Страница 8 из 16
До мая войска стояли в бездействии и теряли личный состав больными. На 22 мая в госпиталях в Риге и Митаве числились 4588 человек, при полках больных оставалось 5987[109]. В кирасирских полках на лошадях оставалась 1/3 личного состава. Кирасиры и драгуны сводились в «выборные» эскадроны.
Действовали лишь чугуевцы полковника Булацеля и донцы, поставленные на форпосты к прусской границе. Они вели разведку, а сведения доставляли ротмистру Романиусу в главную квартиру.
Противник
Традиционно в Восточной Пруссии квартировали полевых войск: 5 пехотных полков, 5 драгунских полков, 2 гусарских полка («черные» и «желтые»); гарнизонных войск – 3 пехотных полка.
К 1 апреля чугуевцы и донцы донесли, что прусские войска фельдмаршала Левальда главную квартиру имеют в Кенигсберге, и всего их до 40 тысяч. Генерал Каниц с 5 тысячами пехоты и тысячью драгун выдвинут к Тильзиту и Рагниту. От реки Шашупы и на юг стоят кавалерийские посты, у Рагнита – драгуны, у Сталупенена – гусары. Магазины прусские в Тильзите, Рагните, Инстербурге и Кенигсберге[110]. Ротмистр Романиус позже был награжден «за доставление через всю зиму о неприятельских обращениях известий, за храброе и добропорядочное предводительство, будучи в партиях легких войск»[111]. Этот опыт передачи казаков под командование офицеров-немцев был использован и дальше, до 1814 года включительно.
Однако более точные сведения о прусских войсках Апраксин получил из Коллегии иностранных дел. В материалах, переданных Апраксину, указывалось, что Левальд имеет 20 260 человек пехоты, 7614 кавалеристов, 400 артиллеристов при 64 орудиях и 6 рот милиции – 2314 человек. Были перечислены полки пехотные, драгунские и гусарские.
Последующий анализ показал, что сводка Коллегии, определяя количество пехотных полков, ошиблась всего на один, но не учла 4 гренадерских батальона. Количество кавалерии было определено верно. Кроме того, дипломатическая разведка дважды «переврала» имена шефов прусских полков, выдумала каких-то Биндербаке и Мангермана[112].
Итак, в Восточной Пруссии немцы имели: пехотные полки Каница, графа Дона, Левальда, Белова, Калнейна (по 2 батальона), Путкамера, Сидова и Мантейфеля (по 4 батальона); гренадерские батальоны Гора, Поленца, Лоссова и Манштейна; драгунские полки Голштейна, Платена, Финкенштейна, Платенберга (по 5 эскадронов), Шарлемера (10 эскадронов); гусарские полки Рюша и Малаховского (по 10 эскадронов)[113].
Валишевский отмечал, что войсками в Восточной Пруссии командовали «опытные офицеры, как Манштейн, Мантейфель и Дона, бесстрашный начальник авангарда; лихие кавалеристы Платен, Платенберг и Рюш, трансильванец, зажигавший своих черных гусар огнем своей венгерской или румынской крови»[114].
Главные силы фельдмаршал Левальд собрал у Инстербурга, два авангарда под командованием Каница и Рюша выдвинул к Тильзиту и Рагниту (и это совпадало с данными казаков). Эти авангарды состояли из 4 гренадерских батальонов и 22 эскадронов. Костяком кавалерии авангарда были черные гусары Рюша и часть желтых гусар Малаховского. Остальные 28 эскадронов расположились около Ангербурга, Гольдапа и Олецке. В Кенигсберге оставались 2 батальона полка Путкамера и милиция.
Левальд еще год назад, в июне 1756 года, получил от короля инструкции действовать оборонительно. Осознавая неравенство сил, он планировал отступать и принять бой на выгодной позиции. Он ждал, что сам король придет к нему на помощь. Но «поля сражений в Силезии, Богемии и Саксонии имели в глазах Фридриха несравненно высшее стратегическое значение»[115], и Фридрих ограничился присылкой своего адъютанта фон дер Гольца, талантливого молодого офицера, который давал Левальду хорошие советы, но из-за своей молодости в войсках Левальда авторитетом не пользовался.
