Страница 16 из 17
Слова «душа» и «душевность» входят в одно словообразовательное гнездо. Филолог М.Н. Эпштейн в своей статье «О душевности», опубликованной в литературно-художественном журнале «Гостиная», назвал это качество широтой человеческого:
При этом душевная широта вполне совместима с умственной узостью, косностью, даже тупостью, догматизмом. Бывает, вцепится человек умом в какую-то идею – и она его целиком забирает, выкручивает ему руки. Но душевно он шире, живее. На эту тему – чеховская «Душечка». Умишком своим Ольга Племянникова очень не велика, вечно чья-то родственница, «племянница», мыслями целиком зависит от своих зауряднейших мужей, театрального антрепренёра и лесозаготовщика, потом от любовника-ветеринара, потом от его сына-школьника. Но сама узость её ума подчеркивает широту души, точнее, податливость и подвижность «душечки», которая может в самых разных людях узнать себя и поделиться с ними своим теплом. Это и восхищало Л. Толстого в чеховской «душечке»: как личность может быть душевно щедра независимо от ума. Ольга – как вода: что в ней отразится, то она и несет в себе, но это и есть свойство текучести, зыбкости, мерцательности, неотделимое от душевности.
Душевность никогда не экспериментальна. Невозможно «стать душевным» по своему собственному выбору и решению, хотя можно постепенно, с возрастом раскрыть в себе истоки душевности, позволить им шире излиться, освободить её от отрочески-юношеских зажимов: гордости, самолюбия, застенчивости. Из всех человеческих свойств душевность труднее всего подделать, труднее, чем даже ум, доброту, красоту[14].
В мире фразеологии
В русском языке вы обнаружите многие десятки фразеологизмов, в которые входит слово «душа». Среди них встречаются фразеологизмы, являющие собой положительную характеристику людей:
Взять за душу – сильно, глубоко волновать, трогать, тревожить.
Вдохнуть душу во что-то – оживить, возродить что-либо.
Воспарить душой – вдохновиться, воодушевиться на что-либо значительное, важное, высокое.
Души не чаять – очень любить кого-либо или что-либо.
За милую душу – легко, с удовольствием, без усилий.
Золотая душа – кто-либо с мягким, добрым характером.
Излить душу – высказать кому-либо самое заветное, сокровенное.
С открытой душой – искренне, доверчиво.
Но нельзя пройти мимо фразеологизмов с отрицательной характеристикой внутреннего мира человека – его душевного состояния, качеств, отношения к жизни, к другим людям:
Бумажная душа – о бюрократе.
Вывернуть душу – сильно тревожить, мучить, беспокоить кого-либо.
Вытрясти душу– измучить кого-либо угрозами, домогательствами.
Душа уходит в пятки – о сильном испуге.
Еле-еле душа в теле – о физически слабом, болезненном, хилом человеке; о нерасторопном, плохо работающем человеке.
Заячья душа – о робком, трусливом человеке.
Как Бог на душу положит – как вздумается, как придётся.
Камень на душе – кто-либо находится в тяжёлом, угнетённом состоянии.
Кривить душой– говорить неправду, быть неискренним, действовать против совести.
На душе кошки скребут – о крайне тоскливом состоянии, настроении.
Мёртвая душа – о человеке, фиктивно числящемся где-то; об очерствевшем, бездушном человеке.
Не по душе – не нравится.
Пропащая душа – о неисправимом, ни на что не годном человеке; о человеке, который давно не появлялся где-либо, у кого-либо.
Отдельно остановимся на пословицах со словом «душа», многие из которых отличаются образностью, создаваемой чаще всего при помощи метафор или сравнений. Наличие противопоставлений – ещё одна примечательная особенность целой группы пословиц.
Ниже приведём примеры фольклорных произведений этого жанра:
Душа простор любит.
Голосу нет – душа поёт.
К чему душа лежит, к тому и руки приложатся.
Большая душа, как большой костёр, – издалека видна.
Лес горит – все видят, а душа горит – никому не видно.
От дождя травы расцветают, а от песни – душа.
Песней душа растёт.
Сам стар, да душа молода.
Не глаза видят, а человек; не ухо слышит, а душа.
Чужая душа – дремучий бор.
Вся семья вместе, и душа на месте.
Скупому душа дешевле гроша.
Хоть мошна пуста, да душа чиста.
Дремлющая душа
Остановимся подробнее на элегии Е.А. Баратынского «Разуверение» (1821):
Так и бросается в глаза то, что первые двенадцать строк стихотворения содержат в себе отрицание, упорно фиксирующее позицию лирического героя, не желающего возвращения в прошлое. Ощущение усталости от любви передают глаголы в повелительном наклонении, употребляемые с частицей НЕ: не искушай, не множь, не заводи, не тревожь – не пробуждай, не возвращай, не повторяй, не воскрешай, не раздражай.
Завершается стихотворение синтаксической конструкцией совсем другого типа: глагол-сказуемое, стоящий в форме повелительного наклонения, утверждает определённое психологическое действие, а не отрицает его: «Забудь бывалые мечты».
Утверждение, сменяющее цепочку отрицаний, содержит в себе энергию вывода, итога, и в этой речевой ситуации особую значимость приобретают те фразы, которые оказываются рядом: «Я сплю, мне сладко усыпленье», «В душе моей одно волненье, / А не любовь пробудишь ты». Они со всей неизбежностью фиксируют то психологическое состояние, которое кажется лирическому герою единственно возможным.
Но что утверждается в финале элегии?
В произведении Баратынского утверждается состояние дремоты, сна, «усыпленья». Именно в отрыве от жестокой реальности – спасение, блаженство («мне сладко усыпленье»).
Итак, стихотворение Баратынского о разочаровании. Именно эта эмоция может быть названа темой романтической элегии.
С.Г. Бочаров, рассматривая любовные элегии Е.А. Баратынского 1820–1823 гг., пишет: «Он разошёлся со счастьем, любовью, своей героиней – во времени. Нет измены, неразделённой любви, разлуки – нет вообще никаких сюжетных мотивировок, есть только ход времени, в котором «с возвратом нежности твоей» совпадает моё охлаждение. Эта ситуация несовпадения, разминовения, разобщения чувств во времени – основная в элегиях Баратынского. Это движение раз- во времени – основное сюжетное и смысловое движение. И оно приносит разуверение как основное лирическо-философское состояние».[15]
Так и напрашивается ассоциация со стихотворением М.Ю. Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…», написанным намного позднее, в 1841 году: уставший от жизни лирический герой жаждет сна. Причём этот сон может восприниматься как земное воплощение рая:
14
Эпштейн М.Н. О душевности. – http: //gostinaya.net/?p=1514
15
Бочаров С.Г. О художественных мирах. – М., 1985. – С. 83.