Сказка для взрослых

– Всегда приятно немного посплетничать, – добавила она с лукавыми искорками в глазах.

Кристоф рассмеялся и кивнул. Они с Джой тоже любили поболтать в машине по пути домой, обсудить, как прошла вечеринка. Когда все разъехались, Кристоф сообразил, что со стороны это выглядело так, будто он близок с Максин и остался провести с ней ночь. Ему снова стало неловко, но графиня не сделала и не сказала ничего неуместного после ухода гостей. Сняв свои золотые босоножки от Кристиана Лубутена, с высокими каблуками и красными подошвами, она опустилась в шезлонг возле бассейна и завела разговор о прошедшем вечере. В прозрачном газовом платье, босая, она вдруг показалась Кристофу удивительно юной. Максин знала немало о своих гостях помимо того, что все они были несметно богаты, и рассказала о каждом. Мексиканец, как выяснилось, содержал красивую молодую любовницу-кинозвезду, а дама из Далласа завела роман с одним известным виноделом, что удивило Кристофа. У саудовского миллиардера в Эр-Рияде оставались еще три жены, которых тот обычно не брал с собой в путешествия и не водил на приемы, однако в Лондоне он зашел в «Графф», чтобы купить украшения всем четырем. Та же из женщин, что приходила на ужин, считалась главной женой и состояла в кровном родстве с королем Саудовской Аравии. Максин слышала сплетни обо всех и с удовольствием делилась ими с Кристофом.

– Как ты с ними познакомилась? – спросил он со смехом, не скрывая восхищения.

Кристоф еще не встречал подобных женщин: в Максин было что-то очень чувственное и притягательное. Он видел, что нравится ей, хотя принадлежал к иному кругу, нежели ее друзья, и не мог с ними соперничать. Пусть он добился невероятного успеха, его винодельня процветала, а во Франции семья Ламмене пользовалась известностью и почетом, однако состояние его не исчислялось миллиардами долларов, как у тех денежных мешков, что собрались минувшим вечером за столом Максин.

– Да так, встречались иногда то там, то тут, – произнесла она. – Я пыталась уговорить твоего друга Сэма Маршалла прийти, но он слишком занят.

Сэм не ответил на звонок, а его секретарша незамедлительно отправила Максин электронное письмо с отказом.

– Честно говоря, подобные вечеринки не в его вкусе. Ему бы не понравилось. Сэм предпочитает свой собственный мир.

Маршалл не уступал друзьям Максин ни в богатстве, ни в положении, но выбрал иной образ жизни. Его не интересовали ни яхты, ни роскошные дворцы, хотя он и жил в прекрасном доме. Почти все время Сэма занимали дела и жизнь в долине среди людей, прочно, обеими ногами стоявших на земле. Предки Кристофа, пожалуй, больше ценили земные радости. Саудовский магнат был знаком с двумя его дядями, которые любили красивую жизнь и обычно проводили лето на юге Франции. Кристофа это не привлекало, но у него по крайней мере имелся опыт подобной жизни. Сэм же чувствовал себя среди праздной роскоши как рыба, выброшенная из воды, и люто ненавидел всякие компании.

– Мы с мужем жили отшельниками, с тех пор как переехали из Парижа в его шато в Перигоре. Конечно, мне безумно не хватает его, однако я изголодалась по общению, по новым знакомствам, а здесь так много интересных личностей. По-моему, в долину Напа влечет людей со всего мира. – Максин улыбнулась Кристофу.

– Это верно, – согласился он. – И не всегда порядочных. Должен признаться, я предпочитаю общество собратьев по ремеслу, владельцев винных заводов, но сегодня мне представился редкий случай. Я никогда не встречал подобных людей. Наверное, ты скучаешь по Парижу. Там ты могла бы вести другую жизнь, не то что в нашей тихой заводи.

Максин казалась такой утонченной, элегантной и светской, что Кристоф не представлял ее рядом с обычными жителями долины и даже среди крупных виноделов вроде Сэма.