Отношение к противнику, т. е. к русским, у прусского командования было пренебрежительным. Разведка доносила им, что русские пехотные полки хуже немецкой милиции, начальник русской артиллерии никогда не участвовал в сражениях, вся армия загромождена бесчисленным обозом, который отнимает возможность быстрых передвижений, в кавалерии из 6 кирасирских полков «только два заслуживали названия конницы; люди были не обучены, лошади никуда не годны; всякое передвижение сопровождалось расстройством в рядах и частыми падениями… Гусары были лучше, но не имели понятия о рекогносцировках и патрулях»[116]. Особо нас интересуют сведения прусской разведки о казаках, оценка этого рода конницы. «Храбрые калмыки, хотя и лихие наездники, были вооружены только луками и стрелами. Казацкий бригадир Краснощеков считался колдуном и славился, главным образом, своим искусством попадать при стрельбе в цель; его казаки могли бы составить хорошее войско для авангарда, но они не привыкли нести ночной службы и потому серьезной пользы оказать не могли»[117]. Интересно, откуда прусские шпионы взяли, что казаки не привыкли нести ночной службы?
В целом же предстояла борьба на межцивилизационном уровне. Вспомним «Илиаду», когда троянцы шли в бой с кликами, напоминавшими журавлиные, а храбрые ахейцы молча ждали их, сомкнувшись плечом к плечу, и в «Слове о полку Игореве» «бесовы дети кликом поля огородили, а храбрые русичи – червлеными щитами». В «Задонщине» выехавшие ночью меж лагерями противников русские воеводы услышали в татарском лагере шум, как на торжище или на стоительстве города, и обернулись к русскому лагерю, и была там великая тишина. И вот воспоминания пастора Теге, который наблюдал сражение при Цорндорфе из русского лагеря: «До нас долетал страшный бой прусских барабанов, но музыки еще не было слышно. Когда же пруссаки стали подходить ближе, то мы услышали звуки гобоев, игравших известный гимн: «Ich bin ja, Herr, in deiner Macht» («Господи, я во власти твоей»)… Пока неприятель приближался шумно и торжественно, русские стояли так неподвижно и тихо, что казалось, живой души не было между ними»[118].
И дальше еще будет:
Первый поход в Восточную Пруссию
Кампанию 1757 года опять же начали пруссаки. Они имели перед собой три театра военных действий – Франкоимперский (Западная Германия); главный (Богемия и Силезия) и Русский (Восточная Пруссия). Фридрих решил нанести удар на главном театре. В апреле пруссакии пятью колоннами вторглись в Богемию, соединились у Праги и нанесли здесь поражение австрийской армии Карла Лотарингского. Разбитые полки австрийской армии заперлись в городе. Фридрих осадил Прагу, но с частью сил продолжал бои против австрийских полевых войск.
Что касается восточнопрусского театра военных действий и русских войск, то на 1 мая они состояли из авангарда генерала Броуна (6 пехотных полков, полк кирасир, часть гусар и Чугуевский казачий полк – всего 15 тысяч) в Митаве; главных сил под командой самого Апраксина (12 пехотных полков, полк кирасир и часть «разнонародных команд» – всего 32 тысячи) около Риги и ряда частей, которые находились в движении на соединение с главной армией: от Динабурга к Вилькомиру двигался генерал Румянцев с кирасирами, 2 полками гусар и 7 сотнями казаков – всего 4 тысячи; от Дерпта к Риге шли 4 полка пехоты – всего 10 тысяч; из Пскова к Риге шли 3 полка пехоты – всего 7500; из Смоленска к Вильно направлялся с 2 тысячами казаков Краснощеков; из Стародуба к Вильно с 3 тысячами слободских казаков шел генерал Кастюрин; туда же с 2 тысячами калмыков торопились майоры Гак и Суворов. В Ревеле готовился к посадке на суда десантный отряд в 10 тысяч солдат.
109
Семилетняя война. Сборник документов… С. 149.
110
Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 187.
111
Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 215.
112
Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 190.
113
Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 190.
114
Валишевский К. Указ. соч. С. 457.
115
Валишевский К. Указ. соч. С. 457.
116
Валишевский К. Указ. соч. С. 461.
117
Валишевский К. Указ. соч. С. 461–462.
118
Ненахов Ю.Ю. Указ. соч. С. 795.