Страница 12 из 42
— Как зовут твоего мужика?
— Вадим.
— Не плохо. Вадим, Дима, — ты не повторяешься? Наверно, он похож на меня? Или я на него?
— Почему не отвечаешь на звонки?
— Потерял телефон. Я его забыл, и знаешь — где? В пивной. Ты права — я сидел в пивной и пил пиво. Потом встал и забыл. Как можно забыть телефон? Представляешь — можно. Когда у тебя в голове бардак, можно забыть все что угодно. Вадим. Хорошо я запомню. Мне нужно пять с половиной тысяч долларов. Много? И для тебя много. Я их тебе никогда не верну, поэтому можешь забыть. Не бойся — я еще не сошел с ума. А с работой действительно никаких проблем. Я работаю продавцом в магазине. Смешно? Тебе смешно? Нормальная работа — не всем звезды зажигать. Кто-то должен ходить по земле, вот я и решил — буду ходить по земле.
— Дима, что с тобой происходит? — спросила она. Спросила, словно меня ударила. И почему вдруг «Дима»? Я вдруг испугался, что у нее есть деньги и она готова их мне отдать.
— Ничего не происходит. Со мной ничего никогда не происходит. Со мной случается — почувствуй разницу. А он кто — твой Вадим? Надеюсь, не бизнесмен?
— Бизнесмен.
— И деньги водятся?
— Водятся. Ты должен с ним встретиться и объясниться. Он нормальный мужчина. По крайней мере, даст тебе совет.
Уже проходили. Давать советы и воздух портить — что может быть легче? Я сам когда-то столько советов надавал — ни одного не помню. А давал едва ли не каждый день. Взгляд мой приземлился вновь на портфель — а вдруг там документы? Как возможный вариант, как один процент на сотню? Бредовая мысль — совсем плохая. Документы у Афтондила. Он их выкупил у громилы за двести долларов — нормальная такса. Почему я боюсь подойти и портфель открыть? Что я там должен увидеть?
— У Вадима какой бизнес?
— Юридические услуги.
— Мне нужны деньги, а не услуги — напомнил я, — пять с половиной тысяч.
— У тебя неприятности?
— Я дал слово.
— Поэтому тебе необходимо встретиться с Вадимом. Я не могу его обманывать. Мне будет противно — понимаешь?
— Подожди минутку, — портфель начал меня раздражать. Все время нашего разговора он продолжал мусолить мне глаза. Я подошел и его открыл — этот проклятый портфель. Он был пуст — ничего в нем не было. Даже грязных носков — пустой как барабан. Я смотрел и ничего не понимал. А затем начал хохотать. Сначала понемногу, едва-едва, а потом все громче и громче. Какой же я идиот! Нет, я не идиот, я — кретин. Я ударил постороннего, не имеющего к делу отношения человека — случайного прохожего. Ничего удивительного — в парадной было темно.
6
Девушка была молода и хороша собой. На меня она потратила совсем немного времени — минут пятнадцать. Все она делала правильно, как, вероятно, учили. Новый телефон — я еще не знал, нравится он мне или нет. Нравилась цена — такие обычно покупают старикам — пенсионерам. Нажмешь кнопку — звонит, другую нажал — выключил. Плевать. Мне было абсолютно все равно — какие в нем заложены возможности. Мне был нужен телефон, а не компьютер — маленький, удобный и неприхотливый.
— Кто это? — спросил Афтондил.
— Милиция, — ответил я и стал ждать.
— Какая еще милиция? Ты что — шутник? Ты шутки любишь? Ты знаешь, кому звонишь?
— Документы у тебя? — обрезал я.
— Какие документы? Кто это?
— Да я это! Неужели не узнал? Скворцов.
— Какой еще Скворцов?
У меня возникло опасение, что я и в самом деле ошибся. Афтондил и вовсе не Афтондил, а черт знает, кто, но голосом похожий.
— Анатольевич — ты? А чего номер незнакомый? Или у тебя телефон-неделька? Помнишь, трусы продавали, неделька назывались? Каждый день — новые трусы.
— Какие трусы! Афтондил! Документы у тебя?
— Я за себя отвечаю. Слушай, тебе мерин не нужен? По цене договоримся, можно в кредит. Сегодня нарисовался — человеку деньги нужны. За товар отвечаю. Совсем новый. А что — сядешь, поедешь куда-нибудь типа в отпуск. Или на море. Десять литров на трассе. Я бы и сам взял, но у меня такой уже есть. Или ты предпочитаешь, как все — на автобусе? Я же забыл — у тебя льготы! Типа безвременный проездной на все виды транспорта. Давай через час на прежнем месте — я на нем приеду. Ах, какой красавец, совсем другим человеком будешь.
