Добровольно проклятые

Новая последовательность клацающих ударов прозвучала приглушенно, но уже вполне узнаваемо.

– Да ладно, – пробормотал Дементьев и потянулся за джинсами, поскольку разгуливать в трусах по дому малознакомой женщины считал неприличным.

Натягивая штаны, он попытался вспомнить, где может лежать смартфон, но выходило так, что он забыл его в машине. Это было очень некстати: похоже, в странном коттеджном поселке уличные фонари на ночь выключали. Электричество экономили, наверное. Или для большей атмосферности, а то одного кладбища по соседству могло оказаться недостаточно.

Пришлось брести по чужому дому в кромешной темноте. Звуки работы пишущей машинки становились все интенсивнее, как будто кто-то приноровился к нажиманию кнопок и теперь набирал текст быстрее. Когда Дементьев добрался до лестницы на второй этаж и осторожно ступил босой ногой на первую ступеньку, с заметным жужжанием сдвинулась в сторону каретка, как будто текст дошел до конца строки и перескочил на новую.

– Оля, это вы? – позвал Дементьев, чувствуя, как сердце в груди непроизвольно разгоняется.

Он не считал себя трусом, но всякая сверхъестественная чертовщина все еще пугала его своей непредсказуемостью. И необъяснимостью.

На его вопрос никто не ответил, только скорость печати еще немного возросла. Дементьев тоже непроизвольно ускорился, в считаные секунды добрался до второго этажа и дернул ручку двери маленькой комнаты, в которой оставил древнего печатного монстра.

Все звуки моментально стихли, а темная комната казалась пуста. С замирающим сердцем Дементьев шагнул к столу, нащупал провод настольной лампы и щелкнул выключателем. Тусклый свет залил комнату, помогая убедиться, что в ней никого нет.

Пишущая машинка стояла там же, где ее и оставили, и выглядела совершенно невинно. Каретка с валиком покоилась по центру, кажется, ровно в том же положении, что и была.

– Что за черт? – пробормотал Дементьев, присматриваясь к машинке.

Он был так поглощен ее изучением, что не услышал, как позади скрипнула дверь. А потому дернулся от неожиданности, когда за спиной прозвучал недовольный голос Ольги:

– Вы с ума сошли? Что вы тут устроили? По-вашему, это смешно?

Дементьев резко обернулся и почти лицом к лицу встретился с разгневанной хозяйкой дома. Та стояла у порога в ночной пижаме, зябко ежась, несмотря на теплую погоду, и щурясь от света лампы. Без косметики и со взъерошенными волосами она была мало похожа на Марину Вранову, какой Дементьев видел ее этим вечером, но у него все равно мелькнула в голове непрошеная мысль, что она дивно хороша.

– Я ничего не устраивал, – торопливо объяснил он. – А вы тоже слышали это? Как она печатала?

– Конечно, слышала, – огрызнулась Ольга, все еще недовольно глядя на него. – Так и думала, что найду здесь вас. Потому что больше печатать на ней некому.

– Еще раз вам говорю: я здесь ни при чем, – повторил Дементьев. – Я просто тоже услышал шум и решил посмотреть, что происходит. Думал, это вам не спится.

– Если бы мне не спалось, я бы взяла ноутбук и села работать…

Ольга явно собиралась сказать что-то еще, но осеклась, когда с первого этажа внезапно донесся крик, а потом раздались невнятные голоса и звуки пальбы. Дементьев заметно напрягся, а она только махнула рукой.

– Это телевизор. С ним что-то не так, он иногда включается ни с того ни с сего, если оставить в режиме готовности. Когда помню, я выключаю его полностью на ночь, но он уже три дня так не делал.

Она развернулась и побрела на первый этаж, не демонстрируя никакого страха, и Дементьев поторопился за ней, поскольку для него события выглядели гораздо менее объяснимыми.

Однако Ольга оказалась права: в гостиной действительно работал телевизор, который она выключила, не без труда найдя пульт. Однако верхний свет все равно включать не стала, предпочла ограничиться торшером в углу.

