Страница 243 из 326
— Несколько незначительных мелочей.
— Каких?
— Таких, чтобы хватило для установления доверия.
— Выходит, вы гребаный Джеймс Бонд?
Фон Вейганд хмыкает.
— Если от Мортона и увольняются, то только по частям, — заявляет с недоброй усмешкой.
— И ты так спокойно воспринимаешь это?
— Не мне осуждать его методы.
— Я о другом, — вдыхаю и выдыхаю, пытаюсь успокоить нервы. — Андрей работает на два фронта. Правда рано или поздно всплывет. Лорд раскусит его. А может, уже раскусил. И вообще, откуда ты знаешь, что он верен именно тебе?
— Я готов рискнуть.
— Моими родителями? Он же в курсе всех событий. Левая биография, липовая свадьба, подтасовка фактов.
Зажимаю рот ладонью.
Только поздно, вопрос уже прозвучал. Слова нельзя отозвать назад. Как и дурацкие, безумные поступки.
— Сядь, — бросает фон Вейганд.
— Это не…
— Сидеть!
Опускаюсь на кресло. Мигом, машинально. Тут же подскакиваю от боли. Вскрикиваю и морщусь. Тело обдает огнем.
— Можешь идти, — обращается к Андрею.
Тот медлит. Всего несколько секунд. После подчиняется.
Чувствую себя как последняя сволочь. Человек пробовал помочь, а я обвинила его в предательстве.
— Пожалуйста, давай поговорим, — надеюсь достучаться. — Давай обсудим.
Осекаюсь, потому что фон Вейганд поднимается, направляется ко мне.
— Держи.
Протягивает картонную коробку. Только теперь замечаю, его пальцы крепко перевязаны бинтом.
Холод клубится под ребрами.
— Что здесь?
Послушно принимаю ношу.
Я приму все, что угодно.
Из его рук.
— Посылка, которую я так долго ждал, — отвечает ровно. — Подарок от лорда Мортона.
— За-чем, — запинаюсь. — Зачем ты показываешь мне?
— Ты же так хотела узнать мои секреты.
— Но это не твой секрет.
— Мой, — усмехается. — Теперь.
Крупные ладони опускаются на мои плечи, надавливают, принуждая опуститься вниз, присесть на кресло.
Всхлипываю.
— Почему ты позволил узнать про Андрея? — не слышу собственный голос.
Зато фон Вейганд слышит.
— Потому что ты отсюда никогда не выйдешь.
Содрогаюсь изнутри.
Не издевка, не угроза.
Приговор.
Безразличный, ледяной.
Точь-в-точь как его равнодушный тон.
— Открывай.
— А вдруг там бомба?
— Открой.
Ладно.
Надеюсь, тут не отрезанная лошадиная голова. Вообще не голова. Хотя по размеру подходит. Вполне поместится. Только посылка слишком легкая. Части тела весят побольше. Наверное, проверять не хочется.
Никаких подписей, никаких опознавательных знаков. Обычная упаковка. Никакого креатива.
Разворачиваю оберточную бумагу, извлекаю два футляра. Оба квадратной формы, один совсем маленький, другой достаточно большой. Гладкие, бархатные.
Выдыхаю с облегчением. Во всяком случае, это явно не смахивает на расфасованные по пакетам конечности.
Из двух зол принято выбирать меньшее. Поэтому я открываю миниатюрную коробку. В таких обычно хранят обручальные кольца.
Черт.
Так и есть.
Кольцо.
— Странный подарок, — нервно веду плечами.
— Ничего странного, — заявляет отрывисто. — Приглядись.
Опускается на колени.
У кресла.
Рядом со мной.
Горло сдавливают стальные тиски.
А жестокие пальцы сдавливают мои запястья.
— Не хочу, — выдаю глухо. — Вдруг там яд.
— Как пошло, — ухмыляется. — Мортон играет тоньше.
Ладно.
Будь по-твоему.
Никогда не спорю.
Хоть на расстрел, хоть под нож.
Выбирай.
Я извлекаю кольцо из коробки.
Металл холодит кожу. Белое золото или платина. Не разбираюсь. Не специалист. Камень один. Очень крупный. Видимо это не просто кольцо. Это перстень.
Пристально рассматриваю драгоценность.
Диковинный камень. Непривычная форма. Дивная огранка.
Что это за цвет? Синий. Нет, скорее глубокий голубой. Или… Стоп.
Фантазия уймись.
Все слишком.
