растягивал время путешествия до Д`архау, сводя меня с ума каждый вечер перед сном. Хотел, чтобы я приняла его правду безо всяких доказательств… Не сомневаясь, встала бы на его сторону.

Кляня себя за глупую гордость, я протиснула свою ладошку вниз, против воли вспоминая то, как в этом местечке до меня касался Кейн.

Это было внове — самой прикасаться там к себе, но тело требовало разрядки…

— Как же это пошло, — прошептала я, уткнувшись лбом в стену душевой кабины.

Более взрослая, более гибкая, что — ли, морально женщина, приведя себя в порядок, отправилась бы к своему мужчине — просить или требовать ласку от него, но я…

Я совсем не имела опыта, а потому не представляла себе, как это сделать.

Выжить на Аляске без еды и одежды — без проблем; выстрелить в преступников — проще простого… но умолять мужчину об… — нет, на это я пойти не могла. Лучше сдохнуть.

Закусив губу, я пыталась найти те чувствительные точки, на которые нажимал Кейн

.. И вскрикнула — когда почувствовала, что мою руку накрыла другая — более массивная и тяжелая рука.

— Да, я хочу, чтобы ты всегда была на моей стороне, — рыкнул Кейн мне на ухо. — Так же, как я всегда на твоей.

Изменив температуру воды до теплой, мужчина прижал меня к стене, заставив чуть прогнуться назад. Его руки удерживали меня за грудь и талию, но я чувствовала ещё одно прикосновение к своему телу… там.

Его член — огромный, налитый желанием и семенем, мужской орган, упиваясь в меня сзади, уже медленно двигался, обещая прогнать боль от неудовлетворённого желания.

Не знаю, что это было: похоть, страсть или просто взрыв эмоций, который мы слишком долго сдерживали — но в тот момент мы как будто растворились в желании наших тел.

Кейн, давно забыв про нежность, рычал. насаживая меня на себя, а я — я, принимая в себя каждый его движение, каждый его толчок, мечтала только о том. чтобы это никогда не кончалось.

Когда всё закончилось. Кейн сам помыл меня с ног до головы, поддреживая, чтобы я упала.

— Вот это мне нравится, — довольно ощерился мой супруг, смывая мыло с моих ног. — Такая мягкая, такая нежная и расслабленная.

Заметив, что его член снова наливается силой, я неверяще посмотрела Кейну в лицо.

— Опять? — не сдержав удивление, спросила я.

Кейн расхохотался

— А ты как думала, милая? Ты столько меня на голодном пайке держала — будешь сейчас отрабатывать.

— Ааа…

Смогу ли я? — подумала я про себя, — в то время как Кейн, подхватив меня на руки, понёс в спальню.

Пара скупых движений рукой за пределами душа — и мы, уже абсолютно сухие. снова оказываемся в кровати… снова — в том смысле, что Кейн тут же, без прелюдий и предварительных ласк просто разводит мои ноги в стороны и тут же врывается внутрь моего тела одним внушительным, мощным толчком.

Я кричу от смеси самых разнообразных чувств и эмоций, которые, как вихрь, подхватывают моё сознание и уносят куда — то ввысь…

Кажется, этому нет ни края, ни конца — иногда я что-то пью, иногда меня снова моют — а дальше чувственная гонка продолжается с новой силой, отнимая последние силы…

Проснувшись утром, я наткнулась на внимательный взгляд серебристых глаз, которые с тревогой разглядывали моё лицо.

— Доброе утро, — зевнула я, пытаясь переменить движение и… почувствовав, насколько тело меня не слушается.

— Больно, да? — нахмурившись, спросил Кейн. Я, краснея, пожала плечами.

— Не знаю…

— Я просканировал твоё тело: к сожалению. наша медицина способна излечивать только настоящие повреждения тканей: разрывы, порезы, раны… — Вздохнув, Кейн добавил:- Наши самки не испытывают болей в мышцах, поэтому обычные средства тут не помогут. Хотя я проконсультировался с врачами: они сказали, что это временная проблема, так как рашианцы значительно больше ваших мужчин… твоё тело адаптируется к моим размерам со временем — необходимо только немного подождать. А пока они советуют тебе принять болеутоляющее.

И Кейн протянул мне какую — то капсулу.

— Что это? — взглянула я на таблетку.

— Мы обычно используем инъекции, но для тебя мои медики перевели лекарство в более привычную для вас форму.

Только тут до меня, сонной, дошло:

— Ты что, обсуждал с кем — то нашу ночь? — неверяще уставилась я на Кейна.

Мужчина пожал плечами.

Что значит с кем — то? С лекарями, которые разбираются в человеческом теле куда лучше, чем я.

Кейн посмотрел на меня, свернув серебристым взглядом:

— А что, если бы я тебе что — то повредил внутри? Я ведь не сдерживался…

— …В отличие от нашей первой ночи?

Кейн улыбнулся, присаживаясь на кровать.

— Моя умная девочка… Выпей лекарство.

Я махнула рукой.

— Само пройдет.

— Пройдаёт, — кивнул Кейн. — Но зачем испытывать ненужный дискомфорт?

— А зачем пичкать себя таблетками, когда они совсем необязательны, — я зевнула ещё раз, а затем, подтянулась и села на кровати.

— Алёнка, — начал мужчина. — Пожалуйста…

— Да не буду я пить эти твои таблетки, — фыркнула я. — Я. конечно, в этом деле новичок, но если, как ты сказал, это только мышцы… У меня и от аэробики, и от долгого бега или даже ходьбы мышцы тоже могут болеть — просто потому что не натренированные. Что мне теперь, каждый раз пить болеутоляющее?

Прислонившись к Кейну, положила голову ему на плечо.

— А вы правда не испытываете ничего подобного?

Кейн усмехнулся.

— Ну, конкретно, про эти мышцы я тебе сказать ничего не могу… Но в принципе, нет — не испытываем. Мы же двуликие, Алён, а потому наша кожа, мышцы, суставы должны быть очень эластичны. Иначе смена обличий была бы не возможна.

Интересно… я думала, что вы держите человеческий образ специально для людей

— На станции нет людей, — ответил Кейн. и его теплое дыхание коснулось моей щеки

— А я?…Я же есть

— Ты моя жена, — пожал плечами мужчина. — Разумеется. ты должна принимать меня всего — в любом обличие… я ведь не пугаю тебя?

Кейн заглянул мне в глаза.

— Нет?

— Нет, — призналась я. мягко улыбаясь ему в ответ — Какая разница, какой у тебя цвет кожи. если ты остаёшься собой.

Кейн поцеловал меня в макушку.

— Это только с тобой я остаюсь самим собой, для других моё второе обличие — самый страшный хищник нашего мира.

— Почему? Ты не контролируешь себя?

— Почти нет, — согласился Кейн. — Это сложно объяснить… вторая форма досталась нам от наших предков. Человечество, кстати, эволюционировало по схожему сценарию, только у вас многие преимущества прошлых поколений исчезли, мы же до сих пор их сохраняем, лелея. Сейчас ты не поймёшь — но я покажу тебе на Рашиане.