Екатерина Великая

Обратимся к некоторым, наиболее важным положениям «Поучений…», поскольку они созвучны с тем, что писала императрица Екатерина Великая в годы своей зрелости.

Владимир Мономах учил: «Диавол, враг наш, побеждается тремя добрыми делами: покаянием, слезами и милостынею». Немало свидетельств о величайшем милосердии государыни, о милостыни, которую она расточала нищим, пролитых слезах и скорбях, испытанных ею, о покаянии, обращённом к Богу.

Владимир Мономах наставлял: «Ради Бога, дети мои, не забывайте этих трёх дел; ведь они не тяжки: это не то, что отшельничество или иночество, или голод… Послушайте же меня и если не всё примете, то хоть половину. Просите Бога о прощении грехов со слезами, и не только в церкви делайте это, но и ложась в постель. Не забывайте ни одну ночь класть земные поклоны, если вы здоровы; если же занеможете, то хоть трижды поклонитесь… Хвалите Господа за всё, созданное Им; пусть Бог смягчит сердце ваше и проливайте слёзы о грехах своих, говоря, «как разбойника и блудницу, так и нас, грешных, помилуй…» Когда едете на коне, вместо того чтобы думать бессмыслицу, повторяйте про себя «Господи помилуй». Эта молитва лучше всех. Главное же не забывайте убогих, и по силе, как можете, кормите их…» А в Англии этих самых убогих, бродяг за один только год 70 тысяч повесили!

И императрица Екатерина Великая следовала примерам прошлого. Относительно воспитания она писала:

«Надо произвести способом воспитания, так сказать, новую породу, или новых отцов и матерей, которые бы детям так же прямые и основательные воспитания правила в сердце своём вселить могли, какие получили они сами, и от них бы дети передавали паки (снова) своим детям и так далее, следуя из рода в род».

Вполне логично после рассмотрения выдержек из поучений Владимира Мономаха своим детям коснуться поучений императрицы Екатерины Алексеевны, которые она составила для своих внуков:

«• Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора, отыскивайте истинное достоинство, хотя бы оно было на краю света; по большей части оно скромно и прячется в отдалении: добродетель не вызывается из толпы, она не отличается ни жадностью, ни желанием высказаться, о ней забывают.

• Никогда не окружайте себя льстецами, дайте почувствовать, что вам противны восхваления и уничижения. Оказывайте доверенность лишь тем людям, у которых хватит храбрости в случае надобности вам возражать и которые отдают предпочтение вашему доброму имени пред вашею милостью. Будьте мягки, человеколюбивы, доступны, сострадательны, ваше величие да не препятствует вам добродушно снисходить к малым людям и ставить себя в их положение так, чтобы эта доброта не умоляла ни вашей власти, ни их почтения; выслушивайте всё, что, хотя сколько-нибудь заслуживает внимания, пусть видят, что вы мыслите и чувствуете так, как вы должны мыслить и чувствовать; поступайте так, чтобы люди добрые вас любили, злые боялись и все уважали.

• Храните в себе великие душевные качества, которые составляют отличительную принадлежность человека честного, человека великого и героя; страшитесь всякого коварства; прикосновение со светом да не помрачает в вас античного вкуса к чести и добродетели. Недостойные принципы и лукавства не должны иметь доступа к вашему сердцу. Великие люди чужды двоедушия, они презирают связанные с этим низости.

• Молю Провидение утвердить эти немногие слова в моём сердце и в сердцах тех, которые прочтут после меня».

Интересно, что в конце своих «Поучений…» Владимир Мономах начертал: «Не судите меня, дети мои или иной, кто прочтёт эти слова. …Прочитав эту грамоту, постарайтесь творить всякие добрые дела. …Божия охрана лучше человеческой».

Судя по запискам, письмам, другим документам эпистолярного наследия Екатерины Великой, она достаточно хорошо знала Священное Писание, старалась следовать в жизни евангельским истинам. Обвинение в гордости задело её за живое, поэтому и вызвало такую бурную реакцию. «Гордость, – как учит Православная церковь, – идёт после самолюбия, которое предшествует всем страстям. Гордость ищет шумные слова, самовосхваления и хвалы от других».

