Страница 49 из 80
— Долго же ты нас искал, — саркастично улыбнулась магу Божена, когда гости сели за небольшой квадратный столик со скатертью.
— Кого? — не понял Марк.
— Как кого? Мою семью, — Божена со стуком поставила перед гостями по блюдцу с пирогом и села на стул напротив, потом потянулась к чайнику.
— И зачем, по-Вашему, мне это было нужно?
— Так из-за проклятия! — если гости с первого слова совершенно не понимали, что происходит, то до старушки это только начало доходить. И она обескураженно посмотрела на задумчивую внучку, машинально крутившую в пальцах мельхиоровую ложечку.
— Какого? — снова показал чудеса сообразительности Чернорецкий.
Божена совсем потерялась:
— Варвариного…
Марк изогнул бровь:
— А Вы-то о нем откуда знаете?
Когда очередная немая сцена затянулась, Ева отложила ложку, пододвинулась к столу и накрыла прохладную старческую ладонь своей, привлекая внимание.
— Бабуль, давай попробуем с начала. Это я хотела с тобой увидеться, а Марка пригласила за компанию. Мне нужна твоя помощь.
— Из-за проклятия? — голос Божены расстроенно и потеряно дрогнул.
— Бабуль… Да какого проклятия! — теряя терпение, прикрыла глаза Ева. — Из-за магии. Пару недель назад я столкнулась с Пустым, и проявились мои способности, — коротко начала она. Ужасную историю с нападением, которая разошлась по газетам и каналам, от впечатлительной старушки скрыли, точнее, Евино в ней участие, и девушка считала, что волновать ее не стоит и теперь. — И если бы не Марк, я оказалась бы по уши в… не важно. В общем, он сказал, что магия — это наследственная особенность, и через архивы Комитета можно будет поискать, кто из моих предков обладал магией и какой именно. И я предложила съездить для начала к тебе.
Божена почему-то расстроилась еще больше:
— А я уж подумала, когда вас увидела, что это он печать снял.
Марк пренебрежительно хмыкнул и скрестил на груди руки.
— Какую еще печать? — чувствуя, что уже устает, переспросила Ева.
Божена скорбно помешала ложечкой янтарный чай, в котором не было сахара, и отодвинула его, не притронувшись к напитку.
— С начала, так с начала… Раз уж, печать с тебя снята, то теперь это и тебя касается… — Божена встала, надела очки и вытащила из секретера еще один фотоальбом. — Началось-то все с того, что моя мама, Варвара Вишневская, в свои восемнадцать была обручена и должна была выйти замуж за Николая Чернорецкого, уж не знаю, кем он тебе приходится, — она вскользь глянула на Марка и пододвинула открытый альбом Еве.
— Он мой прапрадед, — прохладно подсказал некромант. Липкое неприятное чувство впервые замутило его эмоции за все время их общения.
— Да, наверное, — кивнула Божена, и медленно продолжила: — А Чернорецкий уехал в рабочую поездку в Москву на полгода и вернулся оттуда уже с молодой женой. Скандал был кошмарный. Вот Варвара и прокляла его, используя родовую магию, долго Николай с женой не прожил, умерла она быстро. Маму из Петербурга отправили в Польшу, она слишком на этом проклятии зациклилась. Вернулась оттуда нескоро, замуж вышла и родила меня, когда ей уже тридцать восемь было. А когда мой папа заболел и умер, опять начала говорить о проклятии, что из-за того, что родовой магией воспользовалась, оно зеркально и на нее легло. Я тогда не слушала ее, только восемнадцать исполнилось, сбежала из дому и вышла замуж за немага, ничего больше о некромантии знать не хотела. Мы весело жили, любил он меня, жалко, утонул через три года. В тридцать шестом году я в военного влюбилась, мы поженились, а в тридцать девятом году его на границу с Финляндией отправили, погиб он там. А в начале войны меня начала искать семья Вишневских, но я не хотела, чтобы они меня нашли, и при эвакуации уехала в Ярославскую область, мы детей из Ленинграда вывозили. В сорок шестом документы новые сделала и вернулась, тогда многие новую жизнь начинали. Я год рождения в них сменила, стала на шестнадцать лет моложе, — листая фотографии, как ретроспективу своей жизни, Божена усмехнулась. — В пятидесятом снова замуж вышла, мы вместе и года не прожили, как он умер. Вот тогда я и задумалась, что права была мама, проклятие осталось и на нас. Узнала осторожно, что Чернорецкие так и не смогли его снять. А я сама мало что о магии помнила, но тоже потихоньку стала искать способы. Последний раз я замуж пошла в пятьдесят пятом, родила твоего отца в шестидесятом и наложила на него сразу печать, чтобы магия крови не проявилась. Потому что, когда проявится, обратно не запечатаешь. Мужа, конечно, снова потеряла, но, как видишь, сына сохранила. Нет магии — нет проклятия.
