Страница 17 из 19
– На машину залез. Там какое-то техническое отверстие было в потолке, – тихо ответил Игорь. – Через него сигнал пробивался.
Теперь, когда Горох, с огромным трудом вызванный через диспетчерскую неотложки, наконец-то их нашел и взял на себя заботы о Джоне, его машине (положа руку на сердце, и о его нахлебнике тоже), Игорю непреодолимо хотелось закрыть глаза и отключиться.
– Ловко. Уважаю. Женька очнется, еще спасибо тебе скажет.
– Он уже говорил.
– Значит, снова скажет, он не жадный. Ты мне скажи, как вы умудрились вообще?
– Хочешь подробностей – спрашивай у него. С моей точки зрения все выглядело так: у нас кончились сардельки, мы поехали в магазин, на Джона напали какие-то отморозки, я подъехал на «Истане» и посеял среди них ужас, мы с Джоном стали удирать – они за нами. В результате оказались в этом тоннеле, и тут Джону совсем сплохело. Я его перевязал и стал искать тебя. Это если вкратце.
– Да, дела… Вы часом не родственники?
– А что? – вяло переспросил Игорь, пытаясь вспомнить, говорил ли он раньше Гороху на эту тему что-то определенное.
– Похожи больно. Как вляпаетесь, так хоть стой, хоть падай. Кстати сказать, повязка на отличку. Будь ты медиком, тебе бы за нее руки поотрывать, конечно. Впрочем, не факт, что Джон этого не сделал бы, случись ему отклеивать твое произведение от своей шеи. Но идея, надо отдать должное, верная. Сейчас на воздух выберемся, я хоть посмотрю, что тут может сделать профессиональная медицина.
Игорь кивнул.
Горох, часть лица которого он наблюдал в зеркало заднего вида, выглядел так себе, но до Джона ему было все-таки далеко. Игорь, придерживавший раненого маршрутчика, чтобы тот для полного счастья еще и не свалился, начинал подозревать, что он далеко не все повреждения заметил.
– Гена, ты правильно сказал, что я не медик. Я совсем даже не медик, я менеджер. Ну, то есть по сути человек без профессии, – сказал Игорь. – Короче говоря, мне кажется, что у него не только шея пострадала.
– Боюсь, что так, – мрачно согласился Горох. – Но ты не переживай, хватит уже и того, что я чуть с ума не сошел от беспокойства. Сейчас выедем на свет божий и все посмотрим. У меня бригада здесь, если что, сразу и госпитализацию оформим… бля, Игореха, вот скажи мне хоть ты, как вы здесь проехали?
Игорь взглянул вперед, насколько это представлялось возможным с его места.
Впереди была лестница ступеней в пятнадцать, а то и двадцать.
– На адреналине, я полагаю.
– А обратно как собирались? На галоперидоле?
– Джон не говорил. Может быть, существует другой выезд?
– Если и так, то я о нем не знаю, – вздохнул Горох. – Ну, то есть попытаться, конечно, можно. Если что, уазиком нашим дернем.
Игорь с сомнением посмотрел сначала на врача, потом – на Джона, который – или ему так показалось – стал чувствовать себя значительно хуже.
– А ему это не повредит? – осторожно спросил он.
– Не учи отца ебаться, – ответил Горох. – Лучше посиди тут с Женей, а я за носилками пошел. И за фельдшером. Если я правильно понял устройство этих катакомб, до выхода уже близко.
…Танька стояла у дивана, сложив руки на груди. Молчала. Игорь отошел, чтоб не мешать, и теперь бродил вокруг неприбранного стола и печки, изображая крайнюю занятость. Горох сидел на табуретке, держа капельницу в высоко поднятой руке.
– Танюх, подсоби, рука совсем затекла, – попросил он.
Если Игорь посчитал верно, это был уже третий пакет. Танька взяла его, подняла повыше.
– Даже повесить не на что, – вздохнул Горох. – Ладно, все равно крайний.
– Пиздец, – наконец, сообщила Танька.
Это было первое, что она сказала с тех пор, как минут двадцать назад пригнала Гороху зеленую «Истану» и обнаружила на диване бледного, едва живого с виду Джона, который все еще находился без сознания.
– Не то слово, – согласился Гена. – Три ребра, ключица, ножевое… сходили, блядь, за сардельками.
