Страница 5 из 16
Возможно, все человечество становится немного аутичным: люди предпочитают жить в основном каждый сам по себе и общаются без особого желания, поскольку общение вызывает у них все больше затруднений. Я вижу, как растет число людей, находящих реальное общение и взаимодействие друг с другом тягостным и обременительным, и это происходит не только в Силиконовой долине, Токио и Сеуле, но и в других местах. Двуногие существа на углеродной основе порой демонстрируют нелогичные потребности, и их порывы могут стать для окружающих источником раздражения. В результате лучшим вариантом взаимодействия с людьми становится общение посредством цифровых фильтров или вовсе отказ от общения. Если вы сомневаетесь в этом и у вас под рукой имеется свободный подросток, попробуйте позвонить ему без предупреждения. У вас может и не получится – вполне вероятно, он не захочет отвечать на ваш звонок и не возьмет трубку, – но если вам все же удастся дозвониться, вы заметите, что собеседник выбит из колеи. Ведь это контакт в реальном времени, он требует мгновенной реакции и не может быть отфотошоплен или подредактирован.
Еще лучше посмотреть, что происходит, когда телефон у подростка потерян или отобран на 24 часа. Кажется, что его личность разлетелась на осколки, и это, в некотором смысле, соответствует истине. Как отметила британский ученый, писательница и телеведущая Сьюзен Гринфилд, «личная идентичность во все большей степени определяется одобрением виртуальной аудитории». Постоянная связь с интернет-сообществом дает ощущение защищенности: когда подросток оказывается вне сети, он не может управлять тем, что о нем говорят другие люди. Ничто из вышесказанного не является критикой молодежи, я просто говорю о том, что подобное явление может быть первым предвестником будущего – и по мнению некоторых наблюдателей, например американского психолога Сьюзен Пинкер, технологии толкают человечество к поворотному моменту в его истории.
Но успех мобильных телефонов и социальных сетей неудивителен, учитывая, насколько мы усложнили для молодых людей возможность собраться вместе в реальном мире. Да, есть вопросы, связанные с эксгибиционизмом, нарциссизмом и различными проявлениями ненависти и розни в сети. Как сказал Джордж Заркадакис, ученый, эксперт в области информатики и писатель, «социальные сети сводят на нет прежние социальные структуры и вновь насаждают в наших постиндустриальных обществах фанатичную племенную преданность своей группировке». Но мой опыт показывает, что социальные сети также удовлетворяют основную человеческую потребность в дружбе и человеческом общении.
Мы убедили себя в том, что реальный мир полон физических опасностей, особенно для детей. Так что, хотя мы против того, что дети много времени проводят у экранов, мы отказываемся упускать их из виду и позволяем выйти на улицу, только если их можно отследить по мобильному телефону или специальным датчикам, встроенным в одежду.
Спрашивается, как далеко отсюда до родительских программ и беспилотников с камерами, которые будут парить над головами детей, когда те находятся вне дома или делают что-либо самостоятельно. Учитывая все это, легко понять, что социальные сети являются естественной реакцией на родительскую паранойю.
Мы не понимаем, что ошибочная оценка риска может разрушить то, чем мы дорожим больше всего. Эмоциональная скоропись в цифровом мире ведет к сокращению реальных человеческих отношений, мы как бы отсутствуем даже в том случае, когда сидим с кем-то бок о бок.
Я тоже могу чувствовать себя некомфортно в присутствии других людей, но кафе, полное людей, которые физически присутствуют в помещении, но ментально находятся где-то совсем в другом месте, намного хуже. Как сказал философ Ален де Боттон, сегодня ранит не столько отсутствие людей, сколько равнодушие к их отсутствию.
Более миллиарда пользователей, зарегистрированных на Facebook, создают видимость того, что у многих людей друзей в избытке. Однако данные опроса Главной социологической службы США говорят об обратном. В период между 1985 и 2004 годами среднее количество близких друзей (тех, на кого действительно можно положиться в трудную минуту) на одного человека сократилось с трех до двух, а число людей, не имеющих близких друзей вообще, возросло с 8 до 23 процентов. Не смотря на то, что результаты данного опроса критиковались, другие исследования также подтвердили связь использования интернета с ростом изоляции.
