Страница 8 из 11
Пытают ли политических? Везде, где мне пришлось побывать, даже на пересылках, ко мне было особое отношение. Поскольку я был «точкованый» (то есть на особом внимании), а в личном деле имелось столько-то полос, встречали меня, как лицо, представляющего большую опасность. Опасность заключалась в том, что к моей персоне постоянно приковано внимание СМИ, в том числе иностранных. Поэтому мусора на скандалы не нарывались – ногами не пинали, голодом не морили, даже разговаривали «на будьте любезны». Да, режим мне назначали, как говорится, «с усилением» – письма часто не пропускали вообще, содержали в полной изоляции, шмонали с пристрастием, но бить не били. Смысла не было. Мне устраивали персональный адок, используя штатный набор «средств усиления» и нехардкорных издевательств. Свыше 90 % срока я провел «под крышей» по СУСам, ШИЗО и ПКТ.
Не всем так везет, конечно. Политзэку Ильдару Дадину, когда он приехал в карельскую «семерку», устроили «приемку» в общем порядке. Он «забыковал» – получил месяц пыточного «освенцима». Описанные им пытки – это по зэковской шкале далеко не самые изощренные издевательства. Когда просто бьют, часто без повода и цели, просто для проформы – это называют «взбадриванием». Более жестокие истязания, когда арестанта ломают, принуждают к подчинению, именуются «крепиловом», порой «крепят» до получения серьезных травм и даже инвалидности, но цели таковой не ставится. Пытки по высшей категории именуются «убийством», или «убиваловом». Когда кто-то говорит, что «там не бьют, там сразу убивают», это не означает лишение жизни, но подразумевает, что целью насилия является сознательное причинение тяжкого вреда здоровью. «Убивают» с образцово-показательной жестокостью чаще всего для того, чтобы нагнать страху на зэков. Одного методично превращают в отбивную – другие парализованы ужасом.
Институционально в РФ нет средств защиты осужденных от пыток, любой зэк абсолютно бесправен. Формально у него, конечно, есть право обратиться в суд или в прокуратуру, но все это в 99 % случаев совершенно бессмысленно и только провоцирует новые репрессии со стороны администрации. 1 % примеров эффективной борьбы с системой объясняется вниманием со стороны СМИ. Когда сор удается вынести из избы, ФСИНовская система столь же жестоко и равнодушно пускает под пресс своих бывших «образцовых сотрудников». Образцовыми они были, пока все шито-крыто. Но, если «спалились», значит, должны быть наказаны, чтоб другие, видя этот пример, работали осторожнее. Станут ли меньше пытать зэков после скандала в Ярославле? Нет, конечно. Но видеорегистраторы станут, конечно, снимать перед экзекуцией. Да и вообще, пытки – это чаще всего работа штатных «активистов», а не мусоров.
Что касается садистов ФСИН, то они порой с пытками сильно перебарщивают, вкладывают в них, что называется, душу. Тут дело, я считаю, в деформации психики мусоров. Россиянцы в большинстве своем не любят свою работу, для них она – тяжкая обязанность. Но вертухаи в массе своей ее люто ненавидят, причем часто даже не скрывают отвращения к тому факту, что половина их жизни проходит в тюрьме. Человек, который постоянно существует в атмосфере насилия, страха и ненависти, рано или поздно морально ломается, расчеловечивается. Ко всему прочему, работать в застенки стремится довольно специфический контингент с изначально больной психикой. Например, часто встречаются мусора-извращенцы, которым доставляет истинное наслаждение заглядывать в трусы зэкам или щупать их во время шмона в окологенитальных местах. Где они на воле могут удовлетворить эти свои извращенческие потребности? А тут им за это еще и деньги платят.
Очень высок среди носителей серой формы и процент откровенных маньяков, которых влечет возможность безнаказанно издеваться над людьми. Причем берут на службу во ФСИН всякие отбросы. Например, из полиции какого-нибудь ублюдка-залетчика попросят уволиться «по-хорошему» – он через неделю уже минюстовские эмблемки на воротник пришпиливает.
