День рожденья мира

- Я попытался понять, какие элементы в теории - или доктрине - ангелов заставляют их отрицать важность - сам факт - существования планеты, породившей нас, и планеты, куда мы направляемся. Благодать - это связная система воззрений, имеющая смысл как сама по себе, так и для людей, ведущих подобный нашему образ жизни. В этом и заключается проблема. Благодать - это замкнутая аксиоматика, закрытая система. Психическая адаптация к нашему существованию - жизни в корабле - адаптация к замкнутой системе, неизменной искусственной среде, постоянно снабжающей нас всем необходимым. У нас, срединных поколений, нет иной цели, кроме как жить и поддерживать корабль в действии и на курсе, а чтобы достигнуть ее, нам достаточно следовать закону - Конституции. Нулевики воспринимали это как важную обязанность, как высший долг, потому что видели это частью завершаемого пути - средство, оправданное целью. Но для нас, тех, кто не увидит конца пути, цель ничего не оправдывает. Самосохранение мнится эгоизмом. Система не просто замкнута она удушает. В этом и состояло прозрение Кима Терри. Он нашел способ освятить средство достижения цели, само путешествие, сделав следование закону самоцелью. Ему мнилось, что наш истинный путь - не в материальном мире, где мы летим сквозь космос, но в духовном, где мы достигаем благодати праведной жизнью здесь.

Синь кивнула.

- Но за прошедшие с тех пор десятилетия Патель Воблаге постепенно исказил смысл прозрения. Главным стало "здесь". Вовне корабля нет ничего как в буквальном смысле, так и в духовном. Цель и назначение - всего лишь метафоры. Реальности они не касаются. Единственная реальность - это путь. Путешествие, ставшее самоцелью.

Синь слушала его бесстрастно, словно ничего нового Луис ей не сообщил, но очень внимательно.

- Патель - не теоретик. Он активист. Он воплощает видения в жизнь через своих архангелов и их учеников. Полагаю, что в последние десять-пятнадцать лет ангелы стояли за большинством решений Совета, и во всяком случае - за всеми, что касались образования.

Синь снова кивнула, но с осторожностью.

- В школах перестали говорить о том, что являлось изначальной целью межзвездного перелета - изучить и, возможно, заселить новую планету. В учебниках и программах осталась покуда информация о космосе - звездные карты, типы светил, образование планет, все, чему мы учились в десятом классе - но я говорил с учителями, и те открыто признают, что большую часть этих сведений пропускают, потому что детям "неинтересно" и "они путаются в древних материалистических теориях". Ты осознаешь, что практически все школьные администраторы и шестьдесят пять процентов учителей - в первой чети девяносто процентов - следуют благодати?

- Столько?

- Минимум столько. У меня создалось впечатление, что некоторые ангелы сознательно скрывают свои убеждения, чтобы их превосходство не бросалось в глаза.

Синь неловко заерзала в отвращении, но смолчала.

- А тем временем в учениях архангелов "вовне" идентифицируется с опасностью, как физической, так и духовной - с грехом и злом - и со смертью. И ни с чем иным. Вовне корабля ничего благого быть не может. Внутри - плюс, вовне - минус. Дуализм чистой воды. Очень немногие молодые ангелы сейчас идут в дерматологию, но кое-кто из старших еще выходит навне. Как только они возвращаются, проходят ритуал очищения. Ты об этом знала?

- Нет, - прошептала Синь.

- Это называется "деконтаминация". Старый материалистический термин, сменивший значение. Беззвучная тьма вовне оскверняет душу... Но это неважно. Ангелы с радостью готовы следовать закону, потому что добро прожитая жизнь ведет прямо к вечному счастью. Они с радостью. заставят всех нас следовать закону. Мы живем в сосуде благодати. Никуда мы от благодати не денемся. Если только не нарушим единственный новый закон. Самый главный: КОРАБЛЬ НЕ ДОЛЖЕН ОСТАНОВИТЬСЯ!

Он замолк. На лице Синь читался гнев - как всегда, когда она была расстроена, встревожена или напугана.

Сам Луис, обнаружив этот постепенный сдвиг в содержании ангельских проповедей и то влияние, которое ангелы обрели на многие советы, встревожился, но не испугался. Он подходил к ситуации, как к проблеме, серьезной проблеме, требовавшей решения. Решить ее можно было, вынеся на суд общества, заставив ангелов объяснить свое поведение, а не-ангелам показав, что Патель Воблаге пытается втайне изменить закон. Когда об этом станет известно, возникнет ответная реакция. Обойдется без кризиса.

- У нас осталось сорок три с половиной года, - проговорил он. - Времени на споры достаточно. Нужно ввести это в какие-то рамки. Самым радикальным ангелам придется согласиться, что у нас есть цель, что людям придется там выходить навне, и что им придется выучиться это делать, а не рассматривать выход навне как грех.

- Все гораздо хуже, - выдавила Синь.

Цепенящий ужас вновь отразился на ее лице. Она вскочила, и, отбежав к дальней стене комнаты - аккуратной и строгой, совсем не такой безалаберной, как у него - встала там, отвернувшись от Луиса.

- Ну... да, - пробормотал он, не вполне понимая, о чем она, но радуясь, что Синь вообще заговорила. - Нам всем потребуется тренировка. Ко дню Прибытия нам будет за шестьдесят. Если планета пригодна для жизни, нам придется привыкнуть к мысли, что кто-то из нас там будет жить - останется. А может, кто-то решит повернуть назад, вернуться на Дичу... Об этом, кстати, ангелы вообще не упоминают. Для Воблаге существует только один маршрут прямая, уходящая в бесконечность. Ошибка в его рассуждениях в том, что он предполагает, будто материальное тело способно к вечному полету. Энтропии благодать не учитывает.

- М-да, - отозвалась Синь.

- Это все, - проговорил Луис через минуту. Молчание девушки его озадачивало и беспокоило. - Мне кажется, - вымолвил он, чуть промедлив, - об этом стоило рассказать. Вот я и пришел к тебе. Поговорить. А ты, может быть, расскажешь об этом не-ангелам в администрации и в рубке. Им бы стоило озаботиться этой... ревизией целей. - Он примолк. - Может, они уже знают?

- Да, - проронила Синь, не оборачиваясь.

По природе своей Луис не был подвержен гневу и не щадил своего самолюбия, но и ему показалось, что его опустили. Глядя в спину Синь - на ее розовый чон сам, на короткие-ноги-без-жопы, как она сама описывала свою фигуру, на обрезанные на уровне плеч прямые, блестящие, черные волосы, он чувствовал только боль. Глубинную, тянущую сердечную боль.