Игорь уставился в грязную кастрюлю. Ему было стыдно. Первопричиной всего этого выступил именно он. И то, что потом спас Джона, никакого значения не имело. Теперь, когда раненый попал в заботливые руки Гороха и Таньки, Игорь даже подойти к дивану боялся.
На улице тоскливо выл запертый в гараже Кузьма.
– В пять утра – за сардельками? – удивилась Танька и вперила Игорю прямо в душу немигающий взгляд фиалково-синих глаз.
Игорь сделал жалостливое лицо. Девушка кивнула и мрачно улыбнулась.
– Два куска идиота, – только и сказала она. – Ладно, что делать-то будем?
– А что тут теперь сделаешь? – насупился Горох.
– Ну, кое-кто на линию собирался, – напомнила Танька. – Попросил даже машину ему сюда подогнать. А теперь, я так понимаю, планирует слиться под благовидным предлогом.
– А за этим оболтусом кто смотреть будет? – взмолился Гена.
Гороху явно не хотелось на линию.
Игорь его прекрасно понимал. Их с Джоном стараниями бедный маршрутчик сначала отдежурил сутки на «Скорой», потом бегал, разыскивая их в катакомбах сдохшего в зародыше метростроя, потом таскал на себе Джона, и, наконец, при помощи уазика-буханки, фельдшера и Игоря, сидевшего за рулем и по команде давившего на газ, поднимал по лестнице белую «Истану». А затем лопатой загонял под замок Кузьму, снова нес на руках Джона, устраивал его на диване и вот уже час, как приводил в чувство.
Видок после всего этого у Гороха был неважнецкий.
Вместо своих возможных сорока с хвостиком он смотрелся на все шестьдесят: сгорбленный, по-старчески хрупкий, с темными ореолами вокруг глаз. Только руки действовали точно и быстро, ставили в вену катетер и меняли капельницы.
Игорю подумалось, что Гена с Джоном, очевидно, состоят в довольно близком родстве, раз Горох так переживает. Впрочем, он и сам, зная Женю меньше недели, уже места себе не находил.
– Я бы и посмотрела, – неожиданно мягко предложила Танька.
Горох вдруг обернулся, взглянул сперва на нее, потом на Игоря, и жестко сказал:
– Без сопливых обойдемся. Тебе делать, что ли, больше нечего? Если нечего – так езжай домой, спи. Тут есть, кому посмотреть.
– Этому что ли? – в голосе девушки Игорю послышался рык обороняющей убитого буйвола пантеры.
– Слушай, Танюх, при всем моем уважении, у тебя была возможность смотреть за Женей. Ты ей не воспользовалась, и свой выбор сделала давно. Так что теперь извини-подвинься, – припечатал Горох. – На линию я поеду, а Игорь присмотрит и, если что, наберет меня. Договорились?
– Да пошел ты! – Танька бросила капельницу и выскочила в сени.
Горох молча кивнул Игорю на прозрачный пластиковый пакет, упавший на одеяло. Игорь замешкался.
– Ну, чего уши развесил, принимай эстафету! – прикрикнул Гена. – Зря, что ли, я тебя ответственным назначил?!
Игорь шагнул вперед, взял пакет и поднял на вытянутой руке.
С улицы послышался рев мотора.
– Линия, по ходу, отменяется, – усмехнулся Горох.
– Она всегда такая? – осторожно уточнил Игорь.
– Психованная? Да, пожалуй. Ну, и у нее свои причины имеются.
– Да я уже заметил.
– Я тогда сразу знал, что добра из этого не выйдет. Говорил – обоим, но кто б меня слушал. Я же злой ворчливый Горох, который спит и видит, как бы кого-нибудь отравить… Одним словом, учти, Игореха, нет худшего врага, чем бывшая баба.
– Под этим я подпишусь, можно даже кровью, – охотно согласился Игорь.
Хотя, пожалуй, покривил душой.
Все эти дни он едва ли раз вспомнил о Наде. И то, когда рассказывал Джону про то, как вылетел с работы.
– Не надо кровью, – попросил Горох. – Устал я вас хоронить.
Тем, что хотел сказать, Игорь подавился.
Повисло молчание – тяжелое и стылое, как воздух в нетопленной избе.
Закончилось оно вместе с жидкостью в капельнице. Горох извлек катетер, отобрал у Игоря опустевшую систему, посчитал пульс Джону, а затем на негнущихся ногах побрел к печи.
Встретил по дороге табуретку – сел, а встать не смог.