Тридцать три несчастья

— Угощайтесь, — мужчина, который помог мне подняться, протянул мне пачку сигарет.

— О, спасибо, — поблагодарила я его, вытаскивая одну. Прикурила от протянутой им же зажигалки и затянулась.

Что бы я делала без истинных джентльменов, кои еще остались на просторах Англии? Наверное, давно бы погибла, как цветок в пустыне.

Сэм протянул мне высокий стакан виски со льдом. Я сделала небольшой глоток, признавая, что этот виски очень неплох и промычала нечто одобрительное.

— Ты ничего себе не разбила? — продолжал издеваться Сэм, наклонившись ко мне через стойку.

Первым делом я схватилась за фотоаппарат, убедилась, что он цел и облегченно вздохнула. Сэм опять принялся помирать со смеху. Я сделала вид, что хочу треснуть его кулаком между глаз.

— Я не про то спрашивал, — простонал он, вытирая слезы от хохота, — но, впрочем, чему удивляться! О своих коленях ты вспомнишь к вечеру, если не позднее. Ты же у нас везучая. Помню, на выпускном вечере ты поднималась на сцену, чтобы выступить и грохнулась прямо на ступеньках.

Я прыснула, признавая, что это воспоминание стоило того. А Сэм продолжал:

— А помнишь, ты вносила свой именинный пирог? На нем было пятнадцать свечей, таких высоких, что у тебя волосы загорелись. Мама дорогая, как все хохотали! Особенно, когда она додумалась сунуть голову в мойку, — он повернулся к мужчине, так и стоящему рядом. Вероятно, его очень заинтересовали наши воспоминания.

— Перестань, — сказала я, больше для проформы, так как знала, что это бесполезно. Все равно, Сэм пока не выговорится, не успокоится.

— Да, конечно. А когда мы полезли в сад миссис Харт за яблоками и ты повисла на дереве, зацепившись курткой за ветку?

Теперь мы смеялись втроем. У меня очень богатая событиями биография. И если начать вспоминать все по порядку, на все мои несчастные случаи не хватит суток, даже если говорить без перерыва на обед и ужин.

— Тора — это тридцать три несчастья, — пояснил Сэм, — с ней вечно что-то случается. Жаль, что ты не жил в нашем городе, Рэд, — продолжал он, обращаясь к мужчине, — тогда бы знал, откуда она способна падать без малейшего ущерба для себя.

— Так уж и без малейшего, — проворчала я.

— Тебе нужна нянька, Тора, чтобы водить за ручку.

— А тебе нужен пластырь, — отозвалась я и добавила, — на рот. Много болтаешь.

Он хмыкнул и вытер стойку, на которую я пролила виски, сама не заметив, как.

— Кстати, познакомься, — произнес он, — это Рэд Хэммерсмит, приезжий борзописец.

Рэд комично сделал вид, что приподнимает отсутствующую у него шляпу. Я сделала реверанс, заслужив от Сэма новую порцию смеха.

— Гляжу, я не вписываюсь в эту изысканную компанию, — пошутил он, — ничего, что я без смокинга?

— Ну тебя, — отозвалась я, — лучше посвяти меня в подробности вашей истории. Что там за маньяк?

— Откуда мне знать, — Сэм пожал плечами, — я с ним не знаком. Скажу лишь, что ваша братия мне до колик надоела. Все почему-то лезут с расспросами именно ко мне.

— И много здесь нашей братии? — спросила я.

— Позавчера было человек пять. Вчера уехали не солоно хлебавши. Полиция молчит, как партизан на допросе. Ну, поспрашивали жителей, поснимали нашу достопримечательность, наговорили в свои микрофоны и свалили. Что еще здесь ловить? Остался самый упорный, — и он указал на Рэда.

Я повернулась к нему:

— Какая газета?

— «Нью-телеграф», — отозвался он.

— Вы не из Лондона?

Рэд покачал головой. Оказалось, он приехал из центрального городка нашего графства. Масштабы там, конечно, не те, что в столице.

— Вот и хорошо, — заключила я, — значит, вы сможете посвятить меня в подробности.

— Ничего интересного я вам не сообщу, — он пожал плечами, — только общеизвестные факты.

— Сойдут и общеизвестные. Мне бы только проникнуться атмосферой.

— Ладно, — Рэд оказался парнем не мелочным и не склочным.

