Ангел-стажёр

Впрочем, избежать официального признания Татьяниных психологических способностей можно было и другим способом. Убедившись, что до нее мне внушением не достучаться, я принялся воздействовать - крайне осторожно, в присущей мне виртуозной манере - на целителей, присутствующих на ее сеансах.

А потом, для верности, и на всех остальных, находящихся в их павильоне.

Мысль угостить этих уверенных в неприкосновенности своих угодий врачевателей их собственным лекарством пришла мне в голову во время их демонстрации процедуры чистки памяти.

Я сам подвергался ей после каждой успешно завершенной миссии хранителя на земле, но, разумеется, ничего о ней помнил - так же, как и о подробностях предшествующей работы с человеком. Поэтому для меня эта процедура также оказалась внове - и оттого еще более устрашающей.

Я представил себя на месте этого связанного по рукам и ногам ангела. Я представил себя в этом кресле после нашего с Татьяной перехода в родные, как мне когда-то казалось, пенаты. И впервые совершенно искренне, без малейшего сарказма, поблагодарил в душе отцов-архангелов, или безликих их, или и тех, и других в одном лице, за то, что меня не подвергли стандартной процедуре, а решили наказать памятью.

Ведь если бы меня лишили ее так же, как Татьяну, кто бы ее в чувство привел? Кто бы меня в чувство привел? Стаса не предлагать. Так бы мы с ней и существовали до сих пор, вежливо кивая друг другу при редких встречах?

Татьяне же это зрелище далось намного сложнее. Что, собственно, и дало толчок моим мыслям хоть немного отплатить манипуляторам их собственной монетой. А потом еще и бледная немочь дополнительного пинка этим мыслям дала.

Слушая его разглагольствования о всех положительных эффектах чистки памяти, я едва сдерживался. Его высокопарные сравнения слишком живо напомнили мне мои собственные объяснения Татьяне - в начале нашего знакомства - необходимости разгрузки памяти. Но я, по крайней мере, сам эту экзекуцию уже не раз к тому времени прошел!

А этот - понятия еще не имеющий ни о победах ангельских, ни об их поражениях, ни о титанических усилиях, чтобы достичь первых и не допустить вторых - имеет наглость рассуждать, от чего ангелы сами, понимаешь, обязаны избавляться!

Татьяна хорошо тогда сказала о безмозглом обрубке, который останется после такого отсечения всего ненужного с рациональной точки зрения. Я бы, правда, поправил ее - не безмозглом, а бездушном. Это роботу плоть с ее болезнями и морщинками от смеха не нужна - ему важно, чтобы скелет исправно функционировал.

Но некую извращенную логику в словах этого невзрачного робота мне все же пришлось признать. Для его стремления к подавлению всех вокруг, подмеченного еще темным гением, такой способ воздействия на сознание должен был казаться идеальным.

А вот нам такие радикальные «целители» совсем не нужны. Я добавил в свое внушение целителям не увлекаться успехами Татьяны отдельный пункт - присмотреться к Тени на предмет наличия у него тех самых садистских наклонностей, искоренять которые они были призваны.

И, похоже, перестарался. Оставляя полностью отключающуюся от меня Татьяну, чтобы понаблюдать, порядка ради, как идут дела у ее соучеников, я довольно скоро обнаружил, что Тень проводит почти все учебное время у чистильщиков памяти. Отлично - заметили его нездоровые наклонности и присматриваются. Зажав в кулак неприятные ассоциации, я начал задерживаться в этом помещении - и чтобы подкорректировать, если понадобится, настороженность целителей, и чтобы в отчете факты его отклонений зафиксировать.

Он не просто следил за действиями целителей, как другие новички - он все время вопросы задавал. И направленность их мне еще меньше понравилась. Я вспомнил его удивление реакции Татьяны на эту процедуру - с точки зрения этого психопата, главное было выяснить, почему ее недостаточно качественно всех воспоминаний лишили.

Вот с этими вопросами он и приставал, в основном, к целителям. Мое внушение сработало - ему давали, как правило, общие и обтекаемые ответы по процедуре, постоянно отсылая его к углубленному курсу, который ожидает выбравших данное подразделение.