Чересчур.
Явный перебор.
Мне кажется или правда похоже?
Хочу задать вопрос. Только не выходит разлепить губы. Не удается вымолвить ни единого слова. Звук не идет из горла. Смотрю на фон Вейганда.
— Да, — говорит он.
— Копия? — роняю сдавленно. — Имитация?
— В каком-то смысле.
— В каком?
— Оригинал хранится у меня.
Вздрагиваю всем телом, перевожу взгляд на кольцо.
— Это же обычная стекляшка, да? — не получается сглотнуть горечь. — Это не настоящее. Это не может быть настоящим. Так не бывает, так не делается.
— Довольно простая технология.
Вглядываюсь в камень.
Очень необычный цвет.
Яркий. Пленительный.
Непривычный.
Врезается в память.
Я уже видела такой.
У Ксении.
— Не верю… он не мог… как?
— Легко.
— Почему? — истерично всхлипываю. — Для чего?
— Захотел.
Металл жжет пальцы.
Раскаляется.
Или это я?
Раскаляюсь.
Раскалываюсь.
Разлетаюсь на части.
На осколки.
На фрагменты.
Судорожно вздрагиваю, пытаюсь примирить истерзанное сознание с объективной реальностью. Только тщетно.
Я уже видела такой камень.
Давно.
В глазах у Ксении.
— Это не камень, — бросаю глухо.
— Не камень.
— Тогда… давно… мне показалось, она носит линзы.
— Не носит.
— Господи.
Мои пальцы дрожат.
Кольцо вибрирует.
Будто оживает.
Эти глаза смотрели на меня.
Я смотрела в эти глаза.
А теперь…
В моих руках.
— Это же ее глаз. Под стеклом. Ее глаз.
Самая безумная фраза.
Чистый бред.
Так не бывает. Нет.
— Но она жива, — шепчу. — Еще есть шанс. Должен быть. Еще можно спасти. Пожалуйста, помоги ей. Прошу, я…
— Открывай второй футляр.
Забирает перстень из моих пальцев, укладывает в бархатную коробку, закрывает.
— Пожалуйста, я…
— Открывай, — обрывает.
Я не подчиняюсь.
Протестую. Не хочу. Но мои руки уже на поверхности футляра, поднимают крышку, раскрывают очередной секрет.
Шкатулка. Прозрачная. Хрустальная. А внутри какие-то проводки. Тончайшие, стальные, сверкающие.
Провожу пальцами по поверхности.
Как же холодно.
— Открывай, — повторяет фон Вейганд.
Исполняю приказ. Рефлекторно.
Тошнота моментально подкатывает к горлу.
Вжимаюсь в кресло, больше не чувствую боли. Своей — не чувствую. От чужой задыхаюсь. Ядовитая, острая. Накатывает волнами.
— Боже, — судорожно сглатываю.
Не ощущаю собственное сердце. Зато ощущаю другое.
Мерная пульсация. Пробивается под пальцами. Сквозь лед. Проникает под кожу. Пронзает, пронизывает.
Электрический разряд. Выстрел. Прямо в голову.
— Тут уже пришлось постараться, — заключает фон Вейганд. — Тонкая работа.
— Ты пугаешь меня, — бросаю нервно.
— Только сейчас?
Провода поблескивают. Оплетают кроваво-красный комок, цепко держат трепещущий сгусток плоти. Искрят будто новогодняя иллюминация.
Спина напряжена. Позвоночник скован холодом. Больше не чувствую боли.
— Это сердце, — шепчу. — Это бл*ть вырванное из груди сердце, а ты рассуждаешь про качество работы с видом долбанного эксперта.
— Не вырванное, а вырезанное, — поправляет мягко. — Причем очень аккуратно. Не обошлось без хирурга.
— Ты… т-ты… серьезно?
— Он заставил его биться, — криво усмехается. — После смерти.
— Ты что, — осекаюсь. — Ты как будто им восхищаешься.
— Приятно иметь такого врага.
Ловко выхватывает хрустальную шкатулку из моих враз онемевших пальцев, закрывает в бархатном футляре, складывает все в картонную коробку. Поднимается, возвращается обратно к столу. Усаживается в свое кресло.
А я не в силах сдвинуться с места. Вообще. Никак, никогда.
Пот струится по спине. Тонкими, ледяными струями.
Мои мысли меня оглушают.
А фон Вейганд молчит.
— Что ты делаешь? — спрашиваю наконец.