Сказка для взрослых

Камилла передала отцу газету и кофе. Он с удивлением посмотрел на нее: Кристоф не ожидал увидеть дочь так рано, его поразило, что она давно проснулась и собранно, деловито распоряжалась в кухне. Она была так похожа на мать, Кристоф всегда улыбался, думая об этом.

– Сегодня у меня много работы в офисе, – тихо произнесла дочь, ставя перед ним тарелку с яичницей, такой как он любил: с двумя хрустящими ломтиками поджаренного бекона и тостом из цельнозернового хлеба.

– Это мама попросила тебя кормить меня завтраком? – промолвил он со слезами на глазах.

Камилла покачала головой. Мама не просила. Ей не нужно было просить. Камилла сама знала, что должна делать. Больше некому заботиться об отце.

Она поджарила себе тост и составила список дел на день. На прошедшей неделе Камилла занималась бухгалтерскими книгами, но часть работы отложила. А ведь она обещала матери, что станет перепроверять счета Чезаре.

Камилла знала, как больно будет приходить в контору и не видеть маму. Вдобавок от папы осталась одна тень, горе его сломило. В последние дни Джой не раз шептала ей, прежде чем забыться сном: «Позаботься о нем». Камилла дала себе слово сделать это и старательно, кропотливо вести бухгалтерию на винодельне. Она чувствовала: ее детство закончилось. Ей придется повзрослеть и остаться в шато. Ради папы. Он привык, что рядом с ним сильная женщина. Без Джой он потеряет почву под ногами, Камилла хорошо это понимала.

После завтрака они вместе отправились в контору завода. Отец исчез в дальнем крыле здания, а Камилла вошла в свой кабинет, смежный с маминым, ставшим теперь тихим и пустым. Она увидела Чезаре: тот просматривал какие-то бумаги. При виде Камиллы он вздрогнул от неожиданности.

– Что вы здесь делаете? – резко спросила она.

Чезаре, пожав плечами, заявил, что искал свой отчет о расходах.

– На прошлой неделе я отдал его Джой, а сейчас не могу найти свой экземпляр. Хотел сделать копию.

– Мамы не было здесь с августа, – сурово произнесла Камилла. Чезаре постоянно лгал, что приводило Джой в бешенство.

– Ну, значит, я передал ей бумаги раньше. Ты же понимаешь, что я хочу сказать.

Он был раздражен и нарочно повысил голос, пытаясь запугать Камиллу, словно разговаривал с ребенком. Однако Чезаре просчитался. Камилла уже не была ребенком. В память о матери она считала своим долгом аккуратно вести дела, даже если Чезаре не принимал ее всерьез.

– Нет, я не понимаю, что вы хотите сказать. Не приходите больше сюда и не ройтесь в мамином столе. Если вам что-нибудь нужно, спросите у меня. В моем кабинете множество документов, в том числе и отчеты о расходах. Они лежат в сейфе.

Камилла солгала, просто ей не хотелось, чтобы Чезаре копался в ее бумагах. У него хватило бы наглости обыскать и ее стол, это было вполне в его стиле. Кристоф высоко ценил его как управляющего, и Чезаре бессовестно этим пользовался.

– Тогда дай мне мой отчет! – грубо крикнул он. – Я хочу кое-что к нему добавить и получить свои деньги. Мне уже долгие месяцы не возмещают расходы.

– Неправда. Я видела, как мама подписала вам чек, когда в последний раз находилась в конторе.

– Чек покрыл лишь часть того, что она мне задолжала, – упрямо возразил Чезаре, и в его голосе прозвучала угроза. Он все больше распалялся и размахивал руками, как часто бывало во время его препирательств с Джой.

– Я посмотрю среди документов. Но если вам потребовались дополнительные расходы, мне нужны квитанции, – заявила Камилла.

– Это ее рук дело? Она постоянно меня обижала, а теперь и тебя научила? Квитанции, квитанции, вечно квитанции. Полагаешь, я у вас ворую? Так считала твоя мать.

Камилла подозревала, что Джой была права. Чезаре не присваивал крупных сумм, однако воровал по мелочам и подделывал отчеты, не сомневаясь, что это сойдет ему с рук.

– По-моему, немного рано жаловаться, что вам не возместили расходов. Вы не согласны? Мы только позавчера, в субботу, похоронили маму. На этой неделе я разберусь со всеми документами. Просто принесите мне квитанции, – сухо произнесла Камилла.

Чезаре бросил на нее свирепый взгляд, протопал через кабинет и напоследок громко хлопнул дверью, как делал обычно после ссоры с Джой. Оставшись одна, Камилла горько усмехнулась. Она знала: Чезаре и не подумает предъявить квитанции, подтверждающие расходы, а отец посмотрит на это сквозь пальцы и позволит ему выкрутиться. Едва ли теперь следовало ждать перемен.