Вадим оказался совсем не тем, кого я ожидал встретить. В глубине души я рассчитывал увидеть себя в молодости. Скромная контора, хотя не без антуража. Клиент должен почувствовать, куда он пришел. Переступив порог, он уже должен знать, а не ошибся ли он адресом? Первым делом я утонул в диване — он был огромный и холодный. Даже через штаны я ощутил его холод — как бы простатит не заработать. Вот здесь клиента и начинают обрабатывать. Еще никого нет, еще не появился секретарь — томная дама на ходулях, похожая на вампира, а ты уже готов — мысленно отстегиваешь кровно заработанные всего лишь за консультацию. Я закинул ногу на ногу — классные у меня башмаки. Они словно «Ролекс» на руке, а небритая рожа нынче в моде. Пиджачок так себе — еще ничего.
— У вас назначено?
От вампира пахнет дорогими духами. Свои ходули она передвигает, словно они у нее какие-то особенные — не земные, что ли? Сколько же она грохнула на своей имидж — вероятно, я бы на эти деньги безбедно прожил полгода. Где их всех учат вертеть своим задом? Хотя сам зад с кулачок — хлопнешь и промахнешься. У меня назначено, поэтому я в полной мере желаю получить удовольствие — гляжу, как вампир исполняет свое дефиле. Наконец удовлетворенно крякаю и направляюсь в указанном направлении. А вот и Вадим — Вадим Николаевич, нынешний муженек моей бывшей супруги. Интересно, как он ее обнимает? А спит — как? С левой стороны или с правой? Я спал справа — у окна. И мне вечно в глаз светила луна. Я закрыл газетой — не глаз, а луну — прилепил на окно. А тут жалюзи — Вадим Николаевич с ними играется. Я не возражаю — сажусь в кресло и напускаю на себя серьезный вид. Несерьезные сюда не ходят, несерьезные сидят дома. На месте Вадима Николаевича я бы послал меня куда подальше, а может, еще дальше — мест хватает. На Вадиме костюм от Версаче. Или тот на женщинах экспериментировал? Не важно. Смысл именно такой, какой — вы поняли. Стрелки на брюках — можно порезаться. Утюг я не помню, когда держал в руках. И главное его предназначение — приложить к голой заднице. Новое применение нынешнего столетия. Приложить и спросить — где деньги, Зин?
Не сказать, чтобы ирония переполняла меня, однако чертовски хотелось закурить — хоть слегка испортить воздух. Однако у Вадима Николаевича не курят, и сам он не курит — он думает, с чего начать разговор. И согласился принять меня в силу вынужденных обстоятельств. Когда ты женишься, тебе в нагрузку достается многочисленная родня. Я — нагрузка, списанные в утиль отголоски прошлого. Время от времени они заявляют о себе, ухудшают аппетит и чрезвычайно вредны для пищеварения. Интересно, когда Вадим Николаевич вечером ужинает, он чавкает? Я чавкал — не мог разжевать макароны, что слиплись у меня во рту. Прекрасное было время — я сидел и даже не замечал, чем занят.
Я придвинул кружку пива и глотнул. Наверно, Вадим Николаевич пива не пьет — он и без того полный. Он пьет дорогой коньяк — рюмочку на ночь в целях профилактики. Или виски с друзьями. Что это был за разговор? В худшем сне не приснится. Пытка для обоих. Не знаю, кто из нас в большей степени страдал. Наверно, страдали оба — я и Вадим Николаевич. Он был должен мне помочь, а как именно — не знал. В подобных случаях суют деньги и с кислой миной на лице проводят до дверей. Но вы попробуйте сунуть пять с половиной тысяч! Отдать какому-то оборванцу, пусть он и бывший супруг твоей жены. В общем, он красиво говорил — речь у него оказалась на удивление правильная. Подобную речь сейчас вы не встретите ни в одном романе — я заслушался. Сидел и слушал, как он говорит. Наверно, в школе у него по русскому языку была пятерка, и он скрупулезно учил все правила. Он прекрасно знает не только грамматику, но и много того, чего я не знаю. Затем он учился в университете, принимал участие во всех значимых мероприятиях, получал повышенную стипендию и был уверен, что станет преуспевающим юристом. А когда он им станет, получит все, что не получил в юности. И женщину он получит любую. Не важно, замужем она или нет.