Она немного помолчала, а потом произнесла:

– Знаешь, какие во Франции сложные, запутанные законы о наследовании? У моего мужа остались пятеро детей, и три четверти имущества отошло им. Раздел собственности, при котором я получала свою четверть, а они остальное, проходил крайне тяжело. На время разбирательства на все активы наложили запрет, а мои пасынки с падчерицей хотели переехать в парижский дом и имение в Перигоре. У нас с мужем не было общих детей, что тоже сыграло свою роль. Ужасно неприятно. Я не могла этого вынести, у меня совсем расстроились нервы. Дети Шарля всегда ревновали отца ко мне, потому что я была к нему добра. У мужа четверо сыновей, настоящие чудовища, и дочь, которая терпеть меня не может. Друзья говорили мне, что я поступаю глупо, слишком благородно. Но я любила Шарля и не хотела видеть, как раздирают на части то, чем он дорожил. Я взяла лишь немногое, продала свою долю его детям и покинула Францию. Мечтала уехать от них как можно дальше. Я не в силах больше видеть наш парижский дом, это разбило бы мне сердце. Мы с Шарлем прожили там пять лет, самые счастливые годы моей жизни, а шато в Перигоре было мрачным, да к тому же сильно обветшало и нуждалось в ремонте: никто не занимался им со времен деда и бабушки Шарля. Я подумала, что переезд в долину Напа станет для меня чудесной переменой. С этим местом меня не связывают воспоминания. Здесь я смогу начать жизнь с чистого листа. Не знаю, надолго ли я останусь. Вероятно, ближе к осени переберусь на время в Лос-Анджелес. Или в Даллас, там гостеприимные, доброжелательные люди. Кстати, так я и познакомилась с парой, приходившей сегодня вечером. Я прожила там месяц, прежде чем приехать сюда. Еще у меня есть один старый приятель в Хьюстоне, он женат на уроженке Техаса из семьи нефтяного магната. Она познакомила меня со множеством людей. Но пока я вполне счастлива тут, в долине Напа. Я пережила две утраты: лишилась мужа и прежней жизни. Дети Шарля все разрушили. С моими сыновьями они тоже обошлись жестоко. В прошлом году мальчики потеряли отца, человека немолодого, а теперь еще и отчима. Год выдался тяжелый для всех нас. Я ищу себе новый дом, чтобы начать все заново. Моим сыновьям больше нравится во Франции, однако я хотела бы видеть их здесь, рядом со мной. Еще у меня мама восьмидесяти семи лет, я собираюсь взять ее к себе, когда куплю дом. Не стану перевозить ее, пока не решила, где буду жить.

Кристоф предположил, что дети покойного мужа Максин выплатили ей достаточно крупную сумму за то, что, как она рассказала, разрушили ее жизнь. В долине Напа графиня, несомненно, жила на широкую ногу в арендованном доме, находила себе развлечения и устраивала пышные приемы, но по ее словам выходило, будто пасынки ограбили ее и унизили. Однако, похоже, она не испытывала к ним враждебных чувств и не намеревалась затевать судебную тяжбу, а просто уступила свою долю наследства, согласившись на сравнительно небольшую компенсацию. У Кристофа это вызвало уважение.

– Что ж, надеюсь, ты найдешь дом, который ищешь, Максин, – искренне произнес он. – Поселишься среди хороших людей и вернешь себе душевный покой, ты его заслужила. Долина Напа – чудесное место. В здешних краях встречаются очень хорошие люди, хотя и не такие состоятельные, как твои сегодняшние гости.

– Спасибо, – тепло улыбнулась Максин.

Кристоф поставил бокал на стол и поднялся. Было уже очень поздно, почти три часа ночи. Когда все разошлись, он перешел на воду и больше не притрагивался к вину, так что мог сесть за руль. После вечеринки Кристоф чувствовал радостное возбуждение и подъем, но пьян не был.

– Я прекрасно провел время. Спасибо, что пригласила меня, – произнес он, направляясь к машине.

Максин шла рядом, босая, в струящемся воздушно-прозрачном платье от Нины Риччи, купленном в Париже. Впрочем, Кристоф об этом не догадывался, да и не запомнил бы, даже если б графиня сама ему сказала. Он знал лишь, что Максин красива, умна и очаровательна и ей крепко досталось во Франции от детей покойного мужа. Она была энергичной, остроумной и приятной собеседницей, помимо этого он не знал о ней ничего, да и не стремился узнать. Кристоф на мгновение задумался, станут ли они друзьями или же Максин переедет куда-то еще: эта женщина была слишком шикарной для долины Напа. Наверное, его жизнь казалась ей смехотворно простой, и в этом она не ошибалась. Но Кристоф любил свою жизнь и не променял бы ее ни на какую другую. А графиня была лишь редкой бабочкой из иного мира, диковинным созданием яркой расцветки, с крыльями, усыпанными бриллиантовой пыльцой. Прекрасной бабочкой из чужой вселенной.