Страница 20 из 24
Неприятель стал хвататься за спину, стараясь как можно быстрее потушить пламя, и не заметил, как к нему подбежал Ротмайр. Мужчина был суров. Противник попытался ему оказать сопротивление, но каждое движение ему давалось со сложностью, и было жутко медлительно, будто всякую конечность налили свинцом. Ротмайр увернулся от нескольких ударов и пнул врага в колено, отчего противник попятился назад и приготовился выйти в контратаку. Но его планы нарушил Командор, которого неприятель так опрометчиво не заметил…
Лезвие гладия мягко коснулось незащищённой шеи своим острием. Клинок проткнул чёрное покрытие и вышел с другой стороны, на раз перерезав позвонки. Затем Командор прокрутился вместе с коротким мечом возле врага и через секунду все кряхтения спали, а на снег упала голова противника, после чего обмякло и тело…
– Ассасины! Что б их! – выругался Ротмайр, перезаряжая револьвер и оправляясь от боя.
К ним подковылял Антоний, удерживавшийся руками за рёбра, которые наверняка были ушиблены. Командор их оглядел, и только сейчас до него полностью дошло, что он не смог уберечь парня по имени Артий.
Из дома уже доносилось лёгкое женское хныканье, которое разносилось по лесу подобно скорбной песни, наполненной печалью и горем. Никто не подозревал, что в их маленький мирок, в эту идиллию ворвутся, облачённые в лёгкие экзоскелеты «Разведчик», ассасины самого Архиканцлера, который не захотел, чтобы его планы и поступки, о которых он тщательно скрывал, кто-то знал. Его стремление было – уничтожить, и он не остановиться. Эстебан это знал.
Командор понимал, что сейчас все мысли должны быть направлены к печали за такую потерю, и что более важно – если бы не Артий, то смерть Эстебана настигла в тот самый момент…
Мужчина направился в дом. За ним, не произнеся не единого звука, направились в дом Антоний и Ротмайр, также проникнувшиеся моментом печали.
В доме их ждал умирающий Артий. Он лежит на животе, не в силах выполнить даже шевеление. Никто не спешил ему помочь, ибо не знал как. Под ним блестит лужа крови, а из спины, области сердца, торчал острый серебристый нож. Парень издавал последние предсмертные кряхтения, уже не в силах шевелить губами.
Вокруг него собрались все те, кто был в доме. Элен тихо ныла, повиснув на плече Верна, который стоял с гримасой, на которой нашли свой отпечаток ужас и страх. Лицо Алехандро наполнилось шоком и потерянностью, став олицетворением исступления. И Габриель, что достойно держался, смотрев на смерть своего друга. Он просто стоял и скорбел, не роняя слёз.
– Сделайте что-нибудь! – срываясь на крик, потребовала Элен.
Командор обратил на девушку свои нефритовые глаза и спокойно, без эмоций ответил:
– К сожалению, мы тут бессильны.
– Кто это был? – Прозвучал вопрос от Габриеля.
– Ассасины нового правителя, выходцы из Имперской Школы Агентов или Академии Смерти… не знаю. Они посланы для того, чтобы устранить вас.
– За что!? – исступлённо кинул Алехандро.
– За то, что вы некогда знали Архиканцлера, в бытность свою известного как, Лорд-Магистрариус, а так же осведомлены в его прошедших планах и преступлении против народа Рейха. – Без лишних эмоций пояснил Эстебан.
Вот на полу издались последние кряхтения, и парень испустил дух, вконец обмякнув и перестав дышать. Элен в сию секунду заревела пуще прежнего и ещё сильнее упёрлась в своего молодого человека, словно попытавшись в нём спрятаться.
– Его бы похоронить нужно. – Грузно подал реплику Ротмайр.
Эстебан, зная, что необходимо делать, решил поделиться с другими собственными мыслями, зная, что это единственный выход:
– Я предлагаю вам собрать вещи. Больше здесь нельзя оставаться. Поблизости могут быть ещё ассасины, которые непременно пойдут по следам товарищей.
– А куда мы пойдём? И что делать там будем?
– Нам необходимо найти другое место пребывания. А оттуда уже планировать следующие действия.
– И куда нам идти? В тот заброшенный городок?! – Чуть ли не вспылил Верн.
– Нет, – сухо начал Командор. – В нём наверняка уже расставлены ловушки Ассасинов. Единственное, что мы можем, это направиться в сторону Южной Диархии и там остаться на время.
– Куда отправиться?
