Страница 6 из 27
Несмотря на понятные опасения прибалтийских дипломатов[63], Кремль сдержал свое обещание. Размещение в странах Балтии советских войск существенно усилило позиции левых и коммунистических сил, а также протестные настроения[64], однако поддержки извне они не получили. Напротив, 14 октября 1939 г. нарком иностранных дел В.М. Молотов указал временному поверенному в делах СССР в Литве Н.Г. Позднякову: «Всякие заигрывания и общение с левыми кругами прекратите»[65].21 октября 1939 г. Молотов повторил свое указание: «Всем работникам полпредства, в том числе и военному атташе, категорически воспрещаю вмешиваться во внутренние дела Литвы, поддерживать какие-либо оппозиционные течения и т. д. Малейшая попытка кого-либо из вас вмешаться во внутренние дела Литвы повлечет за собой строжайшую кару на виновного. Имейте в виду, что договор с Литвой будет выполняться с нашей стороны честно и пунктуально. Того же будем требовать и от Литовского правительства. Следует отбросить как провокационную и вредную болтовню о «советизации» Литвы»[66]. Аналогичную по содержанию телеграмму нарком иностранных дел отправил полпреду СССР в Эстонии: «Вы обязаны, наконец, понять, что всякое поощрение этим настроениям «советизации» Эстонии или даже простое непротивление этим настроениям на руку нашим врагам и антисоветским провокаторам»[67].
Полторы недели спустя В.М. Молотов публично повторил этот тезис в выступлении на 5-й сессии Верховного Совета СССР: «Мы стоим за честное и пунктуальное проведение в жизнь заключенных пактов и заявляем, что болтовня о «большевизации» стран Балтии выгодна только нашим общим врагам и всяким антисоветским провокаторам» (док. № 28). Аналогичные заверения были даны и наркомом обороны К.Е. Ворошиловым во время выступления на параде 7 ноября 1939 г.: «Заключенные договоры с Эстонией, Латвией и Литвой улучшили стратегические позиции как нашего, так и этих государств. Наши части, размещенные, в соответствии с договором, в Эстонии, Латвии и Литве, являются только передовым постом на входе в Балтийское море и Советский Союз. Войска Советского Союза ни при каких обстоятельствах не будут вмешиваться во внутреннюю жизнь Эстонской, Латвийской и Литовской республик» (док. № 27).
Слова не расходились с делом, демонстрация лояльности прибалтийским властям порою принимала невероятные формы. Согласно информации латвийской разведки, например, в октябре-ноябре 1939 г. «были случаи, когда местные коммунисты обращались к большевикам в Ново-Вильне с жалобами против литовских учреждений. Большевики их арестовывали и передавали литовской полиции» (док. № 45). Арест в декабре 1939 г. лидеров литовской компартии во главе с первым секретарем А. Снечкусом[68] также не вызвал какого-либо протеста Москвы.
Разумеется, размещение советских войск в Эстонии, Латвии и Литве далеко не у всех в этих странах вызвало восторженные оценки. Однако официальные представители стран Балтии, в том числе и в своем узком кругу, вынуждены были признавать корректность поведения советской стороны и определенные материальные выгоды от размещения баз. Именно такая оценка действий советской стороны была высказана на закрытом совещании послов стран Балтии 28 ноября 1939 г. в Париже: «Русские гарнизоны не вызвали никаких недоразумений и не создали каких-либо затруднений. Кроме того, советские войска в Эстонии платят за товары английскими фунтами или долларами, а это положительно сказывается на финансах в то время, когда в стране не хватает валюты. У латыша также нет никаких неблагоприятных известий о русских»[69].
На протяжении поздней осени 1939 – весны 1940 гг. изрядная часть времени прибалтийских дипломатов в Москве уходила на обсуждение с советскими властями различных технических вопросов, связанных с пребыванием в республиках советских воинских частей и строительства на отведенных территориях военных объектов (док. № 31, 32, 35, 37, 44, 48, 49, 50). Для Латвии важной темой стало также обсуждение вопроса о предоставлении СССР вооружений и военных материалов для латвийской армии в соответствии с п. 2 советско-латвийского договора о взаимопомощи (док. № 25, 70, 79). Все эти вопросы решались в процессе равноправного двустороннего диалога; прибалтийским дипломатам не приходилось жаловаться на давление советской стороны. Документы опровергают мнение некоторых современных исследователей о том, что в этот период «Эстония и Латвия были практически оккупированы»[70]. Напротив, страны Балтии на этом этапе выполняли роль «витрины» советской мирной политики.
Публикуемые документы показывают ревность, с которой латвийские и литовские дипломаты относились к своим эстонским коллегам, активнее демонстрировавшим готовность сотрудничать с Советским Союзом. Состоявшийся 7-12 декабря 1939 г. визит в Москву эстонской военной делегации во главе с главнокомандующим эстонской армии генералом Й. Лайдонером вызвал у латвийского посланника Ф. Коциньша очевидное раздражение. «Эстония следовала своей традиционной тактике быстро приспосабливаться к новым обстоятельствам, т. е. кто рано встает, тому бог подает», – язвительно писал он, отмечая, что «поездка генерала Лайдонера в смысле времени, когда братский эстонцам народ борется в тяжелых боях, не была удачно избрана, в свою очередь для Советского Союза очень уместна» (док. № 40).
Визит эстонской военной делегации в Москву происходил на фоне советско-финской «зимней войны» (ноябрь 1939 – март 1940 гг.), ставшей испытанием для отношений Советского Союза и стран Балтии. Латвийский посланник в Москве с пониманием оценивал действия СССР: «Молотов начал переговоры с Финляндией, которые, по убеждению русских, следовало тем или иным путем привести к быстрому и благожелательному разрешению. Терпение Советского Союза к достижению поставленной цели действительно не было малым и, если верить предоставленной мне 30 ноября с. г. послом Германии графом Шуленбургом информации, Сталин даже был готов отступиться от требований базы «Хангё», если правительство Финляндии согласится на аренду двух островков в заливе Хангё. Есть глубокая истина в утверждениях Сталина и Молотова генералу Лайдонеру, что русские хотели достичь соглашения мирным путем» (док. № 36).
Однако публичная позиция прибалтийских дипломатов, воздержавшихся при голосовании в Лиге Наций по вопросу исключения СССР из этой организации за вторжение в Финляндию, оказалась не слишком приятной для Москвы. Как констатировал латвийский посланник в Москве, «если в беседе с Молотовым последний показывал лишь недовольное лицо об участии Балтийских государств в последнем заседании Лиги Наций, то Потемкин открыто сказал, что новые «sojuznički podkačali» Советскому Союзу. Потемкин упрекнул также отношение прессы Литвы к конфликту Советского Союза и Финляндии» (док. № 43).
В Кремле не знали, что вопреки советско-латвийскому договору о взаимопомощи отдел радиоразведки латвийской армии оказывал практическую помощь финской стороне, передавая финнам перехваченные радиограммы советских воинских частей[71]. Аналогичную помощь Финляндии предоставляли и эстонские военные[72]. Причиной подобного поведения, судя по всему, был не оправдавшийся расчет на британское и французское вмешательство в советско-финскую войну – ведь уже в начале января 1940 г. латвийские дипломаты были информированы о планах союзников совершить воздушное нападение на нефтепромыслы в Баку (док. № 46). Впрочем, одновременно латвийская верхушка сохраняла негласные контакты с нацистами. В ноябре 1939 г. состоялась встреча главнокомандующего латвийской армии К. Беркиса и начальника штаба армии X. Розенштейнса с руководителем эстонского и финского отделов абвера А. Целлариусом[73].
63
Телеграмма посланника Литвы в Берлине К. Шкирпы в МИД Литвы от 9 октября 1939 г. (на литовском языке) // Lietuvos Respublikos užsienio politika. Dokumentai, 1939–1940. T. 1. S. 220–221.
64
Заместитель главы французской миссии в Риге Ж. де Босс в конце сентября 1939 г. фиксировал в дневнике примеры роста леворадикальных настроений: «Много говорят о коммунистической пропаганде в Латгалии, где с известного времени наблюдается выраженная тенденция к автономии»; в Московском предместье Риги «рабочие требуют прихода русских и смены государственного строя» (Boss de Ž. Francu diplomāta piezīmes Latvijā. 1939–1940. Rīga, 1997.17., 18. lpp.). В свою очередь, в бюллетене Департамента госбезопасности МВД Литвы от 16 октября 1939 г. отмечалось: «События этих дней показали, что среди наших рабочих коммунистическая агитация находит себе неплохую почву. Влиянию коммунистов поддается немало и тех рабочих, которые раньше с коммунистической деятельностью ничего общего не имели. Один из наиболее заметных коммунистических деятелей, говоря о теперешнем настроении рабочих, проговорился, что сейчас рабочие так настроены, что сами рвутся на демонстрации. Дескать, если бы только коммунистическая партия имела лучше организованную сеть агитаторов, то ежедневно могла бы проводить по нескольку демонстраций. Следует отметить, что такая оценка не слишком преувеличена» (Полпреды сообщают… С. 131.).
65
Телеграмма наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Литве Н.Г. Позднякову от 14 октября 1939 г. // Полпреды сообщают… С. 123.
66
Телеграмма наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Литве Н.Г. Позднякову от 21 октября 1939 г. // Полпреды сообщают… С. 140.
67
Телеграмма наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова полпреду СССР в Эстонии К.Н. Никитину от 23 октября 1939 г. // Полпреды сообщают… С. 144.
68
Tininis V. Sniečkus: 33 metai valdžioje (Antano Sniečkaus biografinė apybraiža). Vilnius, 2000. P. 34.
69
Сообщение посланника Литвы в Париже П. Климаса в МИД Литвы от 29 ноября 1940 г. // СССР и Литва… T. 1. С. 364.
70
Дюллен С. Уплотнение границ: К истокам советской политики, 1920-1940-е. M., 2019. С. 346.
71
Ščerbinskis V. Ziemas karš un Latvija 1939–1940 // Militārais apskats. 1999. Nr. 2. 92. – 94. lpp.
72
Ильмярв M. Безмолвная капитуляция… C. 550.
73
Rislaki J. Kur beidzas varavīksne. Krišjānis Berkis un Hilma Lehtonena. Rīga, 2004.138. lpp.