Он не угомонился. Так же, как в нашем павильоне, когда напросился ко мне в жесткое обучение. Так же, как у карателей, когда бросался в атаку из любого укрытия. Здесь он вызвался в добровольцы в то кресло. Без анестезии в виде отключения сознания перед блокировкой памяти.

Я подал было голос о недопустимости экспериментов над новичками… Но в головах у целителей, похоже, уже прочно засела внушенная мной мысль об искоренении патологий. Коротко глянув на меня, один из них уверенно заявил, что приобретенные знания затронуты не будут - только излишняя, обременительная в ангельской жизни информация.

Тень еще раз во всеуслышание подтвердил добровольность своего намерения.

Я пожал плечами. Его память - его дело. Если его заставят забыть его одержимость превосходством во всем и над всеми, хуже точно никому не будет. А заодно и все его земные обиды, чтобы перестал кислые рожи корчить при одном только упоминании о земле. А заодно и причину этих обид, о которой Татьяна из своей страсти к справедливости ему поведала…

Минуточку! Я похолодел. Это же сейчас целители у него в памяти копаться начнут и все это там обнаружат! И рассказ Татьяны о природе Тени, и наши воспоминания, которые она ему подсунула, и сам факт возвращения ее памяти. А значит, и их собственную недоработку в устранении этой ее памяти. А мы сейчас оба здесь, прямо у них под руками…

Я резко встал и категорически заявил, что добровольно или нет, но имеет место подготовка несанкционированного вмешательства в сознание нашего будущего кадра.

Целители не дрогнули, упирая на полное согласие вышеупомянутого кадра.

Я признал, что не уполномочен вмешиваться в методику их подготовки все того же кадра, но, являясь официальным наблюдателем за этой подготовкой, требую от них письменное подтверждение, что они берут всю ответственность за эксперимент на себя и обязуются не разглашать никакие его подробности.

После чего мне оставалось только ждать неизбежного. В этом ожидании все чувства у меня обострились до такой степени, что я просто кожей ощутил момент, когда целители наткнулись в сознании Тени на нашу с Татьяной … уже не очень тайну.

Повели они себя профессионально. Не засуетились, не бросили дело на полдороге, даже не глянули ни разу в мою сторону - завершили процедуру в напряженном молчании.

А потом к неизбежному бонусом добавилось неожиданное. По окончании своих манипуляций, целители обратились к Тени с вопросом, кого он перед собой видит. Указав на меня.

- Это - Ангел, присутствующий на всех занятиях нашей группы, - спокойно, даже монотонно произнес Тень, глядя на меня без всякого выражения. - Я полагаю, он изучает наш прогресс.

И я вдруг почувствовал, что он врет. И что мне бесконечно не хватает Игоря рядом, чтобы подтвердить мою догадку.

Целители вновь склонились над Тенью, продолжая негромко задавать ему какие-то вопросы, но один из них сделал мне знак рукой в сторону двери.

Выйдя вслед за ним в коридор, я привалился спиной к стене и сложил на груди руки, плотно прижав к ней свои записи с засунутой в них драгоценной распиской.

- Мы должны выяснить… - произнес целитель, едва шевеля сжатыми в тонкую ниточку побелевшими губами.

- Забудьте об этом, - решительно посоветовал ему я.

- Под угрозу поставлена наша компетентность, - выдавил он из себя.

- Не поставлена, - уверил я его, - если вы ее сами туда не поставите. - Я чуть хлопнул ладонью по своим записям. - На настоящий момент об этом знаете вы и мы с женой. И служба внешней охраны, - с нажимом добавил я.

Целитель обеспокоено нахмурился.

- Копия вашего документа уже направлена ее главе, - объяснил я. - Так что, если у нас с женой внезапно амнезия случится, он будет знать, кому вопросы задавать. А у него к моей жене особый интерес, - продолжил я, мысленно отчаянно взывая к отцам-архангелам, чтобы оглохли на пару минут. - После возвращения памяти она продемонстрировала ряд потенциально полезных для его службы качеств.