Страница 4 из 5
Постперестроечные изменения в экономике России говорят о том, что в России, если не в целом по стране, то в некоторых отраслях экономики и географических регионах, утвердился сельскохозяйственный тип управления.
И здесь мы приходим к фундаментальному отличию практики сельскохозяйственного управления промышленным сектором в России от стран, например, Латинской Америки и Азии. А именно к потере ценностных ориентиров и возрождению агрессии и жестокости в поведении членов общества (элиты и рядовых граждан).
В 1991 году на обломках тоталитарной империи, именуемой СССР, появляются новые государства. Новые элиты приняли принципы традиционного дореволюционного сельскохозяйственного управления с элементами коммунистического. Однако новые политические и бизнес-элиты не смогли возродить или создать новую систему ценностей, ограничивающих жестокость.
Уникальность ситуации заключается в том, что за тридцать лет в России выросло поколение без принципов, без религии, без коммунистической идеологии. Неудивительно, что даже трагедии (например, террористические акты в московском метро) для некоторых граждан (в данном случае водителей такси) рассматривались прежде всего как шанс заработать деньги. Говоря словами Льва Гумилева, в этносе стали доминировать субпассионарии. Их желания примитивны, им ничего нельзя доверить, они способны погубить любое дело ради сиюминутной наживы. Для них характерны безответственность и импульсивность. Ради сегодняшней выгоды они готовы уничтожать кормящие ландшафты, обрекая своих потомков на вымирание (Гумилев Л. Н. Этносфера).
В «Атласе законодательной и регулятивной среды – 2010» от компании Maplecroft, которая занимается рисковым консалтингом, Россия отмечена как зона с экстремальными рисками для бизнеса. В упомянутом атласе присутствуют 172 страны, и только 20 из них находятся в «экстремальном» списке. Почти половина «экстремального» списка – страны Африки (Ангола, Нигерия и пр.). Южная Америка представлена Венесуэлой и Боливией. Из стран бывшего СССР в этом списке оказались только Россия, Туркменистан и Узбекистан.
Так может ли система сельскохозяйственного управления принять ценности информационной волны с ее атомизацией независимой жизни, приоритетом знаний над должностным положением, таланта над атрибутами власти?
3. Джон Роулс и его теория справедливости
Можно предположить, что даже принципы индустриальной волны, а именно формальное равенство и свободный выбор, недостаточны для эффективного управления в эпоху информационной волны. Наверное, это объясняет тот факт, что не во всех развитых странах информационная экономика развита одинаково.
В настоящее время большинство социально-политических дискуссий, посвященных вопросам наилучшего устройства общества, так или иначе вращаются вокруг аргументов «за» или «против» концепции справедливости Джона Роулса. Опубликованная в 1971 году книга Роулса «Теория справедливости» стала катализатором многочисленных научных и политических дискуссий во всем мире о том, каким должен быть новый мир. Заслуга Роулса в том, что он не только актуализировал вечные этические ценности, но и создал концепцию управления человеческими ресурсами в новую эпоху. Роулсу принадлежат замечательные комментарии и интерпретации таких вечных этических категорий, как «рациональный выбор», «жизненные перспективы», «совесть», «зависть», «терпимость к нетерпимым», «авторитарная мораль», «обязательства справедливости» и др.
Ключевая идея Роулса: «Справедливость – это честность».
Рассматривая под этим углом справедливость, Роулс выводит ключевые принципы, нормы и правила, которые, возможно, наилучшим образом объясняют, как управлять такими тонкими ресурсами, как интеллект и поведение людей, создающих новые знания.
Упрощенно изобразить роулсианские принципы справедливости можно в следующей последовательности, ранжированной по степени важности:
«Равные свободы – равные возможности – ресурсы в пользу бедных».
Конечно, авторитарная мораль сельскохозяйственной волны не приемлет ни один из этих принципов. Впрочем, последний (третий) принцип не приемлют многие либеральные теории в индустриально развитых странах. Но именно страны, в которых в наибольшей степени развиваются новые технологии (США, Северная Европа), используют многие идеи справедливости Роулса в политической жизни. Нельзя с помощью сословного управления, где преобладают пренебрежение человеческими ресурсами и отрицание меритократии, мотивировать мозговую активность горстки людей с высоким уровнем интеллекта. Тоталитарный опыт мотивации таких людей с помощью тюремных методов в период сталинских репрессий вряд ли возможен в современной открытой экономике. Кроме того, тормозом в развитии новых технологий в сословном управлении являются не столько носители научных идей, сколько представители правящего сословия.
Распространенными моделями управления обществом в разные эпохи являются:
• в эпоху сельскохозяйственной волны – сословные привилегии;
• в эпоху индустриальной волны – формальное равенство и представительное управление;
• в эпоху информационной волны – справедливое (честное) управление.
Мы не будем далее углубляться в теорию Роулса (оставляя возможность читателю самому узнать больше о его идеях), отметим только, что без честности в широком (роулсианском) или даже узком (утилитарном или интуитивистском) смысле этого термина трудно построить управление информационной волной в обществах, где доминирует сельскохозяйственное управление. Честность разными людьми воспринимается по-разному. Больший интерес в данном случае представляет практический вопрос: можно ли перейти безболезненно из сельскохозяйственного, то есть сословного, управления в информационное, основанное (пусть, может быть, только частично) на принципах справедливости?
Существует огромный простор для научных и ненаучных предположений по этому поводу, но вероятность того, что это реально воплотить в жизнь, очень низкая. Какой же тогда выход?
4. Деградация или возрождение человеческого потенциала
В XXI веке источником богатства является не земля и ее недра и даже не финансовый капитал, а так называемый человеческий капитал. Вместе с тем концепция человеческого капитала отвечает в основном на вопрос, как использовать наилучшим образом в условиях информационной волны имеющиеся человеческие ресурсы. Ниже предлагается концепция человеческого потенциала, с помощью которой можно объяснить, что должно произойти в стране, чтобы человеческие ресурсы преобразовались в человеческий капитал. Только предположим, что определенные человеческие ресурсы в некоторых странах, где доминирует сельскохозяйственный тип управления экономикой, неспособны к обучению и неспособны работать в условиях информационной волны. Такую ситуацию можно интерпретировать как деградацию человеческого потенциала. Вероятно, в отдельных африканских странах в настоящее время сложилось именно такое положение.
В 1960 году Бельгийское Конго, страна в Центральной Африке, официально получает независимость от Бельгии. Новой независимой Республике Конго предрекают экономическое процветание. Ее недра содержат запасы меди, кобальта, кадмия, бокситов, железной руды, алмазов, золота, серебра, нефти, цинка, марганца, олова, урана. На ее территории находится более половины мировых разведанных запасов урана. Однако… сегодня, по данным ООН, Демократическая Республика Конго (так именуют ее с 1997 года) является второй по бедности страной после Зимбабве. ВВП на душу населения в 2009 году составил около 300 долл. США.
Человеческий потенциал – это потенциал трудовой активности (физической, интеллектуальной, духовной) человеческих ресурсов, который может быть использован работодателями в конкретной стране или регионе в конкретный период.
Ограничения человеческого потенциала обусловлены в основном двумя группами факторов: