Страница 2 из 14
Непонятным – не только для зрителей, но, возможно, и для самого Нортапа – остался существенный момент. Врали ли похитители жертве, уверяя его в том, что никакой он не вольный скрипач, а беглый раб? Или они его действительно перепутали с беглецом, за которым охотились? Похоже, что перепутали. Так что порабощение не только случайность, но и недоразумение.
В свободном прошлом Нортапа белые джентльмены раскланивались с ним на улицах, со своими будущими похитителями, выдающими себя за цирковых антрепренеров, он ужинал в ресторане. С точки зрения расовых отношений штат Нью-Йорк образца 1841 года кажется неотличимым от современных Штатов. Сегрегации на Севере еще нет, она, парадоксально и закономерно, воцарится на целое столетие одновременно с принятием в 1865-м 13-й поправки к Конституции, запрещающей рабство.
Интригам вокруг этой поправки посвящен третий за два года значительный фильм «на тему» – «Линкольн» Спилберга. В России просвещенные умы уже неоднократно высказались в том смысле, что, ну конечно, в США же негритянская тема в моде. Между тем трудно найти в американском кино менее модную тему, чем рабовладение.
Да, в 1903–1918 годах вышли восемь экранизаций «Хижины дяди Тома» (и еще по одной в Бразилии и Италии), разыгранных белыми людьми, выкрашенными ваксой. Но до сих пор главным фильмом о рабовладении остается «Рождение нации» (1915) гения, джентльмена, расиста Дэвида Уорка Гриффита, не просто гимн Ку-клукс-клану, а мощная агитка, давшая импульс кровавому возвращению на политическую авансцену линчевателей в белых наволочках на головах. Фильмы «на тему», снятые с тех пор, можно пересчитать по пальцам рук.
Экранизировать новеллу Проспера Мериме о бунте на рабовладельческом корабле, пусть даже идущем не в США, а на Кубу, Джону Берри помогло только несчастье: занесенный в «черные списки» молодой и блестящий режиссер-коммунист эмигрировал во Францию, где и снял «Таманго». В США фильм запретили из-за крамольной – даже в 1958-м – любовной сцены между белым и негритянкой. Но даже когда стало не только можно, но вроде бы и нужно, прорыва не произошло.
Каким чудом Голливуд ухитрился до сих пор не снять фильма о Джоне Брауне, наделенном темпераментом ветхозаветного пророка, готовом рубить работорговцев топорами, том самом, чье тело, как пели бойцы Севера, «лежит в земле сырой, но душа ведет нас в бой». Единственный фильм о нем снят в 1955-м. А казалось бы, какой сюжет, какие страсти, какой экшен!
Столь же дивно возвращение к мемуарам Нортапа в то время, как его жизнь после вызволения – готовый триллер. Проиграв процессы, возбужденные против похитителей, он разъезжал по стране с лекциями, пока не исчез бесследно: ходили слухи о повторном похищении или убийстве. А потом появились свидетельства, что, да, он как сквозь землю провалился: работал на «подпольной железной дороге», как называли маршруты, по которым аболиционисты выводили рабов с Юга. И про эту «дорогу» ничего не снято.
Ладно, чего там ворчать, если до сих пор нет байо-пика о Мартине Лютере Кинге.
Так что Спилберг, Тарантино и Маккуин фактически открыли разговор о постыдном прошлом. И можно было бы предсказать, что разговор продолжится: если фильмы на некую тему срывают кассу, набегает толпа конъюнктурщиков, которые садятся на хвост тому же Спилбергу и выдают залп тематических поделок.
Но вот только есть одна закавыка по имени Тарантино. Приняв участие в открытии темы, он тут же ее своим «Джанго» и закрыл. Смотришь «12 лет» и все время ждешь: вот сейчас Соломон как развернется, как врежет надсмотрщику, как вломит из двух стволов, как подожжет хозяйский особняк, а походя еще как трахнет мымру хозяйку. И, поскольку этого не происходит, фильм вызывает разочарование почти травматического свойства. После того как Тарантино снял гениальный гротеск о герое, экранные страдальцы обречены вызывать брезгливое раздражение.
В этом тема рабовладения опять-таки дублирует тему Освенцима, с которой Тарантино в «Бесславных ублюдках» проделал ту же операцию. Снял фильм, грубо говоря, о холокосте, в котором впервые евреи не шагали безропотно в гетто и газовые камеры, а сами скальпировали и сжигали нацистов.
