Страница 41 из 47
— Конечно, — сообразил, наконец, Оскар. — Улица Стругацких, дом 10, строение «Д».
— Так я и думал, юго-запад, — выразительно поморщился Иосиф.
— Это плохо? — понял ньюп.
— Для нас — да. Судья, отвечающий за этот район, ни за что не осмелится создать нужный нам прецедент. Вот если бы вы проживали в другом месте, скажем, где-нибудь на востоке… Сможете сменить регистрацию? — спросил адвокат.
— Если нужно, могу попробовать… — неуверенно протянул Оскар.
— Нужно, — заверил его Иосиф. — Очень нужно.
— Это же придется и место работы сменить — иначе кто же меня зарегистрирует вдали от него… — пробормотал ньюп.
— Согласия бургомистра мини-сити на это, насколько я знаю, не требуется, — заметил адвокат.
— Это да… Но я уже свыкся со своим куратором. Жалко будет его бросать…
— Решать вам, — пожал плечами Иосиф. — Но в юго-западном окружном суде желаемого результата мы с вами, увы, не добьемся.
— А на востоке — добьемся?
— На востоке у нас хотя бы будут шансы.
— Хорошо, — решился Оскар. — Я перееду на восток. Но мне потребуется некоторое время, чтобы завершить дела на старом месте.
— За неделю управитесь? — уточнил адвокат.
— Думаю, да… Да, управлюсь, — заявил, прикинув, ньюп.
— Что ж, отлично, — кивнул Иосиф. — Через неделю нужный нам судья как раз выходит из отпуска. Итак, если с этим вопросом мы разобрались, предлагаю перейти к самому важному.
— К чему? — не понял Оскар.
— К обсуждению размера моего гонорара, разумеется, — широко улыбнулся адвокат.
* **
Месяц спустя
— Поздравляю, друг мой! — вошедший в кабинет, где уже почти четверть часа его ожидал Оскар, адвокат Иосиф сиял, как начищенный медный водопроводный кран — три дня назад ньюпу как раз пришлось с таким работать. — Суд вынес предварительное решение в нашу пользу!
— Предварительное? — сразу же уловил суть весьма поднаторевший за последний месяц в тонкостях юриспруденции Оскар. — А почему не окончательное?
— Это обычная практика по делам об эмансипации, — заверил его Иосиф. — Вам предоставлен испытательный срок. Если в течение сорока дней у властей не появится к вам никаких претензий, решение суда вступит в законную силу и, что немаловажно, уже не сможет быть ни обжаловано, ни опротестовано.
— Ясно, — кивнул ньюп. Еще пару дней назад такое известие заставило бы его прыгать до потолка и ходить по кабинету адвоката колесом, но сейчас радость от судебной победы омрачала иная забота. — А какого рода претензии ко мне могут появиться? — все же спросил он собеседника, усилием воли заставляя себя думать о деле.
— Любые. За переход улицы на красный сигнал светофора. За безбилетный проезд в общественном транспорте. За какие-нибудь служебные проступки… Словом, в течение этих сорока дней ваше поведение должно быть абсолютно безупречным. Подчеркиваю: абсолютно! Впрочем, не думаю, что это окажется для вас слишком сложным: за два с половиной года жизни в полисе вы ни разу не были пойманы ни на чем предосудительном. А проверяли это наши с вами оппоненты весьма тщательно. Но раз уж они так ничего и не нарыли… Я сморю, вы, как будто, не рады? — заметил, наконец, кислое выражение на лице своего клиента Иосиф. — Что-то не так, друг мой?
— Все нормально, — мотнул головой Оскар. — Со мной нормально… — он все еще сомневался, стоит ли посвящать адвоката в гнетущую его проблему. Впрочем, так или иначе, больше ему обратиться было не к кому, и ньюп решился. — В мини-сити живет одна ньюпка. Вита. Точнее, жила… Понимаете… Дело в том, что она пропала!
— Вита? — переспросил Иосиф, явно заинтересовавшись. — Пропала? Где? В полисе или в мини-сити?
— В полисе. Думаю, что в полисе. Вы не могли бы попытаться навести о ней справки? Не бесплатно, разумеется, — добавил он, вспомнив трепетный подход своего собеседника к вопросу о гонораре.
— А какое отношение эта Вита имеет к вам и нашему с вами судебному делу? — ответил вопросом на вопрос адвокат.