— И помогло? — с холодной усмешкой спросил Чернорецкий, когда Божена смолкла.
Чай, как и пирог, остыл, Ева рассматривала черно-белые воспоминания, который Божена всегда скрывала. С матерью, которая по юной глупости обрекла на потери столько людей, с отцом, ушедшим рано, с любимыми мужьями, погибшими быстро и трагически. От снимков тянуло застарелой горечью и высохшими слезами.
— Думаю, да, — сухо ответила Божена. — Мой сын уже много лет прожил с женой в счастливом браке, а у его старшей дочери двое детей и любящий муж. Это все, чего я хотела для них.
— А что они будут делать, если что-то пойдет не так, и печать вдруг исчезнет, как у Евы? — не впечатлился некромант. — Тоже на четвертом браке почувствуют подвох и будут ходить по доморощенным ведьмам, чтобы снять порчу? Я совершенно случайно оказался рядом с Евой, и ее способности не успели спровоцировать непоправимых дел. Она всего лишь порталы в Пустоту открывала. И теперь я знаю, почему. Потому что Вы решили запечатать кровь старого некромантского рода.
— И у меня получилось! — резко возразила она. — Еще пара поколений, и наша магия будет стерта кровью немагов.
— Да, рано или поздно, будет стерта. Но это вопрос далеко не пары поколений. Это бомба замедленного действия.
— Что это за проклятие? — Ева перевернула последнюю страницу альбома и вернула его бабушке. — В чем оно заключается, кроме того, что все мужья умирают?
Божена пожевала губы, нехотя переводя взгляд с Чернорецкого на Еву.
— Варвара была молода и романтична, она прокляла Николая, пожелав, чтобы ни он и ни один из его потомков не был счастлив в любви. Чтобы они жертвовали собой или своей любовью. Я не уверена, что она имела в виду именно смерть, и тем более она не догадывалась, чем это может обернуться для нее самой.
— Потому что некромантия не предполагает ничего иного, кроме смерти, — как само собой разумеющееся пояснил Марк. — А воспользовавшись родовой магией Вишневских, она связала проклятие со своей кровью и, не поставив блоки, заодно связала себя с проклинаемым. Поэтому проклятие и стало для вас отражением, она вписала себя в его основу. Невежество Вашей матери превратило это… в обоюдоострый меч, если продолжать смертельные метафоры.
Божена выпрямилась на стуле:
— Скажите, Марк, у Вас большая семья?
Маг пожал плечами:
— Зависит от того, считать живых или мертвых.
— Мертвым, полагаю, все равно, поэтому поговорим о живых.
— Я бы с Вами поспорил, — неприязненно проговорил Марк, и Ева хмыкнула, вспоминая Агату с агитацией против курения, — но из живых в роду остался только я.
Божена торжествующе улыбнулась:
— А у меня есть внуки и правнуки!
— Тем тяжелее будет потеря. Вы же понимаете, что даже с исчезновением Чернорецких, проклятие не исчезнет? — прищурился Марк. — Хотя, откуда Вам знать, если Вы решили сбежать от магии? Так я поясню. Некромантия хороша и плоха тем, что родовая магия становится сильнее с каждой новой смертью. И проклятие за прошедшие годы становилось все сильнее. Ваш карточный домик стабильности рухнет под собственной тяжестью.
— Я позабочусь о них. А когда не станет меня — о них позаботится Ева, раз уж все случилось, как случилось…
Вспышка глубинного раздражения не успела перерасти у Марка в слова резкие и бранные, потому что звонок телефона отвлек его. Маг вытащил из кармана мобильник, и, взглянув на экран с высветившимся контактом, скомкано извинился и вышел из-за стола, оставляя ошарашенную всеми новостями Еву с бабушкой наедине. Он ответил на звонок, хлопнула входная дверь.