Страница 7 из 12
— Деда… — мальчик подёргал старика за рукав. — Деда, я её боюсь.
— Я страшная, я знаю, — сказала Ягмара. — Это просто от усталости.
Из шалаша, разметав закрывающий выход лапник, выбрался Фриян и с ним второй воин.
— Добра вам и мудрости, почтенный Фриян, — снова поздоровалась Ягмара. — Вы видели меня на последних Подружках, я подруга Сюмерге…
Фриян подошёл близко, наклонился. Он был более чем на голову выше Ягмары. Долго всматривался.
— Да… хорошо, что сказали… мог не узнать. Боги, как давно это было…
— Очень давно, — согласилась Ягмара. — Состоялась ли свадьба?
— Не успели, пришлось отложить… Но что вы тут делаете, во имя Мазды?
— Давайте переберёмся под крышу, я там всё расскажу. У вас больной, ему нужна помощь…
— У нас больной… — с горечью повторил Фриян. — У нас, дохтар ханум[5], целый край больных, и множество уже умерли… Мы принимаем ваше приглашение с благодарностью. Куда идти?
— Лучше ехать.
Ягмара свистнула, и через лепту мохнатые лошадки подбежали и остановились, фыркая и выдыхая пар.
— Сто лет не ездил на осликах, — сказал Фриян. — Надеюсь, они не такие упрямые, как длинноухие?
— Они умны и послушны… Я думаю, не стоит нагружать ваших лошадей, они слишком устали. Какое-то имущество можно оставить тут, всё равно в округе нет ни живых, ни мёртвых. Впрочем, это вы сами решайте.
— Нечего оставлять, — сказал Фриян. — Уже нечего…
Фриян проснулся от яростного сердцебиения. Он сел, сбрасывая с себя покрывало и не понимая, ни кто он, ни где он. Рядом с ним сидел большой рыжий кот и смотрел пристально. Поняв, что с человеком что-то не в порядке, он встал, сказал: «Норррм?» — и ушёл. Через лепту вернулся в сопровождении высокого костистого парня с длинными светлыми волосами и глазами странного цвета. Понемногу к Фрияну возвращалась память о прошлой ночи… да нет, какая там память: шёл сквозь заснеженный лес, ведя в поводу навьюченную лошадь, куда-то пришёл, упал… всё.
Что-то ещё тревожило Фрияна — и сквозь сон тревожило, и сейчас… паутина глубокого сна спадала, и он понял, что это звуки. Непонятные страшноватые звуки, негромкие, но пробирающие до костей.
— Доброго утра, господин поручный, — сказал парень (Ний, вспомнил Фриян его имя. Ний). — Старайтесь не обращать внимания. Это неприятно, но так надо.
— Что это? — спросил Фриян.
— Ягмара отпевает отца. Я вам потом всё расскажу. Омовение вон за той ширмой, могу помочь. Все уже поели, но я решил подождать вас.
Фриян встал в полный рост, ломая боль в ногах и спине, и осмотрелся. Кругом был зелёный луг, чуть в стороне — зелёный кустарник. Стояли плетёные из прутьев ширмы, а в отдалении — большой плетёный же шалаш, формой напоминающий кочевнический шатёр. За кустами, похоже, сидели или лежали его спутники — во всяком случае, оттуда доносилась негромкая и неразборчивая речь. Он посмотрел себе под ноги. Спал он на сшитых шкурах, брошенных на груду сухого мха…
— Где мы? — спросил Фриян, чувствуя неприятный холодок в груди.
— Убежище, — сказал Ний. — Ягмара его соорудила. Она волшебница, так что не беспокойтесь. Будьте как дома, отдыхайте. Просто сегодня её нельзя отвлекать — поэтому спрашивайте меня, если надо. Да, вашего врача она полечила, ему уже легче, будет жить. И если захотите ванну, то только скажите, это нетрудно. Вот одежды подсменной… увы.
— Немыслимо, — сказал Фриян. — Ладно, всё потом. Нужная яма?..
— Вот там, за ширмой. Там же и омовение.