Странность для журналистской братии, которые за эксклюзивную строчку удавятся. Обычно, из них нельзя ни слова выдавить. Но, видимо, я произвела на него благоприятное впечатление. Должно быть, он подумал, что пишу я так же, как и хожу.

— Пойдем отсюда, — заявила я, — лучше всего на место преступления. А по дороге вы мне все расскажете.

Я помахала рукой Сэму и мы пошли к выходу. Железо надо ковать пока оно горячо. Нужно выведать все из Рэда, пока он не передумал.

— А вы из какой газеты? — спросил он, когда я уселась за руль своей машины.

— «Дэйли ньюс».

— Я слышал о вас, — заявил Рэд, садясь рядом на сиденье, — вы Тора Дэннингс, так?

Я кивнула, занимаясь поисками ключей в сумочке. Это длительный процесс и ему следовало посвятить целую главу. Рэд с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Я вывалила все содержимое на сиденье и стала расшвыривать вещи, увеличивая и без того большой радиус действия. Рэд наконец не выдержал и выудив одну из связок, показал мне:

— Эти?

— Ой, спасибо! — отозвалась я и схватила их, — как вы их так быстро нашли?

— Это нетрудно, — сказал он, пряча улыбку.

Ну, кому как.

Я вставила ключи в замок зажигания и повернула. На этот раз машина упорно не хотела заводиться даже с десятого раза. Я даже малость вспотела от усилий. Наконец выругалась и стукнула кулаком по приборной доске.

— Давайте, я попробую, — великодушно предложил коллега, повернул ключ раз, другой и, о, чудо, машина завелась.

— Здорово у вас получается, — не выдержала я, — поехали. А где ваша тачка?

— На стоянке, — признался он, — Кэмвиллидж — небольшой городок, и я хожу здесь пешком.

— Ладно, где место происшествия? Или их несколько?

— Одно. Это пруд у старого, заброшенного замка.

— Очень живописно, — одобрила я художественный вкус маньяка, — там должны выйти отличные фотографии.

— Да, — согласился Рэд, — я уже сделал пару снимков, хорошо вышли.

Я свернула направо, вспоминая дорогу. Все-таки, давненько я тут не ездила.

— Я читал некоторые ваши статьи, мисс Дэннингс, — заговорил Рэд, — вы ведь не занимаетесь криминальной хроникой.

— До сих пор мне приходилось это делать не слишком часто, — признала я, — Билл, тот репортер, который занимался криминалом, уволился, и Дэн, то есть, я хотела сказать, наш редактор, сперва затыкал мной все дыры, а потом решил, что у меня это неплохо получается. Вот, так я и получила эту колонку.

— Понятно, — кивнул он, — значит, вы новичок в этом деле.

Я не стала его разочаровывать. Тем более, что думая, что я ничего не знаю, Рэд будет откровеннее и не увидит во мне серьезного конкурента. Наверняка, он остался в Кэмвиллидже для того, чтобы распутать это дело.

— Ну, а теперь рассказывайте, — потребовала я, сворачивая на боковую улочку.

Рэд недолго колебался. Решив, что я — убогий дилетант, он ничего не стал от меня скрывать. Впрочем, в чем-то он был прав. Мне и в самом деле нечасто приходилось писать об убийствах. Но есть во мне одна черточка, о которой он пока не догадывался. Если уж я берусь за какое-нибудь дело, я распутываю его до конца. Ведь проникла же я в закрытый зал суда, куда не пускали репортеров, чтобы узнать, каким будет приговор Элизабэт Кроуэлл, той самой дамочки, которая зарезала своего мужа кухонным ножом. Честно говоря, элементарная бытовуха, но полиция молчала, не давая никаких комментариев по этому делу, что и разожгло мое любопытство. В результате, наша газета первой опубликовала вынесенный приговор, а инспектор Махони, который вел это дело, проклинал меня на чем свет стоит. Подозреваю, что он разослал по всем участкам мою фотографию, чтобы полицейские всего Лондона знали, что за фрукт мисс Дэннингс. Вот так-то.

Итак, вернемся к настоящим убийствам. Первое произошло около месяца назад. Его жертвой была девушка по имени Кэт Уорминг, пятнадцатилетняя школьница. Слушая излагаемые Рэдом факты, я включила диктофон, не надеясь на свою дырявую память на некоторые имена и даты.

Итак, Кэт Уорминг пропала в среду вечером. Она отправилась к подруге по имени Мардж Бэйли. Однако, Мардж сказала, что Кэт не приходила к ней. Так что, вероятнее всего девушка пропала примерно в это время.