Согласно исследованию, проведенному в 2013 году сотрудниками Института информационных систем Университета Гумбольдта в Германии, Facebook может вызывать у людей такие эмоции, как злость и грусть. Кроме того, по данным исследования Мичиганского университета того же года, Facebook способен заставлять людей сильнее завидовать другим, делая их менее счастливыми.
Сейчас существуют сайты (например, rentafriend.com), которые помогают людям найти друга в реальном мире; их появление связано скорее с человеческим желанием общаться, чем с одиночеством как таковым. А если учесть ослабление социальных связей, старение населения и рост числа людей, живущих поодиночке, можно задаться вопросом, не прав ли Теодор Зельдин, провокационный оксфордский мыслитель, в своем предположении, что одиночество может стать самой серьезной проблемой XXI века.
Согласно недавнему опросу, 4,7 миллиона человек в Великобритании не имеют ни одного близкого друга. Опрос, проведенный Би-би-си, показал, что 33 процента британцев, 27 из которых – лица в возрасте от 18 до 24 лет, чувствуют себя «выброшенными за борт» цифровыми средствами коммуникации, в то время как 85 процентов заявляют, что предпочитают общение лицом к лицу с друзьями и семьей.
Виктор Майер-Шенбергер, автор книги «Удалить: искусство забывать в эпоху цифровых технологий» (Delete: the virtue of forgetting in the digital age), говорит, что наше растущее желание фиксировать каждый аспект своего существования связано с уменьшением количества близких отношений в реальной жизни, в частности из-за падения рождаемости и малочисленности семей. Поскольку мы больше не принимаем участия в традиционном общении между поколениями, мы начинаем опираться на цифровые файлы, чтобы сохранить воспоминания и убедиться, что и сами не забыты.
Естественно, долговечность таких файлов сомнительна. Винт Серф, один из «отцов интернета», недавно заявил: технологии развиваются настолько быстро, что данные могут попасть в «черную дыру» и в один далеко не прекрасный день стать недоступными. Он также дал совет: если мы действительно хотим что-то сохранить, лучше распечатать это на бумаге.
Наше ощущение цифровой нестабильности может быть связано с некоторыми недавними событиями, начиная с применения оружия массового поражения и банкротства компании «Энрон»[6] и заканчивая глобальным финансовым кризисом и скандалом вокруг ЛИБОР[7]. Благодаря таким инцидентам мы теряем веру в способность наших лидеров и институтов говорить правду и указывать верные нравственные ориентиры. Несколько лет назад американские социологи предположили, что трагедия 11 сентября может сплотить общество, но есть основания считать, что произошло как раз обратное.
По данным опроса, 37 тысяч американцев в период с 1972 по 2012 год потеряли доверие к другим людям, в том числе к правительству и СМИ (в 2012 году оно упало до небывало низкого уровня). В докладе исследовательского центра Пью сообщается, что только 19 процентов опрошенных, принадлежащих к поколению Миллениума, доверяет другим людям, по сравнению с 31 процентом поколения Х и 40 процентами беби-бумеров. Подобное падение показателей означает, что мы уже не знаем, кому или чему верить, и в конечном счете уходим в себя или сосредоточиваем внимание на сугубо домашних вопросах.
В целом получилось, что мы, жаждая обрести элементы стабильности, определенности, справедливости, живем в распыленном обществе, где по-прежнему на первом месте стоит отдельная личность, в большей или меньшей степени предоставленная самой себе.
6
Корпорация Энрон (англ. Enron Corporation) – американская энергетическая компания, обанкротившаяся в 2001 году. Банкротство компании, произошедшее в итоге крупного скандала, получившего название «Дело Энрон», стало одним из крупнейших в мировой истории.
7
ЛИБОР представляет собой среднюю процентную ставку, которую рассчитывает Британская банковская ассоциация на основе информации, предоставленной крупными финансовыми организациями. Скандал вокруг ЛИБОР возник, когда выяснилось, что банки показывают искусственно завышенные или заниженные ставки, чтобы повысить прибыль со сделок или создать впечатление, что они более кредитоспособные, чем являются на самом деле.