Страница 1344 из 1411
В очередной раз Дейрдре обошла стол с папками, озаглавленными просто «ЦЕЛЬ».
— Я хотел спросить, — начал я, — ваш генеральный план включает в себя медицинскую страховку?
— Дрезден… — вздохнул Никодимус.
— Потому что такой вещи, как страховка, сейчас придают всё больше и больше значения. В смысле, я понимаю, что правительство хочет как лучше и всё такое, но все эти бюрократы, если честно…
Никодимус продолжал смотреть на меня.
— Застраховать жизнь тоже не помешало бы. — Я посмотрел на Эшер и подмигнул: — Может, нам стоит устроить забастовку, пока не получим полис пожизненного страхования на случай смерти?
Эшер мельком ухмыльнулась мне и произнесла:
— Я всегда думала, что страховаться — это всё равно что делать ставки на свой проигрыш.
— Нет, — сказал Вязальщик. — По моему опыту, вы просто должны вести себя осторожно.
— Дети, — со вздохом сказал Никодимус. — Можем мы уже сосредоточиться на деле?
— Но мне ещё даже не представился шанс подёргать Дейрдре за косички, — сказал я.
Дейрдре сердито посмотрела на меня, её глаза метали искры.
— Ладно, ладно, — сказал я и заткнулся.
— Каждый из вас, — начал Никодимус, — принёс к этому столу свою часть того, что нам понадобится для достижения конечной цели — хранилища № 7 во владениях повелителя Подземного мира.
— В смысле, Аи…
— Не могли бы вы не произносить его имя в течение следующих двадцати четырёх часов или около того, пожалуйста, мистер Дрезден, — сказал Никодимус страдальческим тоном. — Если вы, конечно, не предпочитаете, чтобы он ждал нас всех к себе в гости. Конечно, вероятность того, что он услышит кого-то из нас, исчезающе мала, но мне кажется разумным предпринять несколько упреждающих действий.
— Ну, как хочешь, — сказал я. Наверное, этот Аид сильно избалован вниманием. Все эти книжки и фильмы про него, и лекции по мифологии, которые читают по всему миру. Полагаю, он слышит, как произносят его имя, в том или ином виде, десятки, если не сотни тысяч раз в день.
Каждое упоминание имени могущественного сверхъестественного существа — это вроде как послать ему сообщение на пейджер или свистнуть, чтобы обратил внимание. Будь у меня телефон, который не ломался бы больше часа, отвлекающий меня десять тысяч раз в день, я бы забросил эту штуку куда подальше. И важные сверхъестественные существа, особенно такие похожие на людей греческие боги, наверняка поступили бы так же. Велики шансы, что я мог сидеть и трепаться час или два, упоминая его имя, но он даже не заметил бы горсточку моих сообщений среди всех остальных. Требовалось непрерывное намеренное повторение, как правило, не менее трёх раз, чтобы сигнал пробился сквозь шум.
Но, с другой стороны… всегда есть шанс, что именно на моё упоминание Аид случайно решит ответить. И это было бы совсем плохо. Поэтому я заткнулся, хотя и нахамил Никодимусу.
— Как только мы доберёмся до входа в хранилище в Подземном мире… — начал Никодимус.
Я поднял руку и спросил:
— Можно вопрос?
Левый глаз Никодимуса начал дёргаться.
Я не стал ждать разрешения:
— Планируете просто так взять и завалиться к хранилищу через Проход? Чёрт, даже Гераклу такое не под силу. Ему пришлось совершить целый подвиг, чтобы добраться туда. Там было про собаку и ещё чего-то. Что, думаете, мы просто перепрыгнем через все укрепления вокруг владений короля Подземного мира?
Все вокруг навострились, даже Грей. Они смотрели на Никодимуса и ждали ответа.
— Да, — ответил Никодимус ледяным тоном.
— Вот так просто, да? — сказал я.
— Когда мы доберёмся до хранилища, — продолжил Никодимус, словно мой вопрос был слишком банален, чтобы тратить на него время, — от цели нас будут отделять трое врат: врата Огня, врата Льда и врата Крови.
— Весело, — заметил я.
— Само собой, Эшер была выбрана за её владение огнём. А вы, Дрезден, как Зимний рыцарь, само собой, займётесь вратами Льда.
— Это, само собой, понятно, — сказал я. — А что насчёт врат Крови?
