Душевный архитектор

Все ожидали решения Гаары, и, посвятив раздумьям пару минут, джинчурики снял со спины тыкву, подходя к Вару и обращаясь тем временем к родственникам.

— Мы немного свернем и остановимся в бедленде.

— Как скажешь, — покорно отозвался Канкуро, с неловкостью наблюдая за тем, как Кейджи принимает сосуд с песком и с совершенно нечитаемыми эмоциями обнимает Сабаку но за плечи. Все прекрасно осознавали, что подобная необходимость для этих двоих давалась с колоссальным трудом, но слова здесь утратили всякую значимость. Шиноби, ускорившись, продолжили путь в тишине.

Вару чувствовала себя сломанным инструментом, чья эффективность благоразумно подвергалась сомнениям. Отвращение подкатывало к горлу, но на этот раз не из-за Гаары. Она знала, что все так и будет, но позволила себе надеяться на лучшее. Гордость истошно лаяла мокрой шавкой, но лишь раздражала свою хозяйку и не внушала должного страха. Однако с ролью инструмента Кейджи смирилась довольно быстро, переняв волнение младшего сына Расы, которое он испытывал на данный момент. Его дыхание периодически прерывалось, сдавленное головной болью, и в эти мгновения Гаара терял бывшую шиноби, пытаясь обернуться, но сталкивался с ее лицом. Она бы могла утихомирить физическую боль, унять приступы безумия и просто усыпить его, вот только для Шукаку подобные техники лишь облегчат дело. Вмешиваться в их борьбу нельзя ни в коем случае.

Время, казалось, ускорило свой бег, и с первыми холодными оттенками в небе дыхание Гаары превратилось в отчетливый хрип. Страх коснулся живота, собираясь на коже холодной испариной, и Вару чувствовала, что выдержка джинчурики дала первые трещины. Он схватил ее за запястье, с силой сжимая, но бывшая шиноби лишь стиснула челюсти и поморщилась, не издавая ни звука. Однако Гаара держался, и с наступлением ночи все стихло на какое-то время.

***

Они не стали углубляться в бедленд, найдя себе укрытие от возможной непогоды в неглубокой пещере глиняного холма. Скромное пламя с треском пожирало высушенные ветки, излучая приятное тепло, и Вару протягивала к нему замерзшие пальцы, задумчиво следя за танцем оранжевых лоскутов. И в укрытии, и снаружи все замерло в подозрительном ожидании, сосредотачивая свое внимание на отстраненной фигуре самого младшего в родственной троице. Темари следила за огнем, не позволяя себе показывать волнение, зато Канкуро напряженно поглядывал на брата, ненадолго успокаиваясь каждый раз, когда Гаара не шевелился и вообще не подавал никаких признаков жизни.

Им стоило бы завести какую-нибудь отвлеченную беседу или обсудить предположения насчет их задания, но, видя эти лица, Кейджи понимала, что не сможет никого таким образом успокоить. Их страх оправдывал себя, и бывшая шиноби тоже едва унимала дрожь в руках, но если они будут просто ждать и бояться, то в роковой момент не смогут ничего толком предпринять. Вару отогревала руки и в сотый раз прокручивала в голове все варианты развития событий: выбирала из своих техник то, что с большей вероятностью должно было помочь. В конце концов ее для того и взяли с собой, чтобы ломать над этим голову. Гаара со стороны казался спокойным и неподвижным, и это вселяло в остальных едва теплящуюся надежду.

— Может, все еще обойдется, — тихо сказал Канкуро, и Вару подловила его на этих словах, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Что-то я сомневаюсь в твоих навыках шиноби.

— Чего?

— Скорпион к тебе ползет, чего, — пробубнила Кейджи, многозначительно посмотрев на его руку и намекающе вскинув брови. Канкуро не поверил ей сразу, исказившись в лице лишь тогда, когда повернулся и увидел паукообразное собственными глазами. Черное, блестящее в свете огня тельце настойчиво приближалось к мягкой человеческой коже, угрожающе расставив клешни, но буквально через мгновение кунай пригвоздил его к песку, безжалостно пробив хитиновый панцирь.

— Хорошо, когда материал сам к тебе приходит, — воодушевленно сказал Канкуро, поднявшись с земли. Он сделал пару шагов к скорпиону и присел рядом с его все еще подергивающимся телом. Вару с любопытством подалась вперед, чтобы разглядеть, что собирался делать шиноби, но ее отвлек шорох рядом с выходом и хриплый голос, пробравший всех присутствующих здесь до самых костей.