– В один из субъектов той страны, в которой мы находимся. Там у меня есть пара знакомых должников, которые смогут нас приютить. Точнее, помочь найти приют.
Все уяснили суть сказанного, поняв её как то, что необходимо покидать это злополучное место, в котором осталось место лишь печали и скорби. На губах Алехандро даже проскочила лёгкая улыбка, ставшая знамением того, что парень был рад отправиться навстречу свободному миру.
И только Эстебан знает, во многом догадывался, что их там ждёт. Какие ужасы «свободы» подстерегают людей на каждом шагу, но он понимает, для того что бы добиться успеха, необходимо пользоваться всеми преимуществами, которые даёт этот мир, вроде свободного передвижения и «льготы мигрантов». Командор готовился духом к выполнению той миссии, в которой поклялся двадцать лет назад.
Глава седьмая. Одержимость вещизмом
Спустя день. Территория Южной Диархии.
Как ни странно, но сегодня впервые за долгое время на этой земле выпал снег, покрывший город Микардо тонким слоем белой пелены, что стала тусклее в тени этого мрачного города. Лёгкий ветер так и продолжает дуть, кружа в воздухе мелкие снежинки, создавая прекрасный и неповторимый танец, который слегка предавал городу ощущение невинности и благополучия, что было страшной иллюзией.
Лютер шёл по городу, рассматривая кружащийся в воздухе балет снежинок, и это завораживало его сознание. В этом крае он ещё ни разу не видел снега, а посему ранее всё для него было более безликим и однотипным, несмотря на относительную пёстрость города.
Сегодня парень решил одеться немного теплее, а поэтому на нём красуется серая утеплённая куртка, отчасти напоминающая ветровку, чёрные джинсы, уходившие под невысокие сапоги. И вся эта одежда некогда была предоставлена Корпорацией, как «душевный подарок, несущий добрую волю Компании, направленный на благополучие студентов». И юноша не знал, что эта одежда была отобрана у тех, кто не смог уплатить свои долги Корпорации, и не был защищён ни государством, ни «субъектами гражданского права», оставшись один на один со своим кредитором, лишились всего, вплоть до домов. Такова была «милость» Компании, которая, ориентируясь на Закон «О должниках и мерах взыскивания», имела право забрать всё, так как «человек, чьё Право на пользование собственными средствами было ущемлено не возвратом долга, имеет Право забрать у должника имущество в соответствии с суммой задолженности, и восстановить своё священное Право».
Но парень этого не знал, и в чём-то это было хорошо, так как если юноша узнает, то совершенно точно вернёт эти вещи.
Лютер не спеша шёл в своё ВУЗ на занятия и рассматривал улицы города. Всё было так же и ничего не менялось. Так же могли шататься пьяные люди и всех донимать, и полиция не имела возможности их задержать, ибо, как было записано в Кодексе Потребления, разделе «Удовольствия и пища»: «человек имеет право на употребление алкоголя, тем самым реализуя собственное право на получение безграничного удовольствия, в достаточных количествах и все его действия в данном состоянии являются актом глубинного самовыражения». Полная ахинея со стороны человека, который жил лет триста тому назад, но абсолютная норма для жителей Либеральной Капиталистической Республики.
И порой десятки людей шатались в пьяном состоянии по городу, вытворяя самые немыслимые вещи, нередко приводившие к смерти. Но полиция была бессильна, ибо люди пользуются правом на удовольствие, а, как сказано в Конституции – «Право – священно и неоспоримо».
Но это был ещё не предел. Согласно Кодексу Потребления, разделу Удовольствие полового типа, «каждый, кто пожелает использовать своё священное Право на получение сексуального удовольствия, может реализовать его на местах, которые предусмотрены настоящим Кодексом». А таких мест было множество: лавочки, тротуары, залы кафе, кинотеатры, в общем – всё, кроме дорог и взлётных полос. И никто не смел остановить пакостное прелюбодеяние, что разворачивается на глазах людей, несмотря на то, что рядом могут быть дети, ибо люди «используют свои Права, а это не может преследоваться по закону или осуждаться». Именно «осуждаться», и если некий гражданин начнёт публично осуждать этот неприличный, с его стороны, акт сношения, то его могла задержать полиция, за то, что «гражданин подвергает публичному осуждению естественные права и Свободы других граждан», а это в свою очередь, как говорили сторонники Культа Конституции: «приведёт нас в эпоху тирании и духовного диктата, повергая саму суть свободы, а значит, любое осуждение прав и Свобод должно строго и жестоко пресекаться».