Давай никому не скажем

А ведь не зря переживал тогда, выходит. Там внизу ещё и дата подписана: семьдесят четвёртый год - год, когда он уже был счастливым мужем и отцом. Если бы не эта проклятая карточка, то доказать сейчас что-либо было бы трудно, практически невозможно. Ведь если эта вымогательница придёт к жене, расскажет свою историю и подкрепит слова этим неоспоримым доказательством, то Нонна ей непременно поверит, и точно уйдёт. Она измену никогда не простит! А для него потерять жену - пуще неволи!

Да, изменял он ей, и после студентки этой было дело, но это же всё было несерьёзно, по зову природы, а любил он всегда только одну женщину, свою Нонночку, и жизни без неё не представлял.

А какой это удар по репутации? Кто отдаст голос за человек, что от жены по бабам бегает и детей направо и налево стругает? И то, что он понятия не имел ни о какой дочери, никого волновать не будет! Журналюги так всё преподнесут, что он окажется кругом виноватым. 

Сам факт наличия дочери Романа Алексеевича не особо и трогал - не знал он о ней двадцать три года, и ещё три раза по столько бы и дальше не знал. Ничего у него не кольнуло и не дрогнуло внутри от этой новости, сразу же о последствиях начал думать и за будущее своё трястись.

Как же узнать, соврала пьянчужка или нет? Может, эта, как её - Яна, вовсе и не его дочь.

Видел он по телевизору, что в Европе анализ какой-то научились делать, на установление отцовства - за баснословные деньги вычисляют кровное родство. Может, и до столицы уже дошла технология, кто знает... Но что за анализ, как его взять, отправить, да ещё так, чтобы никто не прознал...

Нет-нет, это чушь какая-то! Какой ещё анализ, всё непременно откроется, сам себя подставит. Врагов у него хоть отбавляй - не дремлят. Только в самом крайнем случае он медицину подключит, и то, только если известно всё станет и возьмут за жабры. Вот тогда он докажет, что непричастен и его просто оклеветали! 

А вообще, если ей надо, вот пусть сама с анализом этим носится, если вообще о нём знает, конечно. Хотя куда ей - темнота периферийная! Да и где денег столько возьмёт, разве что дом продаст, или почку...

Он точно знает, что никакой он не отец и лезть на рожон не намерен, не идиот!

Случайно взгляд его упал на забытую Иванниковой фотографию девочки. Роман Алексеевич взял снимок в руки и внимательно рассмотрел ребёнка. Фотография была плохого качества, да и стояла школьница далеко – ни черта не понятно! Белобрысая, тощая, курносая... Вроде похожа, а вроде и нет… Кого-то она ему отдалённо напомнила, но даже думать не стал, не до того ему сейчас было.

Бросил снимок обратно и тяжело опустился в кресло. Открыл ящик стола, достал бутылку коньяка и, не церемонясь, отпил прямо из горла, заливая свалившуюся на голову неприятность.

Пил он, пил, уже битый час как, а всё ни в одном глазу. Мысли вокруг одного крутились и покоя не давали. То в жар то в холод кидало, стоило только представить, что начнётся, если вся эта грязь всплывёт...

Нужно избавиться от Иванниковой, любыми путями! И избавиться малой кровью, по-тихому. Двадцать миллионов сумма для него вполне подъемная, хотя раскидываться деньгами он не привык. Но чёрт с ними, деньгами этими. Решил он, что отдаст он ей эту сумму, и пусть подавится. Главное, чтобы рот на замок и фотографию отдала. Сразу порвёт на мелкие клочки и пустит по ветру. Только тогда он сможет свободно выдохнуть. И, глядишь, пронесёт.

Поковырявшись в записной книжке, что была у него на вес золота, нашёл контакт нужного человека.

Нужно узнать, где эта Галина живёт, да и вообще пробить о ней информацию, а Степанов - бывший мент, первоклассный следак, он её быстро по своим каналам вычислит. 

Набрав номер, Роман Алексеевич принялся взволнованно отсчитывать длинные гудки.

---