В тот день Камилла несколько раз заходила проведать отца и успела разобрать часть бумаг матери. Кристоф обедал с двумя новыми виноторговцами, а она перекусила салатом у себя за столом.

Неделя без Джой показалась ей бесконечной, особенно долго тянулись печальные вечера и ночи. Отец отправлялся к себе в спальню в восемь часов, а Камилла, лежа в постели, читала принесенные из конторы документы. К концу недели она полностью вошла в курс всех дел. Камилла не позволяла себе забыть о работе, даже когда умирала мать. В самые черные дни работа – единственное, что помогало ей не сойти с ума.

День благодарения прошел тяжело, а Рождество и вовсе ужасно. Праздник благодарения они отметили вдвоем с отцом в кухне. Кристоф сказал, что не хочет индейки, и отказался ехать в гости, хотя приглашений они получили немало. Объяснил, что пока не готов встречаться с друзьями, и Камилла с ним согласилась. Она приготовила баранью ногу по-французски с чесночным соусом, картофельным пюре и зеленой фасолью, и получилось очень вкусно. Папа давно научил ее готовить это блюдо, она наблюдала за ним, когда он стоял у плиты. Кое-как они дотянули до конца дня.

Еще тоскливее прошло Рождество.

Камилла приобрела подарки для работников завода и множество милых пустячков для отца, такие вещицы обычно покупала ему Джой. Еще она выбрала для него кашемировый свитер, зная, что подарок ему понравится. Двое рабочих с виноградников установили для нее рождественскую елку в шато, а Ракель помогла ее нарядить. Когда Кристоф, вернувшись с работы, увидел елку, лицо его помрачнело. На праздничном вечере в конторе винодельни он сидел хмурый и печальный. Сэм Маршалл пригласил Камиллу с отцом к себе в сочельник – он знал по собственному горькому опыту, как тяжело будет им встречать Рождество без Джой. Однако Кристоф наотрез отказался. Он не принял ни одного приглашения на рождественскую вечеринку той зимой. Миновало два с половиной месяца со дня смерти Джой, рана еще не затянулась. Кристоф с дочерью тяжело переживали утрату. Но Камилле приходилось заботиться об отце, и у нее не оставалось времени думать о чем-либо еще, кроме работы. Мама завещала ей присматривать за отцом, и она старалась изо всех сил.

В сочельник они с отцом сходили на вечернюю мессу, а на следующий день после Рождества, обменявшись подарками, прокатились вдвоем на велосипедах, и Камилла с облегчением поймала себя на мысли, что праздники завершаются. Это был тяжелый год. Она понимала, что со временем станет легче, однако первые месяцы давались им мучительно трудно. Камилла скучала по матери. Она видела, что отец пытается держаться, не падать духом, но двадцать три года любящая жена окружала его вниманием и заботой, и он не мог привыкнуть к жизни без нее. Кристоф ощущал чудовищную пустоту, хотя Камилла стремилась предупредить малейшее его желание.

Она с радостью встретилась бы со старыми друзьями в праздничные дни, но не хотела оставлять Кристофа одного, а он даже в канун Нового года отправился спать в девять часов, и ей пришлось одной смотреть телевизор. На следующий день отец объявил, что с января снова начнет ездить по делам. Услышав это, Камилла испытала облегчение. С тех пор как заболела Джой, Кристоф забросил крупных заказчиков. Ему пошло бы на пользу с головой окунуться в работу и выйти наконец в мир, ведь это лучше, чем день за днем все глубже погружаться в уныние. Камилла хорошо это понимала, хотя знала, что будет скучать по отцу.

Во время первой поездки он посетил Англию, Швейцарию и Францию, а на выходные заехал в Бордо повидать родных. Когда отец вернулся, Камилла решила, что он выглядит неплохо. Впервые за долгие месяцы Кристоф казался оживленным. Ему даже удалось найти в Лондоне нового покупателя. Обычными заказчиками занимались их торговые представители и агенты, но со дня основания винного завода самых важных клиентов он посещал сам, и это приносило щедрые плоды. Обаятельный, умный, утонченный, о виноградарстве он знал абсолютно все. Во Франции, а затем в Штатах он постоянно выращивал виноград и превращал его в вино. Никто не смог бы лучше него продвинуть на рынке вина шато «Джой». Кристоф планировал в марте слетать в Италию и Испанию, подумывал посетить Голландию и Шотландию в апреле, а Японию, Гонконг и Шанхай – в мае. Он давно не встречался с крупными зарубежными клиентами, и ему предстояло многое наверстать.