Страница 23 из 39
На второй этаж вела двух пролётная, деревянная лестница с красивыми резными балясинами. Вдоль длинного коридора располагались выкрашенные такой же зеленой краской четыре двери с табличками: «Зоотехник», «Агроном», «ПМК 24» и «Красный уголок». Первые две были абсолютно пустые – только голый деревянный пол. В «ПМК 24» стоял письменный стол, на котором лежали две толстые папки с завязками и написанными от руки названиями: «материалы за 1973 и 1974 годы», и совсем тоненькая за 75 год. В папках находились какие-то ведомости по зарплате, процентовки , отчеты, объяснительные записки. Не найдя ничего интересного Сидор зашел в Красный уголок. Там на стене висел портрет Ленина, сильно засиженный мухами. Посередине стоял такой же стол как в ПМК-24, с лежащей сверху подшивкой старых газет за1974 год. «Хотя бы газеты»,– удовлетворенно подумал Сидор, перебрасывая подшивку через плечо. Выйдя из дома, Сидор попытался закрыть замок на ключ, но тот сильно заржавел и не поддавался. Пришлось оставить, как было, повесить замок на дверную ручку.
Вернувшись, домой он положил добытое богатство на стол и первым делом пролистал «Историю нашего края». Сама история уместилась в несколько абзацев, остальное было заклеено иллюстрациями из недавнего прошлого. Вот синий трактор, похожий на Мишкин, пашущий поле. Вот разрушенная церковь 18 века в Сосновке. И конечно большой дом в Ети, еще с красным флагом на крыше. А дальше в основном фотографии природных пейзажей и растений. Просмотрев быстро фотографии Сидор, вернулся к описанию истории. И вот, что там было написано: «Здесь, в районе песчаного карьера пионеры когда-то обнаружили стоянку еще древнего человека – кости животных и угли от костра. Само название Еть предположительно могло произойти от старославянских племен, обитающих в этих местах, которые и могли так называться. Или от речки, которая протекала где-то за Березовкой, которая тоже давно высохла и точное название ее не сохранилось». – Так я и не понял, откуда произошло название? – сделав удивленное лицо, подумал Сидор, и продолжил читать дальше: « В 18 веке земли вокруг Ети купил богатый квасковский боярин Трефилов. Он за свои деньги пробил дорогу через лес к квасковскому тракту, и развернул здесь большое строительство. За три года, как было записано в церковной книге, были построены две кирпичные церкви в Сосновке и Березовке и большой барский дом в Ети. Второй этаж, которого, был достроен из бревен позже, при советской власти. Все материалы на строительство церкви доставляли из Квасквы», – Как за три года они могли это все привезти? По небу что ли? – недоуменно пожал плечами Сидор. Потом в истории наступал пробел, вплоть до 30-х годов двадцатого века: « Когда в Ети был организован колхоз «Прогресс», переименованный в начале 60-х годов в совхоз «Рассвет», специализирующийся на выращивании кукурузы». Все. Дальше шло описание деревьев, животных, птиц, пресмыкающихся, самыми распространенными среди которых был уж обыкновенный и сорока белобокая». – Как же они по такой плохой дороге ездили и ничего. Вон, даже, сколько навозили, на церкви и на дом? – отложив «Историю», еще раз удивился Сидор. – Что-то здесь не так. Надо будет Мишку расспросить. – В это время, из-за двери, заскулил прибежавший с улицы Кубик. Сидор встал, впустил его в дом, поставив на пол открытую банку консервов. На улице уже стемнело. Сидор зажег керосиновую лампу и, придвинув ее к подшивке с газетами, стал не спеша перелистывать, вчитываясь в отдельные заметки и рассматривая фотографии.
