Добровольно проклятые

14 июля 2016 года, 22:30

Московская область

От дополнительного бокала вина они оба отказались, единогласно решив, что уже достаточно поздно, пора бы и честь знать. Дементьев вызвался помочь Ольге с тяжелой древней машинкой, донести ее до дома. Та не стала отказываться, решив, что лишний раз таскать тяжести ни к чему.

Уже выйдя вместе со своим добровольным помощником за калитку, Ольга вдруг остановилась и тревожно обернулась, прислушиваясь. Ей на мгновение показалось, что в тишине снова прозвучало несколько тренькающих звуков, собирающихся сложиться в мелодию, которую ей столь внезапно напомнила музыкальная шкатулка в доме немного навязчивой соседки-поклонницы. От этой мелодии у нее до сих пор мороз бежал по коже, хотя в ней не было ничего такого. Но столь странное совпадение ее писательский мозг уже пытался превратить в завязку нового сюжета. Интересно, может ли это быть той же шкатулкой? Или она просто такая же? А может быть, ей вовсе лишь показалось, что мелодии одинаковы, и они просто похожи? Надо было подойти и посмотреть поближе, послушать внимательнее…

Мысли крутились в голове, а вокруг стояла мертвая тишина. Куда более всеобъемлющая и угнетающая, чем тишина в поселке, где находится ее постоянный дом. Ни тренькающих звуков, ни шума проезжающих мимо машин, ни далеких разговоров, ни лая собак. Даже кладбищенские деревья сейчас не шуршали на ветру, поскольку никакого ветра и в помине не было.

– В чем дело? – спросил Дементьев, заметивший, что она замешкалась.

– Да нет, ничего. Я задумалась.

– А с вами это часто происходит, как я заметил, – бодро прокомментировал он, перехватывая тяжелый чемодан со своей раритетной ношей.

Ольга только пожала плечами, не желая развивать тему. Все это в ее жизни было уже сто раз говорено-переговорено. Да, она часто «уплывала» мыслями куда-то. Но она считала, что никому от этого не может быть плохо. Если только такая неприятность не происходила с ней, когда она находилась за рулем. Но обычно Ольга старалась такого не допускать.

Они вместе пересекли дорогу и вошли сначала в необустроенный двор, а потом и в дом. Тот был куда меньше коттеджа, в котором Ольга жила постоянно. И гораздо менее уютным, на ее взгляд. Но в качестве временного жилья для смены обстановки вполне подходил. Здесь было все необходимое: небольшая гостиная с диваном и стареньким телевизором, кухня с минимальным набором техники, маленький санузел с душевой кабиной да три комнаты наверху. Одна, правда, совсем маленькая, а третья – абсолютно пустая, в нее мебель то ли так и не завезли, то ли уже вывезли. Но Ольге вполне хватало и одной спальни. По-настоящему тосковала она здесь без двух вещей: посудомойки и духовки.

– Куда поставить? – спросил Дементьев, морщась так, словно груда ржавого металла пытается оторвать ему руку.

– Да просто на пол, я потом сама ее уберу.

– Не-а, не уберете, – уверенно возразил он. – Вы ее с места не сдвинете. Это вам не ультратонкий ноутбук.

Оценив, как тяжело он дышит и держит громоздкий чемодан, Ольга сочла за благо пристроить странную обновку сразу. Она показала ему маленькую комнату на втором этаже. Та явно затевалась как кабинет, в ней даже поставили старый и жутко неудобный письменный стол и офисное кресло с подломленным колесиком. Ольга проработала в нем ровно полчаса, когда заехала, а потом предпочла переместиться в кухню. Зато на пустом столе хватило бы места на пять пишущих машинок.

Дементьев водрузил чемодан на стол и зачем-то расчехлил спрятавшегося внутри монстра. Даже попробовал стукнуть по клавише. Та довольно туго подняла вверх хищную лапку с буквой, но до валика так и не добралась. Вероятно, требовался более уверенный удар.

– Просто огонь, – констатировал он. – Если она еще и сама печатает, как в вашей книге, то цены ей нет.

