Страница 31 из 42
Или для начинающих.
Каневски показалось, что черный силуэт девушки вдруг вспыхнул на мгновение ярким синим светом, словно кто-то вырезал ее фигуру из этого мира, а сам посветил вместо нее сметающим все лучом мирового пламени. Или… Или она стала окном в эту реальность из другой, неизмеримо более страшной.
Грохот пришел уже позже. Непонятно, что это было, да и не в его силах, смешного вечного неудачника, чудом заполучившего в руки умение создавать призраков, понимать законы вселенской механики.
Тянувшаяся к лицу Агаты мертвенно-белая рука Лизы с острыми когтями, начала плавиться в этой вспышке синего как воск, оплывая и капая на землю. За рукой пришел черед остального тела, а рядом с женой, не оставив ее даже за порогом, так же оплывал Антон Рец. Человек, всей причиной несчастий которого было всего лишь случайное владение тем, чего он не понимал.
Капли от обеих фигур не долетали до земли — они таяли, растворялись в наполненном грохотом и вонью воздухе, исчезали, как предстояло исчезнуть и их душам. В небытие. Никто и никогда больше не сможет вызвать их, потревожить посмертный покой двух хороших в сущности жителей Римаута.
— Чертова псина! — хрипло закричал Лири. Из кустов под ноги обессилено взиравшей на повелителя мертвых Агате выкатился клубок из человека и собаки. Никто не знает, как специальный агент смог продержаться хотя бы это время схватки, но силы его были на исходе: обе руки изгрызены до костей, на шее — глубокая рваная рана. При любом движении от Лири во все стороны летели кровавые дорожки капель, оставаясь на земле, на машине, на кожаном наряде Агаты.
Каневски снова захохотал. В его смехе не было не только веселья — вообще мало чего человеческого. Так могла бы смеяться каменная горгулья, если бы господь или его вечный оппонент дали ей голос.
— Сожри его, песик! Отдай мне ключ, ведьма!
Агата пнула призрак собаки, злобно оскалившийся в последний момент уже на нее. Лири с земли успел увидеть только одно — из тупого носка сапога на высокой подошве словно выскочило длинное черное лезвие, мгновенно разрубив проклятую псину пополам. Выскочило и исчезло. Агент не мог потом поклясться, было оно на самом деле или нет.
С громким хлопком призрак Уми исчез, покинув эти неприятные места и навсегда отправившись в страну вечной охоты.
В конце концов сам пес был ни в чем не виноват.
У агента хватило сил только на то, чтобы пачкая кровью землю и брусчатку мостовой откатиться в сторону. После этого он мало что помнил, но движение Лири спасло ему жизнь, потому что следующим, кто вступил в бой с уставшей, но не сдавшейся Агатой, был комиссар Брон.
То ли это было свойство всех призраков — а они, согласитесь, пока мало изучены, — то ли прямой приказ управлявшего ими Каневски, но комиссар напал так, как умел при жизни. Он не стал пытаться душить Агату, более того — вообще не приближался к машине. Просто достал из кобуры на поясе, перетягивавшем его по-прежнему толстое пузо, пистолет — туманный, сотканный из того же неведомого вещества, что и тела самих духов. Сжал рукоятку обеими руками и начал стрелять.
В силу неведомых причуд этого пространства, выстрелы были громкими, словно бухала корабельная пушка над глобургским заливом в праздники. И такими же далекими, доносившимися словно с расстояния в сотни метров.
Бумм!
Над плечом Агаты пролетел яркий сиреневый росчерк, ударившись за спиной в борт машины. Впервые за всю схватку девушка услышала, как в «аутлендере» вскрикнула Мария.
— Мама, вылезай! На землю! — закричала Агата, но было поздно.
Бумм! Бумм!!!
Второй выстрел из серии показался ей громче. Фиолетовые молнии прочертили пространство, одна едва не угодила девушке в руку, вторая обожгла щеку, но обе попали прежде всего в машину. Послышалось шипение воздуха из пробитой шины. Потом снова — вскрик матери, уже не испуганный, а полный боли. Протяжный, как крики чаек над тем же заливом, возле которого выросла Агата.
Бумм!
От этого выстрела она увернулась. Даже не оглядываясь, по звону разбитого стекла, ясно, что автомобилю конец. А в нем, внутри, раненая Мария.