— Я… больше не могу…

Шиноби повернулись в сторону Гаары, обеспокоенно наблюдая за тем, как он ватными ногами делает несколько шагов в ночную тьму пустыни. Закашлявшись, джинчурики обессилено упал на колени, и песок рядом с ним тревожно колыхнулся.

— Гаара!

Темари подбежала к нему первой, кладя ладони на плечи брата. Канкуро и Кейджи остановились буквально в шаге, одновременно ощутив опасность, исходившую совсем не от их товарища. Около десятка пар чужих глаз наблюдало за ними, и в свете полной луны отчетливо виднелись силуэты недоброжелательных фигур и блеск протекторов с символом Сунагакурэ. Вару мысленно выругалась, не понимая, как она могла не предвидеть такую выходку со стороны жителей родной деревни.

— Песчаный демон наконец покинул свое логово, — сказал кто-то из шиноби, и в его голосе явно выражалось нетерпение. Один из камней в душе оборвался и упал, так как это был не приказ сверху, а месть. Успех в таком случае становился маловероятным, и команда имела полное право объявить их предателями и дать надлежащий отпор, но Вару сильно сомневалась, что закончится это благополучно.

— Нападаете на своих? — спросила Темари, выпрямляясь и демонстративно готовя веер к бою. Она тоже догадалась обо всем, и лицо ее исказилось в приступе злости. Это чувство Канкуро разделил вместе с ней, готовый в любой момент вступиться за брата, даже несмотря на то, что джинчурики хрипел и излучал неприятную чакру однохвостого.

— Гаара нестабилен. Он слишком опасен для деревни, чтобы и дальше свободно существовать. Отойдите от него, — приказал один из мстителей, и в подтверждение его слов Гаара поднял обезумевший взгляд на темнеющие рядом фигуры и оскалился. Брат и сестра не отступили, загораживая младшего от нападающих, но в их защите не было никакого смысла. Прежде чем песок вокруг забушевал, резво поднимаясь в воздух, Вару успела крикнуть их имена.

— Темари! Канкуро!

Они успели отскочить, и, пользуясь моментом, шиноби предприняли первые попытки атаковать джинчурики. Песок закружился в опасном водовороте, проглатывая все кунаи и тут же выплевывая их в разном направлении. Кейджи все еще стояла слишком близко и отразила те, что прилетели в ее сторону. Находиться рядом с Гаарой было опаснее всего, и бывшая шиноби запрыгнула на холм, тут же опускаясь на колени от нахлынувшей боли. Дыхание сбилось, а взгляд судорожно ловил силуэты, мельтешащие внизу с твердым намерением избавиться от вопящего чудовища. Всего их было пятнадцать, и взрыв, раздавшийся в опасной близости с джинчурики, свидетельствовал о том, что противника они воспринимали как минимум серьезно.

Песок двигался хаотично, подверженный внутренней борьбе хозяина, то становясь щитом, то вытягиваясь крупной длинной рукой, дабы сомкнуть пальцы на живом существе. И все равно, на каком. Видя, как эта сыпучая конечность приближается к ней, Вару в спешке попыталась подняться на ноги, настойчиво игнорируя боль, но прежде чем ладонь с треском ударила по тому месту, где она сидела, Канкуро вовремя подхватил ее. Они приземлились за одной из мелких вершин, откуда было прекрасно видно все, что происходило внизу.

Эти шиноби многое рассчитали, застав их врасплох именно в такую ночь, когда Гаару никто бы не смог толком защищать. Их пыл не остудила смерть двух товарищей, и несколько взрывов вновь прогремело рядом с джинчурики, обволакивая поле битвы дымом. На какое-то время образовалось затишье. Вару и Канкуро не сводили взгляда с того места, где находился Гаара, и ждали, когда все прояснится. Нападающие расступились в стороны, и теперь их было всего восемь. Сердце, кажется, гремело прямо в голове, отзываясь пульсирующей болью. Мышцы налились свинцом, но Кейджи не давала себе поверить в то, что все вот так легко для них закончится. Дым рассеивался мучительно медленно, обнажая сначала красные волосы, а затем и сгорбившееся тело Гаары. С его лица водопадом осыпался песок, словно джинчурики и вовсе не обладал человеческой плотью. Даже на значительном расстоянии Вару ощущала эту зловещую чакру, но не видела у Сабаку но никаких признаков обращения.