Жизнь в Ети теперь стала для него простой, размеренной и понятной. «Такой же, как во времена Евгения Онегина», – он постоянно возвращался к этому сравнению и все чаще находил в этом большое совпадений. Единственное, это вставать приходилось, ни свет, ни заря, чтобы незаметно, в темноте протопить на день печку. Потом они плотно завтракали с Кубиком, и Сидор ложился досыпать, выпустив собаку на улицу. Теперь Кубику кроме своих консервов доставалось со стола Сидора. Он все также ловил мышей под снегом, но как заметил Сидор, теперь не ел их, а поиграв, отпускал. Когда совсем рассветало, Сидор выходил на улицу, брал лопату и до обеда чистил дорожки. После обеда, они с Кубиком ложились поспать и уже перед вечером шли гулять по деревне. Возвращались затемно, ужинали. Кубик ложился в прохладных сенях и засыпал. А Сидор, прибавив для яркости фитиля в лампе, садился за свои газеты. Несмотря на достаточно внушительную подшивку газет, события, происходящие тогда в стране, очень сильно повторялись и выглядели просто, понятно и жизнерадостно. Рабочие, перевыполняя план, лили сталь, увеличивали с каждым годом выпуск тракторов и товаров народного потребления. Колхозники, не отставая, сеяли, доили, собирали урожай. Солдаты, повышая военную и политическую подготовку, осваивали новые виды вооружения. Дети собирали металлолом. Коммунисты и беспартийные одобряли политику партии и правительства. Все было так замечательно и радостно. Единственное, западные империалисты дико завидовали и похоже тихо готовились к ядерной войне. Из всех газетных материалов Сидор больше всего любил читать фельетоны на отдельных нерадивых граждан, статьи из мира животных, клуб путешественников и отгадывать кроссворды. И все равно, читать эти газеты, было более увлекательным и познавательным занятием, чем смотреть сериалы про ментов, по телику– как когда-то в подвальные ночлежки.
Мишка не появлялся уже вторую неделю. Иногда Сидор слышал в отдалении тарахтение трактора и, выйдя на крыльцо, видел, как тот ползет в направление не то Сосновки, не то Березовке таща за собой иногда прицеп загруженный дровами или сани с большой копной сена или соломы. Иногда, после снегопадов, он ездил с навешенным отвалом и чистил дорогу. Один раз, он медленно полз впереди похоронной процессии, идущей на кладбище, везя на открытом кузове гробик, оббитый красной материей. Но чаще он ездил просто, без прицепов и отвалов, наверное, перевозя кого-то из деревни в деревню или доставляя продукты из застрявшей где-то автолавки. «И вот не будь здесь Мишки со своим стареньким трактором, – подумал Сидор, глядя как тот ползет в в гору по снежной целине, – Который за пол-литра, а может и просто так не тянул бы на себе всю эту тяжелую деревенскую работу, наверное, уже не было ни Березовки, ни Сосновки. Но они были и еще долго останутся, потому, что там обязательно найдется вот такой Мишка, который это все не бросит. Про такого не напишут в газетах, потому, что он где-то пьяница и врун, и слово не держит. Но вот, что удивительно, уже и колхозов нет и колхозников передовых с рекордными надоями. Остались одни бабки да детки и редко кто из молодых. И Мишка, который так все еще и продолжая тащить на своем стареньком тракторе эти почти заброшенные русские деревни» – закончил пафосную мысль Сидор глядя на взобравшийся, на холм Мишкин трактор и приложив руку к голове, отдавал ему военный салют.
***
До Нового оставались считанные дни. Сидор решил навести порядок в доме в честь праздника. Он собрал из-под лавок и вынес в сарай все эти ведра, корзины, сапоги и валенки. И убираясь, нашел, забытую при первом приезде, недопитую бутылку Чиваса.
« Будет, чем отметить, – обрадовался Сидор и ставя бутылку в сени, в холодок. Пройдя мокрой метлой по полу, он выгреб два мешка мусора, от опилок до куриного навоза. « Да, похоже, Толик здесь ни разу не убирался, – подумал он, снимая веником черную паутину по углам. Еще, он отмыл окна, клеенку на столе и отчистил металлической щеткой, найденной в сарае, деревянный пол. Кубик испуганно поглядывал из сеней за работой Сидора, видно предчувствуя не понятные перемены, которые он не любил.
– Как будто сразу больше и светлее стало в два раза, – вслух сказал Сидор, оглядывая, сильно изменившийся вид комнаты. Потом они сходили с Кубиком в лес и срубили маленькую елочку. Кубик все время замирал в охотничьей стойке, поднимая голову и потягивая носом, когда чуял рядом какую-то живность. Но тут же прижимался поближе к Сидору, видно его охотничьи рефлексы были полностью удовлетворены ловлей мышей под снегом возле дома. Возвращаясь в деревню, Сидор зашел в большой дом, в классы, где он приметил при первом посещении старую гирлянду из фольги и еще, открыв ящик учительского стола, нашел там алюминиевые бигуди с резинками, привязанные к ним колечками.