Агата попыталась вновь представить себя окном для неведомой силы, но ничего не вышло. Она слишком устала. Даже чувствуя пульсацию мощи за спиной, напор этого чудесного и страшного ветра, она не могла впустить его в этот мир. Ни на мгновение. А в рукопашной схватке, как бы она ни стала быстра теперь, с призраками ей не справиться.
Бумм!
На глазах у нее, впервые не только за эту бесконечную ночь, но и за несколько лет жизни, выступили слезы. Мать в машине перестала кричать и теперь сипло хрипела, словно хотела, но не могла вздохнуть.
Бумм! Бумм! Бумм!
Строенный выстрел. Она снова успела увернуться от всех пуль, но вечно так продолжаться не могло.
Вдохновленный примером своего — пусть и мертвого — наставника, Каневски тоже полез в кобуру. К счастью, его движения кажутся замедленными, словно местный повелитель духов пытается достать пистолет глубоко под водой, но дальше он тоже станет опасен.
Ветер… Где ты, мой ветер силы?..
«Девочка, ты меня огорчаешь…»
Наставница?! Впервые за многие годы — не вслух и не буквами на экране?
За спиной Агаты что-то громко хрустнуло. Наверное, опять что-то в изуродованной выстрелами машине, но девушке почему-то ярко представилось то самое окно, которым она пыталась стать. И сейчас не просто вынесло стекло, нет — ураганный порыв выломал вообще всю раму, вместе с петлями, с куском стены и ударил сквозь Агату, наружу.
Бумм… Бум!
Выстрел комиссара будто отразился от внезапно возникшей на пути призрачной пули стены, не исчез, а ударил назад, в меткого, но мертвого полицейского. Фиолетовая молния остановилась на полдороги к Агате, загорелась яркой звездой и, сменив цвет на жгуче-синий, вернулась к стрелку. На месте призрака комиссара расцвел яркий цветок, затмевая даже полыхавший рядом факел Маркаса. Расцвел, распустился листьями-линиями света и погас, унеся с собой еще одного врага.
Каневски только-только вытянул из кобуры рукоятку своего блестящего пистолета, пока на него можно было не обращать внимания.
Потоки силы били сквозь Агату. Она даже могла различать их… вкус, смысл, принадлежность к какой-либо стихии.
Огненный Маркас перепрыгнул ворота, будто гигантский пылающий мячик, и устремился к ней. Растопырил руки-ветки, горящие неугасимым пламенем. Если успеет обнять, это конец. От жара скрипела кожа костюма, начали тлеть кончики волос. Агата мучительно медленно перебирала свои новые умения, не зная, что могло бы быть страшно этому жуткому существу. Призраку, убившему ее отца.
Наконец, когда Маркас оскалился через огонь уже в шаге от нее, Агата решилась. Она раскинула руки, будто тоже собралась обнять его, и стала… зеркалом. От этого даже у вытащившего пистолет Каневски отвисла челюсть — перед ним встретились два пылающих крестами факела. И огонь победил огонь — у силы, глядящей сквозь Агату на этот мир, было больше прав на существование.
Выше температура.
Сильнее злость.
Выжженный изнутри и снаружи призрак вспыхнул особенно ярко и погас, расплываясь в воздухе хлопьями пепла, разлетаясь мелкими частицами золы в стороны.
Поднявшийся после пламени ветер сдул все, что осталось от Маркаса, прямо в лицо его повелителю. Каневски мгновенно покрылся сажей, словно вылез из печной трубы. Пистолет скрылся под густо облепившей его коркой, стрелять из него сейчас было небезопасно для самого владельца.
— Ты же не человек… Ты — какая-то адская тварь! — тихо сказал полицейский.
— Это ты — тварь, а я — новая хозяйка башни, — уверенно ответила Агата.
Внутри нее все кипело, она готова была бросить этот бой, этого мерзкого человека и рвануться на помощь матери. Готова, но… Не могла. Ее права должны быть подтверждены полностью.
Откуда она взяла эти слова? Кто продиктовал ей, что она должна, а что — нет?
— Башни? Почему — башни?! — недоуменно спросил Каневски. Он обернулся взглянуть на дом за своей спиной и замер так, даже бросив отчищать ненужный больше пистолет.