Увы, все мы в годы детские, юношеские годы любим похвалу, иногда горделивы. Екатерина в «Записках…», как на исповеди, признавала в себе этот грех.

Обратимся к тому, что писала Екатерина:

«Я говорила себе: «Счастье и несчастие – в сердце и в душе каждого человека. Если ты переживаешь несчастие, становись выше его и сделай так, чтобы твоё счастие не зависело ни от какого события». С таким-то душевным складом я родилась, будучи при этом одарена очень большой чувствительностью и внешностью по меньшей мере очень интересною, которая без помощи искусственных средств и прикрас нравилась с первого взгляда; ум мой по природе был настолько примирительного свойства, что никто и никогда не мог пробыть со мною и четверти часа, чтобы не почувствовать себя в разговоре непринуждённым и не беседовать со мною так, как будто он уже давно со мною знаком.

По природе снисходительная, я без труда привлекала к себе доверие всех, имевших со мною дело, потому что всякий чувствовал, что побуждениями, которым я охотнее всего следовала, были самые строгие честность и добрая воля. Я осмелюсь утверждать относительно себя, если только мне будет позволено употребить это выражение, что я была честным и благородным рыцарем, с умом несравненно более мужским, нежели женским; но в то же время внешним образом я ничем не походила на мужчину; в соединении с мужским умом и характером во мне находили все приятные качества женщины, достойные любви; да простят мне это выражение, во имя искренности признания, к которому побуждает меня моё самолюбие, не прикрываясь ложной скромностью».

В этих строках, безусловно, сквозит гордыня. Но ведь «гордость ненавистна и Господу и людям, и преступна против обоих» (Сир., 10:7). Известна и такая истина: «Начало гордости – удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца ею» (Сир., 10:14).

Мы видим совсем другие мысли в эпистолярном наследии Екатерины, отражающие её миросозерцание в зрелом возрасте: «Россия велика сама по себе, и что я ни делаю, подобно капле, падающей в море». Гордыня побеждена. Свои немалые, признанные и современниками, и потомками заслуги Екатерина Великая сравнивает с каплей, падающей в море. Или: «Вы говорите, что, по отзывам безумцев, нет более Екатерины. Но если бы её и не было, Российская империя не переставала бы существовать и её, конечно, не разрушат ни Фальстаф (шведский король. – Н.Ш.), ни Фридрих-Вильгельм, ни даже в соединении с другом Абдул-Гамидом. У нас прибывают силы от самого времени».

Характерно и такое высказывание: «Ласкатели твердят земным владыкам, что народы для них сотворены; но Мы думаем, и за славу себе вменяем объявить, что Мы сотворены для нашего народа».

Дух самих выражений изменился с годами, с первого места на последнее ушло собственное «я», свойственное в молодости.

В зрелые годы Екатерина писала к своему постоянному корреспонденту доктору И.Г. Циммерману: «Мой век напрасно меня боялся, я никогда не хотела кого-нибудь пугать, а желала быть любимою, если того стою, а более ничего. Я всегда думала, что все клеветы на меня происходят оттого, что меня не понимают. Я знала много людей, кои были гораздо умнее меня, но никогда, ни против кого не имела злобы, никому не завидовала. Моё удовольствие и желание состояли в том, чтоб делать всех счастливыми, но как всякой хочет быть счастливым по своему понятию, то желание моё часто находило в том препятствия, и я того не понимала…»

А вот весьма характерный эпизод, относящийся к 1767 году. О нём повествуется в книге «Двор и замечательные люди в России во второй половине XVIII века». Автор писал: «В самом начале работ знаменитой Екатерининской Комиссии по составлению нового Уложения дворянство и купечество русские, движимые благодарностью к пекущейся о благе народном Монархине, положили поднести Ей титул великой, Премудрой и Матери Отечества, но Ею на сие сделан следующий отзыв: «Что касательно именования великой, Она предоставляет времени и потомству беспристрастно судить о Её делах; премудрой никак назвать себя не может, ибо один Бог премудр; относительно же проименования Матери Отечества отозвалась, что любить Богом порученных Ей подданных, Она почитает за долг звания своего, а быть любимою от них, есть всё Её желание».