Как только экран телевизора погас, в доме снова воцарилась пронзительная, звенящая тишина. Ольга успела одной мимикой передать Дементьеву: мол, видишь, ничего неординарного не происходит, обычное дело.

Примерно такое выражение лица и застыло у нее, когда со второго этажа вновь раздалось клацанье пишущей машинки. И на этот раз кто-то невидимый и неосязаемый строчил на ней очень-очень быстро: никто не успел двинуться с места, а каретка уже дважды скользнула, переводя невидимую строчку.

Вслед за этим уже знакомый голос за окном в ужасе прокричал:

– Коля!

Глава 4

14 июля 2016 года, 21:55 (22:55 по Мск)

д. Хабрувка, Чешская Республика

В районе Брно их фургон развернулся и как будто поехал назад, но это ощущение быстро развеялось сменившимся пейзажем. А вскоре на горизонте замаячило и место назначения.

Хабрувка действительно оказалась крошечной деревней с такими узкими дорогами, что белоснежная мобильная лаборатория с прицепом с трудом на них помещалась и с еще большим трудом входила в повороты. К счастью, никакого встречного транспорта им не попалось, и они спокойно проехали через центр поселения, после чего свернули и добрались до противоположного его конца, где стоял дом погибшего парня.

Саша к этому времени переместилась к окну в зоне кухни, а потому успела заметить, что улицы и дворы Хабрувки абсолютно пусты, несмотря на не самый поздний для лета час. Еще вполне можно было гулять или жарить мясо на гриле, потягивая холодное пиво. По крайней мере, как-то так она представляла себе лето в деревне, потому что в ее семье в загородный дачный домик выезжали именно с такой целью. Но потом она решила, что люди, проживающие в деревне круглый год, могут вести себя как-то иначе.

Дом погибшего Иржи Кучеры стоял на отшибе, у самого леса. Вся деревня со всех сторон была окружена им, но именно этот дом стоял в опасной близости к растущим за ним деревьям, что тоже навевало определенные воспоминания с прошлых расследований. К дому прилагался внушительного размера участок, огороженный простеньким забором. Такой только обозначал границы, но никак не защищал их. Рядом раскинулся огромный пустырь, на котором они и решили припарковаться.

Узкая дорога, по которой они приехали, в этом месте делала резкий поворот, немного не доходя до дома Кучеры. Казалось, она и сюда тянулась неохотно, как будто недолюбливала хозяев крайнего в деревне двора. Даже антенна мобильной связи стояла к ней ближе.

Вооружившись имеющимися у них отчетами полиции, которые по обыкновению достал Карел, и их коротким пересказом на русском, который для своих коллег подготовил Войтех, пятеро исследователей необъяснимого столпились перед опечатанным домом, без труда попав на участок.

– Судя по фотографиям, жертву обнаружили почти у самого крыльца, – заметила Саша, становясь перед домом так, как должен был бы стоять Иржи Кучера в момент своей гибели. – Получается, он вышел из дома вечером или ночью по той или иной причине, и на него тут же напали.

– Это спорно, – возразил Войтех, державший в руках папку с полной версией документов на чешском. – В отчете полиции сказано, что ни следов борьбы, ни вообще каких-либо посторонних следов рядом с телом обнаружено не было.

– Хочешь сказать, он просто вышел из дома и умер? – усомнился Нев, изучавший взглядом землю. Как будто он мог сейчас найти на ней те самые следы, которые не обнаружила чешская полиция.

– Во многом это зависит от реальной причины смерти, – пожал плечами Войтех. – Если это что-то внутреннее, то могло быть и так. А если внешнее…

– Слушайте, а чего он вообще выперся-то сюда? – вклинился Ваня. В отличие от Нева он с тоской посматривал по сторонам. Хотя смотреть тут было решительно не на что. – Во сколько это все произошло?

– Точно неизвестно, – отозвался Войтех. – В тех отчетах, что у нас есть, время смерти указано очень приблизительно: между девятью вечера, когда подруга пана Кучеры ушла из его дома после очередной ссоры, и одиннадцатью утра, когда тело обнаружил отец этой женщины, решивший выяснить с Иржи отношения.