После Тарантино, как «после Освенцима», «невозможно писать стихи», то есть снимать гуманистическое кино о страданиях что дяди Тома, что дяди Соломона.
13 часов: Тайные солдаты Бенгази (13 Hours: The Secret Soldiers of Benghazi)
США, 2016, Майкл Бей
Хотя речь идет о нападении на консульство США в Бенгази и гибели посла Стивенса (11 сентября 2012 г.) трудно избавиться от ощущения, что смотришь пятый эпизод саги о трансформерах, на которой Бей набил руку. А еще «13 часов» вызывают искушение предположить, что ненавистники-однопартийцы Хиллари Клинтон «подмазали» Бея. И режиссер честно отработал взятку, подкрепив движущимися картинками обвинения миссис, занимавшей во время бенгазийской трагикомедии пост госсекретаря, в вопиющей, если не преступной некомпетентности, стоившей жизни двум дипломатам и двум сотрудникам ихней ФСО. Но подкупать Бея – выбрасывать деньги на ветер. Он из тех режиссеров, которые категорически неспособны творчески подойти что к реальности, что к ирреальности. В его исполнении вселенская борьба автоботов и десептиконов (с участием третьей силы в лице «древних мощных трансформеров») напоминает пьяную драку утюгов с мясорубками. Предел его поэтического воображения – эпизод из «Перл-Харбора» (2001), где парализованный Рузвельт встает из инвалидной коляски, чтобы поклясться страшно отомстить японским агрессорам.
У отсутствия воображения есть положительная сторона. Героизировать реальность Бей неспособен в той же мере, что и исказить ее. А героизировать ливийский бред он пытается. В прологе два наемника, прибывшие на усиление охраны секретной базы ЦРУ в Бенгази (о существовании которой знает вся «арабская улица»), при помощи пары добрых слов и пары добрых стволов убеждают банду головорезов не связываться с янки. А в финале, когда вымазанные в крови герои покидают Бенгази, им застенчиво машут вслед рукой уличные мальчишки: дескать, заходите еще, нам очень понравилось.
Приходится предположить, что основные события – оборону и эвакуацию консульства – Бей тоже приукрасил. Тогда страшно даже представить, как они выглядели в неприкрашенном виде. Страшно, даже если забыть, что годом раньше США с неизвестной науке целью снесли с лица земли процветающую и не самую тираническую страну в мире. Вот и «тайным солдатам» страшно: изучая ливийскую реальность через инфракрасные прицелы, один из них восклицает: «Глазам своим не верю! Словно на другой планете оказался!» Ага, а на протяжении многочасового боя ему, стало быть, казалось, что он удит рыбу в родной Огайо.
Стивенс, прилетевший в Бенгази ради неотложного открытия культурного центра, выведен жизнерадостным идиотом, вещающим, что Америке предстоит «завоевать сердца» ливийцев, а ливийцам – построить демократическое общество. Мужика, конечно, жалко. Но не потому, что его убили, а как раз потому, что никто его не убивал. Охрана как-то ухитрилась потерять его в горящем посольстве, из-за чего потом немного переживала: ну да, дымно было очень, как тут за послом уследишь. От дыма посол и задохнулся.
Когда в стране, охваченной войной всех против всех, нежданно-негаданно (в годовщину, на минуточку, атаки на ВТЦ) приключилось нападение на консульство, «тайные солдаты» – не то что без бронежилетов, но даже без штанов – пользовались конституционным правом на отдых. Кто-то радовался по скайпу, что его жена беременна седьмым ребенком, кто-то обсуждал видеоролик с кроличьим трах-тарарахом. Когда же они привели себя в уставной вид, выяснилось, что мчаться на выручку консульства, расположенного, условно говоря, за углом, категорически нельзя, поскольку официально военного присутствия США в Ливии нет. Пока судили-рядили, посла и не стало.
Фильм – мощное противоядие от страха перед усеявшими мир американскими военными базами. Их количество, судя по «Тайным солдатам», перешло в отрицательное качество: военные и дипломаты никак не могут решить, откуда удобнее перебросить в Ливию подкрепление: с Сицилии или из Германии, а может, из Японии. Когда же, наконец, перебрасывают, «киборги» застревают в аэропорту: города они не знают, переводчик им по штатному расписанию не положен, а навигатор барахлит.