Ольга не сдержала улыбку. Она бы ни за что не призналась в этом вслух, но бывший следователь ей нравился. Она находила его… забавным. И симпатичным. Самое главное, что пока он ни одной чертой не был похож на ее бывшего мужа. Тот был светловолосым холеным красавчиком, очень придирчивым в выборе одежды и еды. Ему нравилось поражать и восхищать окружающих манерами, знаниями, чувством юмора. Ему нравилось нравиться всем. Она слишком поздно разглядела в этом болезненный нарциссизм.

Дементьев им определенно не страдал. У него были вполне себе хорошие манеры, он производил впечатление человека умного и образованного. Да и с чувством юмора у него все было в порядке. Но того самолюбования, которым страдал ее муж, Ольга в нем не видела. Он был обычным. Земным. Не герой одного из ее романов, определенно. Но как бы она ни пыталась продемонстрировать обратное, его общество было ей приятно.

Одно плохо: Ольгу пугали обстоятельства их знакомства. А еще смущала его нынешняя работа, но в этом она тоже ни за что не призналась бы вслух.

– Вообще-то в той книге машинка печатала не сама, – зачем-то объяснила Ольга. – Она лишь стала способом общения духа с миром живых. Он пытался предупреждать людей о грозящей им опасности, но те сначала не слушали, а потом считали, что проблема в машинке и от нее надо избавиться. А на самом деле зло притаилось в безобидной на вид… Впрочем, зачем я все рассказываю? Вы либо уже читали, либо это будет спойлер.

– Еще не успел, – признался Дементьев, поворачиваясь к ней. – Но теперь обязательно прочту, заинтриговали.

Она улыбнулась, стараясь выглядеть не слишком довольной.

– Спасибо, что помогли с ней. И за то, что подвезли.

– Да не за что. Может, в качестве благодарности вы меня приютите до утра? – невинно поинтересовался он.

В тесной комнатке горела только настольная лампа, за окном темнела непривычно тихая для горожан ночь, да и весь Ольгин коттедж пока еще оставался погружен в тревожную темноту и тишину, словно она сама вдруг оказалась в сюжете одного из своих романов. Но в глазах ее гостя не было загадочного мерцания, которое она обязательно приписала бы персонажу в аналогичной сцене, но зато не было в нем и пошлых двусмысленных намеков.

– Я выпил вина, – объяснил он, поскольку Ольга молчала, несколько ошарашенная такой наглостью. – Будет нехорошо садиться за руль.

– Я вас пить не заставляла, – машинально парировала она.

Как будто защищалась. Она всегда непроизвольно защищалась, когда кто-то пытался нарушить границы ее личного пространства. После всех этих лет давняя объективная необходимость превратилась в навязчивую идею.

– Ладно, я постелю вам в гостиной, – добавила Ольга неожиданно для самой себя.

«В конце концов, после двух бокалов вина действительно не стоит садиться за руль. Особенно в столь поздний час», – объяснила она самой себе.

15 июля 2016 года, 01:02

Диван в гостиной, на котором ему милостиво разрешили переночевать, прожил, судя по всему, длинную, непростую жизнь, а потому обладал двумя раздражающими качествами: скверным характером и повышенной бугристостью. По причине первого он наотрез отказался раздвигаться, и спать Дементьеву пришлось на узком основании, предназначенном для сидения. Оставалось порадоваться, что это был диван-книжка и раскладывался он именно по ширине, а не по длине.

Второе качество было куда менее приятным, потому что в одном месте диван оказался безбожно продавлен, а рядом с этой «впадиной» у него топорщилась пружина, которая болезненно упиралась в ребра. Как ни крутился, Дементьев никак не мог найти удобное положение, в котором можно было бы уснуть, поэтому он лишь балансировал на грани сна и реальности.

В противном случае он едва ли услышал бы тихое клацанье со второго этажа. Сначала ему показалось, что это часть сна, в который он все же время от времени проваливался, но потом вредная пружина снова больно надавила на ребра и пришлось просыпаться, чтобы перевернуться на другой бок. Тогда последовательность из трех клацающих ударов Дементьев услышал вполне отчетливо.

Он сел на диване, протер саднящие от усталости глаза, с трудом нащупал на полу часы, которые всегда снимал на ночь. Подсветил циферблат и выяснил, что уже миновал час ночи. Прислушался.