Страница 3 из 19
Вскоре после Ивана Егоровича покинули каторгу Давид и Краус. Однако выезжать за пределы Енисейской губернии всем им было запрещено.
Подходил к концу XIX век.
Лина
И опять нужно было начинать жизнь сначала. Теперь в семье было трое мужиков: Иван Егорович, Адам, Николай, – и железная Катя, Екатерина Ивановна. Вновь отстроили собственное жилье, и не просто избушку, а просторный большой дом с надворными постройками для своего дела. Бережливая Катя мало того что не дала погибнуть с голоду детям, так еще и сохранила «золотишко».
Строиться Веберам разрешили за рекой, вдали от казаков. Рядом поставили дом для Адама. Он нашел себе невесту, женился, в семье рождались дети.
После освобождения мужа к Кате вернулось ее остроумие, веселый характер и звонкий смех. Она словно помолодела, расцвела. Сумрачного, всегда настороженного Ивана, еще не привыкшего к свободе, ее насмешки и дурашливое настроение раздражали, и тогда он резко обрывал Катю. А временами на Ивана Егоровича находила «блажь», и он требовал, чтобы обед ему подавали в зале за большим столом. На этот случай у Катерины был специальный наряд горничной: черное платье с белым воротничком, накрахмаленный белый фартук с крылышками, белый, тоже накрахмаленный, чепчик. Все это она быстро надевала, ставила тарелки на поднос, торжественно открывала дверь и семенила по ковровой дорожке через весь зал, неся на вытянутых руках обед. Остановившись перед мужем, Катя приседала в низком реверансе:
– Пошалуте, Ифан Екорофич!
Подобные шутки приводили Ивана в неистовство. А ведь когда-то он безумно любил Катю именно за юморной, веселый нрав. Как время меняет характеры! Но Катерина все понимала и прощала своему Ване грубые слова. Она его очень любила.
Постепенно жизнь налаживалась. У Адама было крепкое хозяйство, Николай жил с родителями. Еще в раннем детстве Коля проявил любовь к музыке. Однажды в городе на ярмарке он услышал игру на гармонике и с тех пор мечтал о том, как сам будет играть. Родители не против были купить гармонь, но кто будет учить? Вскоре преподаватель нашелся – им стал учитель местной школы, обладатель дорогого по тем временам баяна. Коле купили маленькую гармонику, и он погрузился в занятия. Учитель говорил, что у мальчика хороший слух и способности к музыке.
Когда с Иваном стряслась беда, всем, конечно же, стало не до музыки. Но гармонику не бросили и не продали, взяли с собой в Сибирь. Коля, уже получивший азы музыкального образования, продолжал играть, подбирая мелодии по слуху. Это стало самым любимым его увлечением на всю жизнь. Когда Коля вырос и превратился в видного, красивого парня, его призвали на службу в царскую армию. Волею судьбы он оказался в начале XX века в Петербурге, где познакомился с настоящими музыкантами, узнал нотную грамоту, научился почти профессионально играть на баяне. Друзья говорили, что у него хороший голос. В Петербурге Николай встретил односельчанина Егора Зуева, служившего в казацком полку. Молодые люди подружились, и это была настоящая мужская дружба, до самого конца жизни. Погибнут они в один день и один час. А пока – столица, молодость, веселье, музыка, застолья!..
Домой, в село Каратузское, друзья вернулись вместе. Егор позвал Колю к себе. Просторный дом, большая семья – три сына и шесть дочерей. Хозяйка, мать Егора Лиустиния Ивановна, невысокая, изящная, жизнерадостная женщина, приветливо встретила друга сына. Познакомила с дочками:
– Смотри, сколько их, и одна краше другой. Выбирай себе невесту!
Все смеялись, а Николай уже выбрал. Он глаз не мог оторвать от юной Лины, тоненькой девочки с глазами газели, почти не принимавшей участие в хлопотах и веселье честной компании. Уходя от Зуевых, Коля сказал Егору:
– Как хороша ваша Лина! Сколько ей лет?
Егор ответил:
– Шестнадцать.