Никодимус вежливо улыбнулся.
Ну, конечно. Старина Ник, наверное, пролил больше крови, чем все мы вместе взятые, за исключением Дейрдре.
— Что именно из себя представляют эти врата?
— Если бы я знал это, мне не пришлось бы нанимать надоедливых экспертов, — ответил Никодимус. — Каждый из нас займётся своими вратами, остальная команда будет помогать, как сочтёт нужным. После того как мы минуем их, мы окажемся в хранилище. Оно довольно большое. У вас будет несколько минут, чтобы взять то, что вы посчитаете нужным. По истечении оговоренного времени я ухожу. Любой, кто останется, может пенять на себя.
Я снова поднял руку и снова не стал ждать разрешения задать вопрос:
— А за чем вы охотитесь?
— Прошу прощения? — спросил Никодимус.
— Да, вы, — повторил я. — «Хранилище № 7» звучит как ужасно точный адрес. И вам не нужны деньги. Поэтому я хочу спросить: что такое вам понадобилось именно там?
— Это совершенно вас не касается, — ответил Никодимус.
— Нет, чёрт возьми! — фыркнул я. — Мы все подставляем свои шеи, и если что-то пойдёт не так, разгневанный бог окажется у нас на хвосте. Я хочу знать, что там такого ценного — ценней, чем двадцать миллионов. Кроме того, много чего может пойти не так. Может, вы по пути откинете коньки от чьей-нибудь руки, и я, может, захочу забрать эту штуковину себе.
Вязальщик что-то буркнул в знак согласия, Кэррин и Вальмон закивали. Даже Эшер выглядела заинтересованной. Грей в задумчивости поджал губы.
— К тому моменту, как мне настанет конец, все вы уже будете мертвы, — спокойно сказал Никодимус.
— Ну, сделай мне приятное. Это дело уже начинает пованивать. Разумные люди ушли бы уже после того, что случилось сегодня.
За столом поднялась новая волна шёпота, а Вальмон спросила:
— А что случилось сегодня?
Я рассказал ей о Тессе, её вурдалаках, Дейрдре и Харви. Губы Вальмон сжались в линию. Она лучше многих знала, что остаётся от смертного после встречи с динарианцем, а два из трёх подозреваемых были рыцарями Монеты.
— Это не имеет отношения к нашей миссии, — сказал Никодимус.
— Чёрта с два не имеет, — ответил я. — Не скажу за всех, но последняя вещь, которая мне нужна — это полоумная бывшая, лезущая в наши дела в приступе мести.
— Не в этом дело, — продолжал возражать Никодимус.
— Тогда в чём же? — спросил я. — Я всю свою жизнь имею дело с Белым Советом и привык, что ко мне относятся, как к грибу…
— Как относятся? — удивилась Эшер.
— Держат в темноте и кормят дерьмом, — тихо пояснил Вязальщик.
— А-а-а.
— …но это переходит все границы, даже по моим меркам. Вы просите поверить в план проникновения в неприступное хранилище. Поверить, что наша доля будет ждать рядом с тем, что нужно вам. Поверить в то, что Тесса не объявила нам всем джихад, но не объясняете, в чём дело. — Я прошёлся взглядом по моим криминальным подельникам вокруг стола. — Доверие — это улица с двусторонним движением, Никодимус. Пора поделиться информацией.
— Или что вы сделаете?
— Или, может, мы все бросим эту кучу пустых обещаний, не подтверждённых ни кусочком доказательств, — сказал я.
Никодимус сощурился:
— Дрезден и его женщина, само собой, заодно.
Кэррин нахмурилась.
Но Никодимус не обращал на неё внимания:
— А как насчёт остальных?
— Он говорит дело, — тихо ответила Вальмон.
Эшер сложила руки на груди и нахмурилась.
Вязальщик вздохнул:
— Двадцать. Миллионов. Бабок. Подумай, девочка.
— Мы не сможем их потратить, если умрём из-за того, что положили головы на плаху и позволили их отрубить, — твёрдо ответила Эшер.
Никодимус кивнул:
— Грей?
Грей постучал кончиками пальцев по губам и сказал:
— Меня беспокоит личностный аспект этого вмешательства. Работа такого рода требует чистого профессионализма. Команды.
Вязальщик издал невербальный звук согласия с утверждениями Грея.