— К делу — никакого, — пояснил Оскар. — Это… Это личная тема.
— К моему глубокому сожалению, в таком случае вынужден вам отказать, — развел руками Иосиф. — Как вы сами сказали, к нашему делу это не относится, а вот с другим моим текущим проектом здесь легко может возникнуть конфликт интересов. Так что прошу меня извинить…
— Ничего, — разочарованно буркнул ньюп. — Я все понимаю…
— Вот и отлично, — кивнул Иосиф. — И знаете… — добавил он после короткой паузы. — Думаю, самому вам тоже не стоит пытаться разыскивать эту Виту. По крайней мере, в ближайшие сорок дней.
— Почему это еще? — насупился Оскар.
— Безупречное поведение, — напомнил адвокат. — Испытательный срок.
— Но при чем здесь Вита?! — возмутился ньюп.
— Возможно, совершенно ни при чем, — пожал плечами бессердечный законник. — Но на вашем месте я бы не рисковал.
— Не понимаю, — покачал он головой.
— И не пытайтесь, — махнул рукой Иосиф. — Просто послушайтесь доброго совета своего адвоката. Настоятельного совета.
Касайся вопрос кого угодно другого, только не Виты, Оскар, вероятно, так бы и поступил.
21
Выходные и вся первая половина следующей недели прошли без происшествий: Вита в окно не стучалась, Таня с гостинцами и книгами в дверь не звонила и даже адвокат Покровский не объявлялся, по-видимому, не нуждаясь в Юрке. Мария Сергеевна постепенно смирилась с тем, что ее подопечный способен не только лежать пластом, но и вполне сносно передвигаться на собственных ногах, и даже на стол начала накрывать на кухне — чудо-поднос из квартиры исчез так же загадочно, как и появился. Словом, жизнь юноши неуклонно возвращалась в прежнюю, привычную колею — временами, быть может, скучную, но зато размеренную и спокойную.
Даже внезапно раздавшийся дверной звонок, казалось, не был способен обратить эту тенденцию вспять: выяснилось, что это всего-навсего пришел сантехник из управляющей компании. Выглянувший было в коридор Юрка собирался уже вернуться в гостиную к планшету, но уже в дверях комнаты его настиг вопрос сиделки:
— Юра, мы разве вызывали?
— Что? — обернулся юноша.
— Мастер говорит, что он пришел по вызову, — пояснила Мария Сергеевна. — Но я никого не вызывала, и Андрей Андреевич мне ничего на этот счет не говорил. Это он вызвал?
— Да нет, вроде, — нахмурился Юрка, припоминая. — Не думаю. Разве что что-нибудь случилось ночью, когда я уже ушел спать…
— В заявке написано — течь в стояке в ванной, — раздался от входной двери раскатистый бас мастера. — Вы позволите, я пройду, посмотрю?
— Проходите, конечно, — пожала плечами сиделка. — Но я буквально только что была в ванной, там сухо.
— Посмотрим, может к соседям уходит, — достав из кармашка висевшей у него на плече сумки пластиковые бахилы, сантехник нацепил их себе на ноги. — Ванная — там? — указал он на дверь в коридоре.
— Да, — подтвердила Мария Сергеевна.
Втроем — Юрке сделалось любопытно — они вошли в ванную комнату — та была просторной, места хватило всем. В нос юноше резко пахнуло лавандой — верный признак любимого чистящего средства Марии Сергеевны. Сиделка называла его китайским — за иероглифическую надпись на упаковке, но на самом деле порошок, конечно же, производился в Евразийском кластере — на Хоккайдо.
Шагнув к шахте стояка, сантехник открыл металлический лючок в стене и, пригнувшись, заглянул в него, затем, сунув в отверстие нос, шумно принюхался (но едва ли сумел уловить там что-нибудь помимо вездесущей лаванды), потом снова заглянул.
— На первый взгляд, все сухо, — с ноткой разочарования в голосе констатировал он, распрямляясь. — Ну-ка, Оскар, глянь ты!
С этими словами мастер расстегнул свою сумку и запустил внутрь руку. Секунда — и наружу показался ньюп в таком же, как на самом сантехнике, голубом рабочем комбинезоне с крошечной эмблемой управляющей компании на груди. Мария Сергеевна закашлялась.