С того дня Николай ходил сам не свой. Все валилось из рук, все мысли были только об этой девочке с удивительными глазами. Коля зачастил к Зуевым, чтобы хоть мельком увидеть Лину, а та, робкая и застенчивая девочка, иногда насмешливо поглядывала на парня, которому явно нравилась. На свадьбе сестры Лина услышала, как играет и поет Николай. Она поняла, что играет и поет он только для нее одной, и ее сердечко забилось чаще.
А в дом Веберов опять пришла беда – тяжело заболел и вскоре умер Иван Егорович. Лишения и беды, выпавшие на его долю, не могли не отразиться на здоровье. Смерть мужа стала слишком тяжелой утратой для Екатерины Ивановны. Навсегда перестала она быть веселой насмешницей, да и поводов для шуток у нее больше не было.
И все-таки жизнь брала свое. Николай и Лина ходили, не замечая того, что их влюбленность давно уже очевидна для всех. Однажды Екатерина Ивановна сказала сыну:
– Надо идти и сватать этот Лина. Красифый тефка, сильно молотой, а мне нушен помокать.
Хотя не прошел год после смерти отца, мать и сын пошли к Зуевым сватать Лину. Девушке еще не исполнилось семнадцати. Сговориться сразу не смогли – отца Лины уже не было в живых, и вопрос о замужестве должен был решать сход казаков, которые подошли к вопросу, мягко говоря, сурово. Решено было не допускать брака Лины с немцем, да еще с сыном бывшего каторжанина. Если же она самовольно выйдет за него, то будет лишена всех прав казачки, денежных и других пособий, которые ей полагались по закону.
Это решение только подлило масла в огонь, Лина, девочка с характером, начитавшаяся сентиментальных романов, сказала на семейном совете так: «Я его люблю, а другой мне не нужен. Не надо мне вашего наследства, мы сами заработаем себе на жизнь». Подружки смотрели на Лину с завистью и восторгом – не у каждой был такой жених! В Колю многие были влюблены – хорош собой, очень обходителен и ласков с девушками, баянист, певун, ну просто первый парень на селе.
Сыграли свадьбу. Казаки своего решения не отменили, но Коля и Лина не горевали. Они поселились в большом, просторном, светлом доме Веберов. Для жизни у них было все. Николай свою молодую жену боготворил, свекровь тоже по достоинству оценила смелый поступок Лины и любила ее как родную дочь. Лина с детства отличалась большим пристрастием к чтению, несмотря на то что ее образование ограничилось двумя классами приходской школы. В мансарде у Веберов разместилась довольно большая библиотека, которая год за годом пополнялась новыми книгами. Это было самое любимое место обитателей дома, там всегда было уютно и интересно. Екатерина Ивановна относилась к пристрастию невестки терпимо. Конечно, женщине нужна была помощница, но она быстро поняла, что заставить строптивую Лину невозможно, а вот лаской можно уговорить на любое дело.
В то время были в моде у мужчин соревнования в силе и ловкости. Обычно в воскресные дни и праздники молодежь собиралась за селом. Играли в разные игры, устраивались и кулачные бои, в которых непременно участвовал Николай – тут он был непревзойденный мастер. Бабушкина сестра – тетя Степанида – рассказывала, что родственникам и друзьям его противников нередко приходилось бегать по селу в поисках Лины, чтобы она прекратила бой. Зрелище было завораживающее. В самый разгар схватки, когда мужики дубасили друг друга кулаками, появлялась невысокая, тоненькая Лина, молча брала Колю за руку и решительно и быстро уводила с поля боя, а он виновато улыбался, глядя на окружающих, и, пожав плечами, послушно, как ягненок, шел за ней. Иначе остановить его было невозможно.
Часто зимними вечерами Коля брал в руки баян. Играл и пел, когда один, а когда и вместе с женой. У Лины был хороший высокий голос. Они любили петь русские народные песни и романсы – в то время все начали увлекаться городскими и цыганскими романсами.
Я помню еще то время, когда бабушка Лина, растапливая печку в доме на Старом Базаре в Красноярске, пела тоненьким голосом «То не ветер ветку клонит». Она и раньше в наших компаниях пела, но вместе со всеми, я и внимания не обращала, а тут одна – да так задушевно, задумчиво… Потом, как будто очнувшись, глянула на меня: