Страница 63 из 64
Алексея на бегу поддело под ноги, опрокинуло и подбросило; даже при его натренированности он едва не сломал шею - слишком уж неожиданным оказалось препятствие на пути: Он спиной пробороздил по острым камням и ногами поймал ствол дерева. Несколько секунд тело не желало слушаться. Наконец он - о-о-у!.. - приподнялся на локте. Вокруг стояли люди, ошарашенные еще более, чем он сам. Никто и не посмотрел на него: - Государь:- прошептал Алексей. Кесарь Светозар взглянул на него, узнавая, и кивнул. Потом разжал пересохшие губы. На них, совершенно белых, тут же проступили алые росинки. - Поздно, - сказал он. - Не успели: заблудились, ты представляешь?.. Под горкой, на вытоптанной перед мостом площадке, творилось что-то жуткое. Лев с лицом человека, снежно-белого цвета, и темная фигурка у него на спине с поднятыми руками. С полсотни Зверей, ни один из которых не походил на другого, окружили эту пару плотным кольцом, а по мосту все неслись и неслись другие, опаздывающие: Он перенапряженного, но пока еще сдерживаемого волшебства воздух, ставший не слишком прозрачным, студенисто подрагивал, и только тусклые радуги занимались и гасли. - Это же Отрада, - прошептал Алексей. Как будто не знал заранее, где и как увидит ее. Впрочем - да, не знал. Рассчитывал встретиться только со сфинксом. И у сфинкса - отбить: - А сейчас придет Каф, - горько сказал Светозар, - и на какое-то время вступит во владение всей этой сворой: - Не придет, - сказал Алексей. - Почему? Он все так выверил: - Он мертв. Уже или вот-вот: Алексея тронули за плечо. Это был Венедим. - И ты опоздал на этот раз: Алексей коротко кивнул. Оставалось лишь стоять и смотреть. Мост - опустел. Туман в пропасти поднялся и клубился теперь почти вровень с краями. Сфинкс, доселе лежавший, встал. Девушка на его спине выпрямилась. Руки ее были раскинуты в стороны - вверх - назад, лицо подставлено небу. Сфинкс шел мягким шагом. Перед ним - исчезали. Он двинулся по кругу, по расширяющейся спирали. Воздух не то чтобы мутнел - просто предметы начинали терять очертания. Потом черная клякса возникла в небе, вспухла, рассеялась. Сфинкс вновь вернулся в центр круга. Тусклые радуги заслоняли видимость: Неслышно появился Бог. Лицо его было в крови. - Что с тобой? - спросил Алексей. - Это не моя, - он брезгливо дернулся и провел ладонью по щеке, измазавшись еще сильнее. - Ох ты:- несколько невыносимо долгих мгновений Бог всматривался в происходящее внизу. - Ну же? - Успеем, - сказал Бог. - Снайпер уже где-то здесь: Алексей отпихнул его, вскочил на торчащий из склона камень. Но никакого снайпера, конечно, не было видно: - Харламов! - закричал он и замахал над головой Аникитом. - Хар-ламов!!! Валентина!!! Казалось - звуки даже не отрываются от губ:
Вот и всё. Она выдохнула и даже не стала набирать воздух. Ни к чему. Все было белым и пустым, как экран, когда фильм уже кончился. Наверное, она смотрела в себя. -: - сказала она мысленно запретное слово, и Белый Лев повторил его вслух, а за ним на все голоса повторили восторженные Звери, они знали, что вот сейчас скажут несколько слов, а потом начнется то, чего они ждали целую вечность: -: - сказала она второе слово.
Наверное, Харламов оказался слишком тяжел для этого мира: камень, на который он шагнул, вывернулся из земли и обрушился вниз, и Харламов рухнул следом, сломав деревце, за которое было схватился. Рефлексы не подкачали, и винтовку он спас, не дал ей даже коснуться земли, но ценой того, что сам эту землю как следует помял и потискал. Внизу он вскочил, отряхнулся и помчался обратно, теперь уже осторожнее выбирая опору для ног. Валентина - он видел ее краем глаза - вскрикнула и замахала рукой:
- Она слишком долго была в руках Кафа! - орал Бог, брызжа слюной. Она - его креатура! Алексей вырывался молча.
Четвертое слово произнесено. Пятое. Шестое: В центре белого поля возникло черное пятно без краев. Туманные звезды наполняли его:
Харламов запрыгнул на двухметровый гребень, одномоментно зафиксировав все, что охватил его ненормально быстрый и четкий взгляд. Мысли не успевали за зрительными образами. Он просто видел, не обдумывая и не анализируя при этом ничего из увиденного. Может быть, так, как он увидел мир сейчас, видят его люди, у которых один глаз близорукий, а другой - дальнозоркий. Все плыло и колыхалось, как в невиданный зной. И в то же время - сквозь мутную рябь - проступали простые и резкие силуэты фигур - именно силуэты, без глубины и теней. Он еще раз, медленно и последовательно - это заняло секунду или полторы - прошел взглядом по всему, что видит. Девушка, стоящая на спине льва. Его цель. Ему только что объяснили это: Он выпрямился, утвердил на грунте ноги и быстрым движением поднял винтовку.
Одиннадцатое слово. Двенадцатое.
Живана не могла сказать потом, почему она сделала именно это. Сделала. Но, как забывается сон при резком пробуждении, так и она - забыла: Просто именно это было правильно. Все остальное - нет. Когда погиб муж, когда их смело непонятной силой, когда появился седой, когда: когда: Бесполезно. Зияет яма. Но когда в полусотне шагов как бы выпрыгнула из-под земли на гребень серая расплывчатая фигура, ловкая, сильная и неуловимо быстрая, бросила к плечу странной формы оружие и навела его на кесаревну, Живана не размышляла ни мгновения: она одним множественным движением развернулась, подняла лук, положила на тетиву стрелу, натянула - и отпустила в полет. Раздался почему-то почти детский крик:
Всё черно. Сиреневые звезды кружатся: -:- четырнадцатое слово. Произнесено про себя. Лев - повторяет вслух. За ним - за ней - все остальные преклоненные Звери. До дрожи замершие в ожидании неизмеримого наслаждения.
Харламов так и не понял, наверное, что произошло. Стрела вонзилась сбоку под правое приподнятое плечо, пробила средостение и широким наконечником остановилась внутри сердца. Дыхание пропало вмиг, и тут же пеленой заволокло все кругом. Черное небо с вихрем звезд открылось ему: Рука уже сама, без команды сознания, нажала на спуск, но пуля ушла в камни. Он слышал, как кричит Валя. Почему она кричит?..
Лев первым рухнул на бок, и остальные Звери падали, если стояли, или просто становились мягкими и бесформенными, если лежали - но Отрада этого уже не чувствовала. Она всплывала из глубины к мерцающей солнечными бликами поверхности, страх гнал ее, а свет манил с неистовой силой: и тут кто-то страшный повис на ее плечах и потянул вниз, вниз, вниз, в темную зловонную пучину, и уже не было сил сдерживать дыхание, и она глотнула эту тьму: