Страница 14 из 15
Когда я вернулся на заставу, ребята обо мне позаботились – отвели в баньку, попарили, укутали, где-то раздобыли мёд, разные полезные чаи. На второй день уже почувствовал себя лучше. Всё же на заставе, с хорошими сослуживцами, всегда хорошо! К пятому января уже поднялся с постели. Молодость взяла своё!
Ещё через пару дней начальник заставы майор Н.И. Чепурных решил отправить меня на очередные соревнования по стрельбе. Только он, хитрюга, никому не сказал – куда я еду. Все, в том числе и я, решили, что меня списывают с заставы. Решил, так сказать, получить воспитательный эффект. Я чуть ли не расплакался: «Не выгоняйте меня с заставы!» А начальник в ответ: «Ты мне не нужен, собирай вещички». Отправил меня в Иман. Лишь когда я прибыл в отряд, то узнал, что еду на соревнования.
16 января я в составе команды по стрельбе прибыл во Владивосток. Отстрелялись мы тогда не очень хорошо. Когда я вернулся в Иман, то узнал, что меня всё же перевели с «Озерной» к новому месту службы – на 2-ю заставу «Нижне-Михайловскую».
Первые жертвы
Начало 1968 года было отмечено усиление давления сопредельной стороны на советских пограничников. Провокаторы использовали всё более изощрённые методы борьбы с «зелёными фуражками». Информация о происходящем потоком шла в штаб Тихоокеанского пограничного округа и далее – в Москву. Но никаких чётких решений, которые привели бы к разрешению затянувшегося конфликта, оттуда не приходило.
– Как охранять острова, находившиеся за фарватером, никто четко не определил, – размышляет Александр Кочкин. – С одной стороны, нужно было не дать сопредельной стороне занять острова. С другой – не спровоцировать её на вооружённый конфликт. Поэтому приказания, порой, противоречили друг другу. То приказывали контролировать острова методом наблюдения, но на них не выходить. То, напротив – занять их и не допускать туда «соседей». В такой ситуации, начиная с декабря 1967 года, были попытки захвата провокаторами наших офицеров из состава укрупненных нарядов в ночное время, были задавленные хунвейбины нашими бронетранспортерами и другие весьма острые инциденты в районе острова Киркинский. На острове Даманском, куда по плану взаимодействия часто приходилось выезжать с резервом заставы, то и дело происходили схватки с военнослужащими НОАК с поста «Гунсы».
В ходе противостояния обе стороны активно вели пропагандистское вещание. Китайская сторона активно призывала советских солдат от «ревизионистского проамериканского советского строя», убивать своих командиров. В ответ китайским солдатам напоминали, что они противостоят детям тех советских воинов, что освобождали Китай от японских захватчиков в 1945-м. И о том, что СССР, так же как и КНР, – коммунистическая страна. Рассказывает Александр Константинов:
– Китайцы постоянно вели пропагандистское вещание. Подъезжал автобус, у него поднимались штанги с рупорами. Из них раздавался звонкий женский голос, на русском языке вещавший разные призывы. Пропаганда была поставлена у китайцев хорошо. У нас же поначалу ничего из технических средств пропаганды не было, даже рупоров – «матюгальников». Приходилось орать голосом. Чуть позже мы получили мощную звуковещательную станцию. Нас тут же «зарежимили» – передавать только то, что написано в тексте, утвержденном сверху. Если мы придумывали что-то своё, то должны были отправить это в округ на согласование. В это время на льду идет драка, разворачиваются события, а мы ждем. Словом, до смешного доходило.
Военнослужащие НОАК идут в рукопашную схватку против военнослужащих 2-й заставы, используя автоматы в качестве дубин
Помимо вещания непосредственно на линии границы провокаторы активно распространяли слухи в городах советского Дальнего Востока. Очевидца вспоминают, что в конце шестидесятых активно ходили сплетни, что китайская армия вот-вот вторгнется и захватит Владивосток и Хабаровск.
Особенностью провокаций 1968 года стало явное ожесточение действий со стороны китайских провокаторов. Как позже вспоминал Виталий Бубенин, китайцы явно стремились спровоцировать советских пограничников на применение оружия – «они рассчитывали, что в жестоких схватках мы не выдержим и откроем огонь». Вот почему пограничникам предписывалось в ходе столкновений иметь автоматы в положении «за спину». Правда, в ходе драк бойцы не выдерживали и использовали оружие как дубину. Множество разбитых автоматов после этого оправлялись в ремонт.
Наблюдая за развитием ситуации на 1-й и 2-й заставах, Леонов решил усилить их боевой техникой за счёт резервов отряда. Туда были направлены бронетранспортёры мотомангруппы: на «Кулебякины сопки» – машина механика-водителя Аркадия Шамова, на «Нижне-Михайловку» – механика-водителя Павла Ковалева. Шамов вспоминает:
– Призван я был в погранвойска в июне 1967 года Томским сельским военкоматом и сразу попал на учебный пункт Иманского погранотряда. Учебный пункт находился примерно в 10–12 километрах от Имана. Там же дислоцировалась мотомангруппа отряда. Поскольку до призыва закончил водительские курсы по линии военкомата, меня сразу после «учебки» определили на месячное обучение механиков-водителей БТР, а потом зачислили в штат ММГ. Как раз осенью мотомангруппа в дополнение к имевшимся старым бронетранспортерам получила 10 новых БТР-60ПБ. Мне достался БТР № 00 и я на нем прошел всю службу, включая события на Даманском. Примерно в конце ноября-начале декабря я был направлен на усиление на заставу «Кулебякины сопки», которой командовал старший лейтенант Бубенин. Вместе с пограничниками заставы мне довелось не раз выезжать на инциденты, которые активизировались зимой, когда замерзла Уссури. Интересно вспомнить, что экипажем своего БТР я был сам – один за всех: и за механика-водителя, и за стрелка-наводчика, и за командира. Приходилось все уметь. По утрам всегда прогревал моторы на случай тревожных выездов.
Водители бронетранспортёров № 00 Аркадий Шамов (1-я застава) и № 04 Павел Ковалёв (2-я застава)
Эти бронемашины сыграли роковую роль в ходе крупнейшего столкновения, которое случилось между провокаторами и пограничниками 5 января 1968 года у острова Киркинский. Тогда стремление китайской стороны заполучить жертвы «увенчалось» успехом – дело закончилось гибелью нескольких граждан КНР. Как именно это произошло доподлинно не известно, поскольку мнения участников конфликта с советской стороны по этому поводу расходятся. Начальник школы сержантского состава Григорий Складонюк позже рассказывал:
– В ночь перед этим китайцы раздолбили лёд на реке Уссури, для того чтобы воспрепятствовать передвижению по линии границы наших нарядов. Я получил приказ полковника Леонова выделить группу курсантов школы и выехать на место для засыпки прорубей.
Мы уже заканчивали работу, когда увидели, что с китайского берега движется толпа людей. Толпа была агрессивна, двигалась с криками, рёвом. В руках, помимо лозунгов антисоветского содержания, были дубинки, ломы, лопаты, багры. В древки багров и дубинок были вбиты гвозди, которые прикрывались портретами Мао. Когда я доложил обстановку Леонову, то получил от него приказ: не допустить нарушения границы с сопредельной территории! В моём распоряжении было несколько десятков пограничников и два бронетранспортёра БТР-60ПБ. С китайской – во много раз превосходящая нас разъярённая толпа. Мы выстроились в цепь вдоль линии границы. Оружие не применяли. Китайцы массой ринулись на нашу цепь, пытаясь окружить пограничников по нескольку человек и захватить их.
Я был вынужден отдать приказ водителям БТР вытеснять толпу, чтобы не допустить прорыва на нашу территорию и захвата в плен наших пограничников. Задачу мы выполнили, не допустили нарушения границы. В результате этого столкновения потерь с нашей стороны не было, хотя многие пограничники получили различные травмы. С китайской стороны несколько человек попали под колёса бронетранспортёров.