Да, есть зоны, в которых пыточная практика не имеет широкого распространения, но не могу сказать, что это есть какое-то качественное достижение. Имеются так называемые «режимные» лагеря – это что-то вроде воинских частей, где процветает не «дедовщина», а «уставщина» – зэки их боятся немногим меньше, чем «красных» мясорубок. Разница между ними в том, что в первых предпочтение отдается моральному насилию, во вторых – физическому. Но уголовно-исполнительная система в РФ в целом абсолютно садистская, бесчеловечная. ФСИН не перевоспитывает преступников, а лишь доводит их до высшей степени озверения. Потому уровень рецидива в РФ – 50 %.
Можно ли реформировать эту систему? Нет, это принципиально невозможно. Ее можно только уничтожить и заменить чем-то другим после краха фашизма в России.
Почему Россия любит Путина
Вековая судьба
Многие искренне удивляются: почему такой «хороший», «высокодуховный» и «патриотичный» русский «народ» всегда имеет во главе либо эффективных, но кровавых тиранов, либо гуманных, но ничтожных слизней. Почему эта популяция неспособна генерировать ни адекватную верхушку, ни устойчивую модель государственности (она кардинально трансформируется при каждом новом вожде)? Ответ прост: ваша элитка есть проекция коллективного бессознательного биомассы. Путин – это нутро среднестатистического русского.
Власть в РФ в руках у мафии – это элитка на текущий момент, ждать от нее успехов в цивилизационном строительстве совершенно бессмысленно, мафия под другое заточена. Но, если русскоязычная популяция обладает хоть минимальной жизнеспособностью как социальный организм, она должна иметь иммунную систему, вырабатывающую антитела, то есть контрэлиту. Я не имею в виду сейчас лишь политическую оппозицию, я говорю об альтернативной элите в самом широком смысле слова. Где контрэлита культурная, научная, идеологическая, духовная, экономическая, медийная – неужели и тут проклятый Запад, который у идиотов всегда во всем виноват, не дает ей появиться и давит на корню?
К сожалению (хотя, может, и к счастью), россиянская популяция настолько уже сгнила умственно и морально, что ни к какой осмысленной социальной деятельности она не способна не только как общественный организм, но даже в лице отдельных индивидов. Нет, талантливые, трудолюбивые, умные, предприимчивые, творчески смелые и морально здоровые личности, конечно, есть, но среда их отторгает. Где-то там, за бугром, они и высокотехнологичные индустриальные проекты реализуют, и нобелевские премии за великие научные открытия получают. Но не здесь, потому что здесь их подавляет серая масса. Если ты – личность, тебе придется преодолевать сопротивление социальной среды, где доминируют дикие стадные инстинкты, где быдло органически ненавидит любого, кто вольно или невольно выделяется из толпы.
Поэтому контрэлита дохнет в зародыше, как одинокий сперматозоид в агрессивно-кислотной среде. Поэтому и не происходит зачатия ничего светлого, актуального и перспективного. Можно, конечно, все силы потратить на преодоление среды, то есть на выживание. Можно даже успешно выжить. Но какой смысл в факте геройского биологического выживания, если свою социальную функцию ты, как потенциальный представитель контрэлиты, не реализовал? Более того, логика выживания беспощадна, она диктует: хочешь выжить – сиди тихо, не высовывайся, мимикрируй под среду, не геройствуй, а выживай, жди условий, при которых ты можешь реализовать свою прогрессивную социальную роль. Что толку с того, что ты сейчас попрешь против всех – толпа порвет тебя, Данко, сраного, и твое вырванное сердце никому путь не осветит, а будет скормлено конвойным собакам.
Описанное выше – системные условия. Если системных условий для появления контрэлиты нет, она не появится. С этим можно соглашаться, можно спорить, но реальность от этого не меняется. Контрэлита в РФ находится в латентном состоянии, то есть по факту ее нет. Как только возникнут условия, при которых контрэлита окажется востребована, она проявит себя. Не факт, что успешно, но как-то проявит. Но ежели нет условий – даже не надейтесь.