Позже, сотворив молитву и испросив прощения за грязную одежду, Фриян заглянул к своим. Они расположились кружком, создав из мха, верхней одежды и бревёшек подобие становища. Первым делом Фриян поговорил с Атулом. Похоже, волшебница и впрямь сотворила чудо: краснота с его сломанной ноги сошла, и вообще он уже мог опираться на неё — правда, ещё с осторожностью. Все прочие пребывали в счастливом недоумении — и, кажется, не собирались из него выходить. Разве что старый колдун тревожно оглядывался и всё пожимал плечами, словно его кусала муха между лопаток. Внук спал, свернувшись калачиком, а сноха теребила платок, погружённая в мрачные думы о муже и остальных детях. Менелай, когда Фриян оборотился к нему, сделал попытку встать, но повалился, и Фриян, усмехнувшись, махнул ему рукой: сиди, мол. Сказал:
— Сегодня отдыхаем все. К вечеру я решу, что будем делать дальше. Менелай, запиши всё в подробностях — с того момента, как… ну, ты понимаешь. В общем, когда прервал записи.
— Сделаю, начальник, — сказал Менелай. — Я уже начал было, но чернила тогда ещё не оттаяли.
Врёшь, собака, хотел сказать Фриян, но просто махнул рукой и пошёл к ожидавшему его Нию.
Стол был прост, но обилен: немаленькая горка жареного мяса и к нему желтоватые округлые ломтики какого-то растения. В кувшине была ледяная вода.
— Хлеба мало, — как бы извиняясь, сказал Ний, — хлеб я только для Ягмары сделал да ещё мальчику ломоть дал. У вас с собой нет хотя бы горстки пшеницы?
— Должна быть, — сказал Фриян. — Велю найти. Да разве горстки хватит?
— Не сразу, конечно, — сказал Ний. — Но посева через два… Впрочем, не стану вас утомлять подробностями нашего бытия.
— Разумеется. Как гость я должен рассказывать первым…
— Вы поешьте сначала, — сказал Ний. — Рассказы успеют. Может быть, и Ягмара освободится от пения, придёт послушать. Ей это важнее.
— Всё-таки никак не могу понять… — пробормотал Фриян, накладывая себе мясо на оструганную дощечку.
— Вы не поверите, но я тоже, — сказал Ний — и потянулся за куском.
Какое-то время они ели молча.
— Думаю, мы лучше нарушим обычай, — сказал Ний. — Я расскажу вам о том, кто мы есть и как сюда попали. Вам будет проще…
Он налил себе воды и, отхлёбывая по глоточку, стал неторопливо излагать историю — начиная с того момента, когда Акболат поднял меч на злого бога Черномора, и как он сам оказался в Тикре с неснимаемым оручем Акболата на руке, но совершенно лишённый памяти, и как они с Ягмарой пошли по небесному следу, освободили Акболата — но, к несчастью, и Черномора, как они схватились с Черномором в битве где-то за пределами мира, как Ягмара одержала победу — и как потом нашли это необычное место, где течёт мёртвая вода, и что Ягмара пытается Акболата оживить… Ний, конечно, опускал многие подробности, Фриян это прекрасно понимал, но и то, что он слышал, рождало у него ощущение восторга и невероятия. Он сам некогда был короткое время знаком с Акболатом, но даже не думал, что этот, как ему казалось, никчёмный царевич в изгнании способен на такое. А ведь получалось, что именно Акболат поспособствовал восхождению на трон Додона, нынешнего царя, перед мудростью и рассудительностью которого Фриян преклонялся… Ний вёл рассказ спокойно, ровно — как будто речь шла о простых и обыденных вещах, и чувствовалось, что себя он считает лишь случайным свидетелем и посильным участником событий, которые вершились вокруг него.
Потом он поставил чашу рядом с дощечкой для еды.
— Ваша очередь, поручный, — сказа он.
— Да… очередь моя… — Фриян вдруг задумался. — Скорее всего, эта история переплетена с вашей, но я пока не понимаю, где и как… В конце лета из северных краёв стали поступать странные донесения о голоде и болезнях. Царь отрядил меня и несколько других поручных выяснить обстоятельства, потому что никаких оснований для голода не было — урожай удался, и даже прошлогодние запасы оставались до зимы самое меньшее. Однако мы двинулись в путь — в разные места. При мне была сотня воинов, двенадцать человек обозников, а также трое учёных мужей — с двумя из которых вы можете поговорить, они спаслись. Первые недели пути не вызвали у нас никакой тревоги, селяне были сыты и здоровы. Но за рекой Лисьмой[6] — знаете, где это? — (Ний кивнул.) — вдруг сплошь начались несжатые поля и брошенные деревни. Потом стали попадаться деревни с мёртвыми. Люди собирались где-то в одном месте и умирали…
5
Дословно «госпожа девочка» (перс.) — вежливое обращение старшего к младшей.
6
Река Ока